Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, это хорошее место, чтобы послужить своей стране. А еще – неплохое место, чтобы сложить там голову.
– В мои намерения не входит погибнуть там.
– Уверен, что так. Но мне интересно, чем, по-вашему, вы могли бы быть мне полезным? Ваше личное дело, к сожалению, отличается краткостью. Вы говорите на арабском?
– Нет, господин подполковник. Но я знаю латынь.
– Латынь! Уверен, лейтенант, в Сахаре вам это очень пригодится, – язвительно произнес подполковник. – А язык берберов вы знаете?
– Нет.
– Вы бывали в Алжире?
– Нет, господин подполковник.
Поль бывал в Испании, но считал неблагоразумным сообщать подполковнику об этом.
– Вы когда-нибудь ездили на верблюде?
– Нет, господин подполковник, – переминаясь с ноги на ногу и глядя перед собой, ответил Поль.
– М-да… – Флаттерс откинулся на спинку стула и продолжил чтение личного дела. – Я знал вашего отца, – вдруг сказал он, не поднимая головы от бумаг.
– Да, господин подполковник.
Поль часто это слышал, особенно от офицеров старшего возраста. Обстоятельства знакомства подполковника с его отцом могли сыграть как благоприятную, так и неблагоприятную роль. Порой люди, заявлявшие о знакомстве с отцом, говорили неправду и вспоминали этого опозоренного человека лишь затем, чтобы оценить реакцию сына. Поль научился не реагировать, а ждать, что́ последует за словами: смущенное покашливание, отведенный взгляд, сочувствие или горячая поддержка. История Жюля де Вриса по-прежнему вызывала неоднозначную реакцию, однако в глазах подполковника Поль не прочитал никакого намека.
– Комендант рекомендовал мне вас не только из-за ваших успехов в Сен-Сире, но и в память о вашем отце.
– Я бы предпочел, чтобы вы оценивали меня по моим заслугам, – сухо сказал Поль.
– Тогда у меня крайне мало материала для оценки, – ответил подполковник. – Вы склонны к проявлению инициативы, что является вашей сильной стороной. У вас неплохие оценки. Смотрю, вы превосходно знаете историю и математику – предметы, почти столь же бесполезные в пустыне, как и латынь.
– Однако вы, господин подполковник, написали книгу об истории пустыни до появления там арабов. Осмелюсь заметить, прекрасная работа.
– Вы ее читали? – недоверчиво спросил Флаттерс.
– Да, господин подполковник. Вы высказали мнение, что арабы и ислам никогда не укоренятся в стране берберов.
– А теперь я предлагаю проверить, повезет ли в этом французским христианам. Вы должны удивляться моему оптимизму.
– Ничуть, господин подполковник. У французов это лучше получится.
– И почему же?
– Потому что Франции судьбой предназначено править.
Флаттерс рассеянно кивнул и едва слышно пробормотал:
– Надеюсь, ей предназначено править не только жуткой пустыней. – Подполковник помолчал, поерзал на стуле, пытаясь найти такое положение, при котором его ишиас не отзывался бы острой болью, а потом остекленевшими глазами взглянул на молодого человека. – Чем еще вы могли бы произвести на меня впечатление, лейтенант?
– У меня отличные отметки по географии, господин подполковник. Я умею читать карты.
– Карт тех мест, куда мы отправляемся, совсем немного. И почти все они неправильные.
– Господин подполковник, я могу помочь в их исправлении. Я хорошо умею пользоваться секстантом и ориентироваться на местности. – Поль изо всех сил старался, чтобы подполковник включил его в состав экспедиции. – Я не бывал в Алжире, но жена моего дяди – она родом из туарегов, – выпалил он и тут же пожалел о сказанном.
– Да. Я знаю историю графини. Убийца, которой удалось сбежать, – сухо ответил подполковник. – Этот факт едва ли говорит в вашу пользу. Вы знаете, где она сейчас?
– Нет, господин подполковник.
– А как по-вашему, она до сих пор жива?
– Я ничего не слышал о ней и о графе со времен… со времен осады, господин подполковник. Стало быть, десять лет.
– Тогда ее считали мертвой. Помню, один полицейский клялся и божился, что застрелил графа, однако тело так и не нашли. Она и сын – насколько понимаю, ваш двоюродный брат? – бежали на воздушном шаре и попали в сильнейшую пургу. Дальнейшая их судьба неизвестна. Интересная история. И трагичная. Но от графини нам в любом случае не было бы никакой пользы. И тем не менее она ведь из рода ахаггарских туарегов?
– Да, господин подполковник.
– Маршрут нашей экспедиции как раз пройдет по Ахаггару.
– Я это знаю, господин подполковник. Я читал доклады министра Фрейсине на эту тему. Все.
Экспедиция, предложенная министром общественных работ Шарлем Фрейсине, была самой крупной из экспедиций, когда-либо отправлявшихся Францией в Сахару. Подполковник Поль Флаттерс уже организовал одну экспедицию в пустыню и сейчас готовил вторую. Целью экспедиции было изучить условия для прокладки железной дороги через Сахару, чтобы затем наладить торговлю Франции со ста миллионами потенциальных чернокожих покупателей. Этот проект был призван поднять престиж Франции. Нация физически оправилась после унижения, которому ее подвергли пруссаки, но душевные раны оставались кровоточащими. И не было лучшего лекарства для ущемленной гордости французов, чем грандиозный проект. Во всех залах и коридорах Национального собрания только и было разговоров об этом дерзком и вдохновенном предприятии. Более десяти лет назад американцы соединили железной дорогой свои побережья, проложив рельсы через суровые земли. Пусть весь мир узнает: то, что сделали американцы, французы сделают еще лучше, грандиознее и с бо́льшим талантом.
Возражения насчет того, что американский Запад – это не Сахара, пропускали мимо ушей, равно как и опасения о судьбе будущей железной дороги. А ведь ее предстояло прокладывать сквозь движущиеся пески и одновременно решать вопросы с обеспечением поездов водой, углем или дровами.
– Ограниченные умы вечно увязают в деталях, – раздраженно отвечал своим критикам министр.
Политики считали, что развитие обширных пустынных пространств должно стать важным связующим звеном между французскими провинциями на севере Алжира и Сенегалом и Тимбукту на юге. Французские интересы быстро меняли внутреннюю карту Африки, и Сахара не должна оставаться преградой между этими интересами и метрополией.
– Если Франция не предпримет быстрых действий и не заполнит существующую пустоту, вместо нас это сделают англичане и немцы, – заявлял депутатам Национального собрания министр.
Французской нации бросали такую перчатку, не поднять которую она просто не могла. Французам предстояло завоевывать новые рубежи от Индокитая до богатых джунглей Африки. Нельзя, чтобы все досталось другим странам. Если сама Сахара и не была драгоценным камнем, через нее пролегал путь к россыпям таких камней. «Из Парижа в тропики за шесть дней!» – кричали заголовки газет, и Национальное собрание, поддавшись общей лихорадке самонадеянности, выделило необходимые средства.
Рассматривалось несколько маршрутов, но наиболее вероятным казался выбранный экспедицией Флаттерса. Он начинался из Уарглы – городка в пустыне, на который Франция уже распространила свое влияние. Экспедиция Флаттерса состояла из инженеров и изыскателей. Безопасность
