Франкенштейн, или Современный Прометей. Последний человек. - Шелли Мэрри

Нежданный оборот в ходе дебатов был тотчас сообщен Адриану. Он поспешил прийти и услышал последние слова моей пылкой речи. Я не видел его - глазам моим, вместо того что было передо мною, представлялся Адриан, умирающий от чумы. Он схватил меня за руку, когда я договаривал последние слова.

- Ты предал меня! - крикнул он и, выступив с властным видом вперед, потребовал себе пост заместителя протектора как принадлежавший ему по праву. Он купил его опасностью и оплатил трудом. Это было его целью; он посвятил себя служению своей стране, кое-что уже сделал, и неужели пожинать плоды будет другой? Пусть вспомнят, каким был Лондон, когда он туда прибыл; как паника вызвала голод и как расшатались все устои закона и нравственности. Он восстановил порядок, а это потребовало настойчивости, терпеливости и энергии. Ради блага своей страны он не спал ночей. Неужели ему теперь нанесут такую обиду? Неужели отнимут с таким трудом заслуженную награду, чтобы отдать ее тому, кто еще не участвовал в делах управления и будет новичком, тогда как он, Адриан, в них уже сведущ. Он требует поста заместителя как своего права. Райленд также показал, что предпочитает именно его, графа Виндзорского. Никогда еще он, рожденный наследником английского престола, ничего не просил у тех, кто ныне равен ему, но мог бы быть его Том П. Глава шестая 329 подданным. Так неужели он получит отказ? Неужели англичане закроют путь к отличиям потомку своих королей и его законному честолюбию и нанесут еще одну обиду роду, уже так много утратившему?

Никто прежде не слышал, чтобы Адриан упоминал о правах своих предков. Никто прежде не подозревал, что он станет дорожить властью и голосами избирателей. Свою речь он начал пылко, а закончил просительно, словно добивался от англичан богатств, почестей и власти, а не первого места среди обреченных на тягостный труд и неизбежную смерть. Когда он закончил, по залу пронесся гул одобрения.

- Не слушайте его! - крикнул я. - Он лжет; лжет против самого себя!

Меня прервали; тишина восстановилась, и нам, согласно обычаю, предложили выйти из зала на время, пока будет приниматься решение. Мне казалось, что депутаты колеблются и у меня еще остается надежда. Однако я ошибался.

Едва, успели мы покинуть зал заседаний, как Адриана пригласили вернуться и утвердили в должности заместителя лорда-протектора.

Во дворец протектора мы вернулись вместе.

- Чего же ты хотел, Лайонел? - спросил Адриан. - Ты не мог надеяться победить, а мне причинил огорчения, заставив торжествовать победу над лучшим моим другом.

- Какая нелепость! - ответил я. - Ты, обожаемый брат Айдрис, самый дорогой нам человек во всем мире, обрекаешь себя на раннюю смерть. Я хотел помешать этому. Моя смерть была бы меньшим злом. Впрочем, я и не умер бы, тогда как у тебя нет надежды уцелеть.

- Что до вероятности уцелеть, - сказал Адриан, - то через десять лет звезды, быть может, будут сиять над могилами всех нас. А если ты считаешь, что я особенно подвержен заражению, то я легко могу доказать, рассуждая и с логической, и с медицинской точек зрения, что у меня во время эпидемии больше шансов остаться в живых, чем у тебя.

Здесь мое место. Для этого я и рожден - чтобы править Англией во время смуты и спасать ее в часы опасности, чтобы посвятить себя ей всецело. Кровь предков громко заговорила во мне и велит стать первым среди моих соотечественников. А если такие речи тебе не по душе, скажу иначе. Моя гордая матькоролева с детства внушала мне стремление отличиться, и, если бы не слабое здоровье и особые убеждения, я уже давно боролся бы за утраченные права своего рода. И сейчас во мне проснулась моя мать, вернее, ее уроки. Я неспособен вести воинов в битву; неспособен я также к интригам и коварству, какими можно было бы вновь воздвигнуть трон на развалинах английского общества. Но я могу первым поддержать и защитить мою страну теперь, когда на нее обрушились столь страшные бедствия.

Моя страна и любимая сестра - вот все, что у меня есть. Я возьму на себя заботы о первой, а вторую поручаю тебе. Если я выживу, а она нет, то лучше бы330 Последний человек ло бы умереть мне. Береги же ее. Я знаю, что ты станешь делать это ради нее, но если тебе нужно и другое побуждение, знай, что тем самым ты оберегаешь и меня. Это создание, состоящее из одних совершенств, живет теми, кого любит. Если с ними что-либо случится, Айдрис увянет, словно неполитый цветок.

Малейший вред, нанесенный любимым существам, охватывает этот цветок губительным морозом. Сейчас она боится за нас. Боится за детей, которых обожает, и за тебя, их отца, а ее возлюбленного, мужа и защитника. Ты должен быть подле нее, чтобы поддерживать ее и ободрять. Возвращайся в Виндзор, брат мой, ибо ты мне брат и по родству, и по дружбе. Заполни место, оставленное моим отсутствием; делай так, чтобы я мог среди моих здешних тяжких трудов устремлять мысленный взор на ваш милый приют и говорить себе: там - мир и покой.

Глава седьмая

Я в самом деле отправился в Виндзор, однако не затем, чтобы там оставаться. Я поехал туда лишь для того, чтобы получить согласие Айдрис, а затем вернуться в Лондон, занять место рядом с моим несравненным другом, разделить его труды и, если суждено, спасти его ценою собственной жизни. И все же я боялся своим решением причинить горе Айдрис. Когда-то я в сердце своем поклялся ни разу не омрачить ее лик никаким, даже самым легким, огорчением. Неужели теперь, в столь страшный час, я нарушу свою клятву? Я отправился в путь с величайшей поспешностью, а сейчас мне хотелось продлить его на недели и месяцы; хотелось избежать необходимости действовать; хотелось ни о чем не думать. Тщетно! Будущее, словно мрачное видение, возникающее в фантасмагории, подступало все ближе и ближе, покрывая своей тенью всю землю.

Случайное обстоятельство побудило меня свернуть с обычной дороги к дому и ехать через Эгем207 и Бишопгейт. Я вышел из экипажа возле старого домика Пердиты, послал экипаж вперед и решил идти к замку пешком, через парк. Эти места, овеянные сладчайшими воспоминаниями, вид опустелого домика и запущенного сада как нельзя лучше питали мою печаль. В самые счастливые наши дни Пердита украсила свое жилище всем, что искусство могло добавить к красотам природы. Со свойственной ей склонностью к крайностям она после разрыва с Раймондом совершенно его забросила. Домик разрушался; олени, переступив через сломанную изгородь, расположились на цветниках; порог зарос травою; оконная рама, скрипя и раскачиваясь на ветру, говорила о полном запустении. Над всем этим синело небо, и воздух был напоен ароматом редких цветов, которые еще росли среди сорняков. Деревья шелестели, природа пела свою любимую мелодию. Однако печальный вид заросших Том П. Глава седьмая 331 дорожек и клумб омрачал даже веселую летнюю картину. Миновало время, когда мы собирались здесь с гордым и счастливым чувством собственной безопасности. Скоро уйдет в прошлое и нынешний день; а тени дней грядущих мрачно и грозно выступают уже из чрева времени, где они рождаются и гибнут. Впервые в своей жизни я позавидовал вечному сну мертвых и с радостью подумал о ложе под дерном, не доступном ни горю, ни страху. Выходя через пролом в изгороди, я почувствовал, как к горлу подступают слезы, и кинулся в глубь леса. О смерть и перемена, властители нашей жизни, где вы, чтобы я мог сразиться с вами?! Что в нашем спокойствии и счастье возбуждало в вас зависть и за что вы разрушили их? Мы были счастливы, мы любили и были любимы, и рог Амалтеи208 не таил в себе ничего, что нам недоставало, но увы! - la fortuna deidad barbara importuna, oy cadaver y ayer flor, no permanece jamas!*'209 Пока я шел и размышлял, мне встретилось несколько поселян. Они казались весьма озабоченными; донесшиеся обрывки их разговора побудили меня подойти к ним и расспросить, в чем дело. Оказалось, что некие люди, бежавшие из Лондона, как это теперь частенько бывало, поднялись по Темзе в лодке.