12 шедевров эротики - Коллектив авторов

Ей хотелось кричать, кататься по полу, рвать на себе волосы. Голосом, полным отчаяния, она произнесла еще раз:

– Он ее не получит… Я… не… хочу!

Вальтер встал, взял лампу и сказал:

– Знаешь, ты глупа, как все женщины. Вы руководствуетесь только чувством. Вы не умеете покоряться обстоятельствам… Вы глупы! Я говорю тебе, что он женится на ней. Это необходимо.

И он вышел, шлепал туфлями. В ночной рубашке, похожий на какое-то смешное привидение, он прошел по широкому коридору большого заснувшего дома и бесшумно скрылся в своей комнате.

Г-жа Вальтер осталась стоять, терзаемая невыносимой мукой. Она не вполне еще понимала, что случилось. Она только страдала. Потом ей показалось, что у нее не хватит сил остаться здесь неподвижно до утра. Она почувствовала непреодолимую потребность уйти, бежать, искать помощи найти поддержку.

Она старалась придумать, кого бы она могла позвать! Кого? Она не знала. Священника! Да, да, священника! Она бросится к его ногам, признается ему во всем, покается в своем грехе, скажет о своем отчаянии. Он поймет, что этот негодяй не может жениться на Сюзанне, и не допустит этого.

Ей нужен был священник, сейчас же! Но где его найти? Куда пойти за ним? Оставаться так она была не в состоянии.

Тогда перед ее глазами, как видение, встал чистый образ Иисуса, идущего по водам. Она видела его так ясно, как если бы смотрела на картину. Он звал ее. Он говорил ей: «Приди ко мне. Приди припасть к моим ногам. Я утешу тебя и скажу тебе, что надо делать».

Она взяла свечку, вышла из комнаты и спустилась вниз, чтобы попасть в оранжерею. Иисус был там, в самом конце, в маленькой зале, которая отделялась стеклянной дверью от оранжереи, чтобы сырость не испортила полотна. Получилось нечто вроде часовни, воздвигнутой в лесу из причудливых деревьев.

Когда г-жа Вальтер вошла в зимний сад, который она видела до сих пор только при ярком освещении, она была поражена его глубоким мраком. Огромные тропические растения наполняли воздух своим тяжелым дыханием. Двери были закрыты, и запах этого странного леса, запертого под стеклянным куполом, затруднял дыхание, одурманивал, опьянял, причинял боль и наслаждение, вызывая в теле ощущение сладострастного возбуждения и смерти.

Бедная женщина двигалась нерешительно. Ей было жутко среди этого мрака, из которого, при блуждающем свете ее свечи, выступали причудливые растения, похожие на какие-то чудовища, на живые существа, на какие-то странные, уродливые и бесформенные предметы.

Вдруг она увидела Христа. Она открыла дверь, отделявшую ее от него, и упала перед ним на колени.

Сначала она молилась горячо, неудержимо, шептала слова любви, страстно и отчаянно призывала его на помощь. Потом, когда ее порыв утих, она подняла на него глаза и застыла, охваченная ужасом. При дрожащем свете единственной свечи, падавшей снизу, он был так похож на Милого друга, что это был уже не бог, – это смотрел на нее ее любовник. Это были его глаза, его лоб, его выражение лица, его холодный и высокомерный взгляд.

Она шептала: «Иисус! Иисус! Иисус!» И имя Жоржа приходило ей на уста. Вдруг она подумала, что, может быть, в этот самый час Жорж овладел ее дочерью. Он был наедине с нею где-нибудь, в какой-нибудь комнате. Он! он! с Сюзанной!

Она повторяла: «Иисус!.. Иисус!..»

Но она думала о них… о своей дочери и о своем любовнике. Они были одни в комнате… А ведь сейчас ночь. Она видела их, видела так ясно: они стояли здесь, на месте картины. Они улыбались друг другу. Они целовались. В комнате было темно, постель открыта… Она встала, чтобы подойти к ним, чтобы схватить за волосы свою дочь и вырвать ее из его объятий. Она готова была задушить ее, – ее, свою дочь, которую она теперь ненавидела, которая отдавалась этому человеку. Она протянула к ней руки и накинулась на полотно. Она коснулась ног Христа.

У нее вырвался дикий крик, и она упала навзничь. Свеча выпала из ее рук и погасла.

Что произошло потом? Перед нею долго проносились какие-то странные, ужасные видения. Жорж и Сюзанна, обнявшись, все время стояли перед ней, и с ними был Христос, который благословлял их преступную любовь.

Она смутно сознавала, что она не у себя в комнате. Она хотела подняться, убежать, но не могла. Какое-то оцепенение овладело ею и сковало члены, оставив бодрствующей лишь мысль, но мысль затуманенную, преследуемую ужасными образами, фантастическими, невероятными. Какие-то больные, странные грезы охватили ее, грезы, которые бывают иногда смертельными и которые возникают в человеческом мозгу под влиянием усыпляющих растений жарких стран с их причудливой формой и опьяняющим ароматом.

Наутро г-жу Вальтер нашли лежащей без чувств, почти задохнувшейся, перед «Иисусом, шествующим по водам». Она заболела так серьезно, что опасались за ее жизнь. Только на другой день к ней вернулось сознание. Тогда она начала плакать.

Чтобы объяснить исчезновение Сюзанны, слугам было сказано, что ее неожиданно отправили в монастырь. На длинное письмо Дю Руа Вальтер ответил согласием на брак его с дочерью.

Милый друг опустил свое послание в почтовый ящик в тот момент, когда он уезжал из Парижа; оно было приготовлено им заранее, в вечер отъезда. В почтительных выражениях он писал о том, что давно уже любит молодую девушку, что между ними не было никакого соглашения, но что, когда она пришла к нему и по собственному побуждению сказала: «Я буду вашей женой», он счел себя в праве оставить ее у себя и даже скрывать до получения ответа от родителей, формальное согласие которых имело для него не меньшее значение, чем воля его невесты.

Он просил Вальтера ответить ему до востребования, прибавив, что один из его друзей перешлет ему это письмо.

Получив желательный ответ, он привез Сюзанну в Париж и отправил ее к родителям. Сам же пока воздержался от посещения Вальтеров.

Они прожили шесть дней на берегу Сены в Ларош-Гийоне.

Никогда еще молодая девушка не проводила времени так весело. Она воображала себя пастушкой. Он всюду выдавал ее за свою сестру; и между ними были свободные и целомудренные отношения, любовная дружба. Он находил более выгодным обращаться с нею почтительно. На следующий же день после приезда она купила себе крестьянское платье и белье и, надев огромную соломенную шляпу, украшенную полевыми цветами, принялась удить рыбу.

Она была очарована местностью. Там была старинная башня и странный замок, где показывали превосходные вышивки.

Жорж ходил в куртке, купленной у местного торговца, гулял с Сюзанной по берегу Сены, или катался с нею на лодке. Влюбленные, трепещущие, они все время целовались, она – невинно, он – еле сдерживая свои порывы. Но Жорж умел владеть собой. И, когда он ей сказал:

– Завтра мы возвращаемся в Париж; ваш отец согласен на наш брак, – она простодушно прошептала:

– Уже! А мне так весело было быть вашей женой!

X

В маленькой квартирке на Константинопольской улице царил мрак, потому что Дю Руа и Клотильда де Марель, встретившись у дверей, быстро вошли, и она сказала, не дав ему времени открыть ставни:

– Итак, ты женишься на Сюзанне Вальтер?

Он кротко подтвердил это и прибавил:

– Ты разве не знала?

Она продолжала, стоя перед ним возмущенная, негодующая:

– Ты женишься на Сюзанне Вальтер? Это уже слишком! Три месяца ты любезничаешь со мной, чтобы скрыть от меня это. Все это знают, кроме меня. Я узнала об этом от мужа!

Дю Руа рассмеялся, хотя чувствовал себя все же несколько смущенным, и, положив шляпу на край камина, сел в кресло.

Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала раздраженным, тихим голосом:

– С тех пор как ты разошелся с женой, ты подготовлял эту штуку, а меня сохранял в качестве временной заместительницы? Какой же ты подлец!

Он спросил:

– Почему это? Жена меня обманывала. Я ее накрыл, получил развод и женюсь на другой, – чего проще?

Она прошептала, вся дрожа:

– О! Какой ты хитрый и опасный негодяй!

Он продолжал смеяться:

– Черт возьми! Болваны и ничтожества всегда остаются в дураках!

Но она не оставляла своей мысли:

– Как это я не раскусила тебя с самого начала? Но нет, я не могла думать, что ты такой подлец.

Он с достоинством возразил:

– Я прошу тебя думать о том, что ты говоришь.

Она возмутилась этим замечанием:

– Как? Ты хочешь, чтоб я надевала перчатки, разговаривал с тобой? Ты ведешь себя со мной, как последний подлец, с самого начала, и хочешь еще, чтобы я тебе этого не говорила? Ты обманываешь всех кругом, всех эксплуатируешь, повсюду берешь все, что можно, – наслаждения и деньги, – и хочешь, чтобы я с тобой обращалась, как с честным человеком?

Он вскочил, и губы его дрожали:

– Замолчи, или я тебя выгоню отсюда.

Она прошептала:

– Выгонишь? Выгонишь отсюда? Ты выгонишь меня отсюда… ты? ты?..

Она не в состоянии была продолжать, – так душил ее гнев, – и вдруг плотина прорвалась, и вся ее ярость вырвалась наружу.