12 шедевров эротики - Коллектив авторов

Когда коляска подъехала к особняку, Жоржа начали просить остаться обедать. Он отказался и пошел домой.

Поев немного, он привел в порядок свои бумаги, точно собираясь в далекое путешествие. Он сжег компрометирующие его письма, остальные спрятал, написал нескольким друзьям.

От времени до времени он смотрел на часы и думал: «Сейчас там идет наверно жаркий бой». Сердце у него сжималось от волнения. Что, если не удастся! Но чего ему бояться? Он всегда сумеет выпутаться! А как крупно он играл в этот вечер!

Он вышел из дому около одиннадцати часов, побродил немного, взял карету и остановился на площади Согласия, у арки морского министерства.

От времени до времени он зажигал спичку и смотрел на часы. Около двенадцати его охватило лихорадочное волнение. Каждую минуту он высовывал голову из окна кареты и смотрел, не идет ли она.

Где-то вдали пробило двенадцать, потом еще раз, ближе, потом где-то на двух часах сразу и, наконец, опять совсем далеко. Когда раздался последний удар, он подумал: «Кончено. Все погибло. Она не придет».

Он решил, однако, ждать до утра. В таких случаях надо быть терпеливым.

Скоро он услышал, как пробило четверть первого, потом половину, потом три четверти, и, наконец, все часы повторили друг за другом час, как раньше пробили двенадцать.

Он больше не ждал, он сидел, теряясь в догадках, не понимая, что могло случиться. Вдруг женская голова заглянула в окошко кареты, и голос спросил:

– Вы здесь, Милый друг?

Он вздрогнул. У него захватило дыхание.

– Это вы, Сюзанна?

– Да, это я.

Он не мог достаточно быстро повернуть ручку двери и повторял:

– Ах!.. это вы… это вы… входите.

Она вошла и упала на сиденье, рядом с ним. Он крикнул кучеру:

– Поезжайте!

Карета двинулась.

Она тяжело дышала, не в состоянии будучи говорить.

Он спросил:

– Ну, как это произошло?

Близкая к обмороку, она прошептала:

– О! Это было ужасно, особенно с мамой.

Он волновался и дрожал.

– С вашей мамой? Что она сказала? Расскажите мне.

– О! Это было ужасно. Я вошла к ней и рассказала всю историю, которую заранее хорошенько обдумала. Она побледнела и стала кричать: «Никогда! Никогда!» Я плакала, сердилась, клялась, что выйду замуж только за вас. Мне показалось, что она готова была меня ударить. Она выглядела, как безумная; она объявила, что завтра же отошлет меня в монастырь. Я никогда не видела ее такой, никогда! Папа услыхал все ее глупости и вошел. Он не так рассердился, как она, но заявил, что для меня это недостаточно хорошая партия.

Они меня вывели из себя, и я тоже кричала, еще громче, чем они.

И папа драматическим тоном, который к нему совсем не идет, велел мне выйти. Это окончательно побудило меня решиться бежать с вами, и вот я здесь. Но куда мы едем?

Он нежно обнял ее за талию; с бьющимся сердцем, он жадно слушал ее рассказ. Жгучая ненависть к этим людям росла в нем. Но их дочь была с ним, в его руках. Теперь он им покажет себя!

Он ответил:

– На поезд мы опоздали. Этот экипаж отвезет нас в Севр, и мы там переночуем. А завтра мы отправимся в Ларош-Гийон. Это красивая деревня на берегу Сены, между Мантом и Боньером.

Она прошептала:

– Но у меня нет никаких вещей. Я ничего с собой не взяла.

Он беззаботно улыбнулся:

– Ну, это мы уладим!

Экипаж катился по улицам. Жорж взял руку девушки и стал целовать ее медленно, почтительно. Он не находил, что сказать ей, так как не привык к платоническим ласкам. Вдруг ему показалось, что она плачет.

Он спросил со страхом:

– Что с вами, дорогая крошка?

Она ответила сквозь слезы:

– Бедная моя мама наверно не спит теперь, если заметила, что меня нет.

Мать ее, действительно, не спала.

Как только Сюзанна вышла из комнаты и г-жа Вальтер осталась наедине с мужем, она спросила, растерянная, убитая:

– Боже мой! Что это значит?

Вальтер, раздраженный, крикнул:

– Это значит, что этот интриган вскружил ей голову. Это он заставил ее отказать Казолю. Еще бы! Приданое пришлось ему по вкусу!

Он начал в бешенстве ходить по комнате, крича:

– Ты тоже без конца за ним ухаживала, льстила ему, любезничала, не знала, как ему угодить. Целый день только и слышно было: Милый друг здесь, Милый друг там, с утра до вечера. Вот он и отплатил тебе.

Она прошептала, побледнев:

– Я… за ним ухаживала?

Он прокричал ей прямо в лицо:

– Да, ты! Вы все от него без ума! Марель, Сюзанна, все вы. Ты думаешь, я не замечал, что ты двух дней не могла прожить без него?

Она выпрямилась и сказала трагическим тоном:

– Я вам не позволю так говорить со мной. Вы забываете, что я воспитывалась не в лавке, как вы…

Сначала он остановился ошеломленный, потом бросил яростное «Черт возьми!» и вышел, хлопнув дверью.

Оставшись одна, она инстинктивно подошла к зеркалу, чтобы взглянуть на себя, чтобы посмотреть, не произошла ли с ней какая-нибудь перемена, – до того все это казалось ей невероятным, чудовищным. Сюзанна влюбилась в милого друга! Милый друг хочет жениться на Сюзанне! Нет! Она ошиблась. Это неправда! Девочка почувствовала вполне естественную склонность к этому красивому молодому человеку, она надеялась, что ей позволят выйти за него замуж; это был ее каприз. Но он? Он не мог участвовать в этом. Она размышляла, взволнованная, как перед большим несчастьем. Нет, Милый друг наверно ничего не знал о выходке Сюзанны.

И она долго думала о том, что это за человек. Вероломен он или невинен? Какой он подлец, если сам подготовил все это! Что будет дальше? Сколько опасностей и мучений видела она впереди!

Если он ничего не знает, все еще может уладиться. Увезти Сюзанну путешествовать на полгода, – и все пройдет.

Но как она сможет видеться с ним потом, она сама? Она ведь все еще любила его. Эта страсть вонзилась в ее сердце, как стрела, и ничем нельзя было вырвать ее оттуда.

Жить без него было для нее невозможно. Лучше умереть.

У нее началась головная боль. Мысли ее блуждали в тоске и сомнениях, становились тяжелыми, смутными, мучительными. Она терялась в догадках, приходила в отчаяние от неизвестности. Она посмотрела на часы, – было больше часу. Она сказала себе: «Я не могу больше, я схожу с ума. Я должна знать. Пойду, разбужу Сюзанну и спрошу у нее».

И, сняв башмаки, чтобы не шуметь, со свечой в руке, она пошла в комнату своей дочери. Она открыла дверь очень тихо, вошла и посмотрела на постель. Постель была не смята. Сначала она не поняла, в чем дело, и подумала, что девочка все еще спорит с отцом. Но вдруг ужасное подозрение мелькнуло у нее в голове, и она побежала к мужу. Через секунду она была у него, бледная, задыхающаяся. Он лежал в постели и читал.

Он спросил с испугом:

– Что такое, что с тобой?

– Видел ты Сюзанну?

– Я? Нет. А что?

– Она… она… ушла. Ее нет в комнате.

Одним прыжком он очутился на ковре, сунул ноги в туфли и в одной развевающейся рубашке бросился в комнату дочери.

Как только он в нее вошел, у него не осталось сомнений. Она убежала.

Он упал в кресло и поставил лампу на стол, перед собой.

Жена вошла вслед за ним. Она пролепетала:

– Ну, что?

У него не было сил отвечать, не было сил сердиться. Он простонал:

– Все кончено. Она в его руках. Мы пропали.

Она не, понимала:

– Как, пропали?

– Ну да, черт возьми! Теперь уже он должен жениться на ней.

У нее вырвался дикий, неистовый крик:

– Он! Никогда! Ты с ума сошел!

Он ответил печально:

– Крики не помогут. Он похитил ее; он ее обесчестил. Теперь уж лучше всего выдать ее за его замуж. Если мы будем осторожны, никто не узнает этой истории.

Она повторяла, дрожа от страшного волнения:

– Никогда, никогда он не получит Сюзанны! Никогда я не соглашусь на это.

Вальтер удрученно прошептал:

– Но ведь он уже получил ее. Все кончено. Он будет держать ее у себя и скрывать от нас до тех пор, пока мы не уступим. Значит, во избежание скандала, надо уступить сейчас же.

Жена его, терзаемая страданием, в котором она не могла сознаться, повторяла:

– Нет, нет. Никогда я не соглашусь!

Он ответил нетерпеливо:

– Рассуждать не приходится! Это необходимо. Ах, негодяй, как он подвел нас!.. Мы могли бы найти человека с значительно лучшим общественным положением; но такого умного и многообещающего мы вряд ли нашли бы. Это человек с будущим. Он будет депутатом и министром.

Г-жа Вальтер заявила с дикой энергией:

– Никогда я не позволю ему жениться на Сюзанне… Ты слышишь?.. Никогда!..

В конце концов он рассердился и, как человек практический, взял на себя защиту Милого друга.

– Да замолчи же… Я тебе повторяю, что это необходимо… что это неизбежно… И кто знает? Может быть мы не пожалеем. С людьми подобного сорта никогда не знаешь, что будет. Ты видела, как он тремя статьями заставил слететь этого дурака Ларош-Матье и с каким достоинством он это сделал, и это было нелегко в его положении мужа. Ну, будущее покажет. Факт тот, что сейчас мы всецело в его руках. Другого выхода у нас нет.