12 шедевров эротики - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он сидел верхом на стуле и повторял, как во сне:
– Да! Я далеко пойду.
Старик Вальтер продолжал смотреть на него широко открытыми глазами и думал: «Да, он пойдет далеко, этот плут».
Жорж встал:
– Я напишу статью. Надо это сделать осторожно. Но для министра она будет ужасной, знайте это. Этот человек уже на дне моря, ничто не вытащит его оттуда. У «Vie Française» нет больше оснований щадить его.
Старик колебался несколько мгновений, потом сказал:
– Пишите; поделом им, пусть не путаются в такие дела.
IX
Прошло три месяца. Дю Руа только что получил развод. Жена его снова приняла фамилию Форестье. 15 июля Вальтеры должны были уехать в Трувиль, и на прощанье решено было провести день за городом.
Поездка была назначена на четверг; в девять часов утра компания выехала в большом шестиместном дорожном ландо, запряженном четверкой лошадей.
Завтракать предполагали в Сен-Жермене, в павильоне Генриха IV. Милый друг выразил желание быть на этой прогулке единственным мужчиной так как он не выносил присутствия физиономии маркиза де Казоль. Но в последнюю минуту решили заехать за графом де Латур-Ивеленом и похитить его прямо с постели. Его предупредили об этом еще накануне.
Экипаж крупной рысью выехал на авеню Елисейских полей, потом проехали Булонский лес.
Стоял чудный летний день, не слишком жаркий. Ласточки описывали в воздухе большие круги, и след от их полета, казалось, долго оставался в синеве неба.
Дамы – мать в середине и дочери по бокам – сидели в глубине экипажа, мужчины – Вальтер между двумя приглашенными – на передней скамейке.
Переехали через Сену, обогнули Мон-Валерьен, потом поехали вдоль реки, через Буживаль в Пек.
Граф де Латур-Ивелен нежно смотрел на Розу. Это был человек уже не молодой, с длинными редкими бакенбардами, которые развевались от малейшего ветерка, что давало Дю Руа повод говорить: «Он эффектно пользуется ветром для своей бороды». Де Латур-Ивелен и Роза были уже месяц как помолвлены.
Жорж, очень бледный, часто поглядывал на Сюзанну; она тоже была бледна. Глаза их встречались, казалось, сговаривались о чем-то, понимали друг друга, обменивались какой-то мыслью, потом снова друг друга избегали. Г-жа Вальтер была спокойна, довольна.
Завтрак затянулся. Перед тем как вернуться в Париж, Жорж предложил пройтись по террасе.
Сначала остановились, чтобы полюбоваться видом. Все встали в ряд вдоль стены и принялись восторгаться широким горизонтом. У подошвы холма протекала по направлению к Мезон-Лафиту Сена, похожая на огромную змею, извивавшуюся в зелени. Направо, на вершине холма, вырисовывался чудовищный силуэт акведука Марли, напоминавший гусеницу с большими лапами, а внизу, в густой чаще деревьев, скрывалось само Марли.
На расстилавшейся перед ними бесконечной равнине то там, то сям виднелись деревни. Пруды Везине ясными и отчетливыми пятнами выделялись на тощей зелени маленькой рощи. Налево вдали возвышалась остроконечная колокольня Сартрувиля.
Вальтер сказал:
– Нигде в мире вы не найдете такой панорамы. Ничего подобного нет даже в Швейцарии.
Все медленно пошли по террасе, чтобы прогуляться и полюбоваться видом.
Жорж и Сюзанна шли позади. Как только они отстали на несколько шагов, он сказал ей тихим, сдержанным голосом:
– Сюзанна, я вас обожаю. Я вас люблю до безумия.
Она прошептала:
– И я вас, Милый друг.
Он продолжал:
– Если вы не станете моей женой, я уеду навсегда из Парижа и из Франции.
Она ответила:
– Попробуйте попросить моей руки у папы. Может быть, он согласится.
У него вырвался нетерпеливый жест.
– Нет, уже сколько раз я говорил вам, что это бесполезно. После этого для меня будут закрыты двери вашего дома, меня отстранят от газеты, и мы больше не будем иметь возможности даже видеться. Вот к чему приведет мое формальное предложение. Вас решили выдать за маркиза де Казоля. Надеются, что вы, в конце концов, согласитесь, и ждут.
Она спросила:
– Что же мне делать?
Он колебался и украдкой смотрел на нее:
– Любите ли вы меня настолько, чтобы совершить безумство?
Она ответила решительно:
– Да.
– Ужасное безумство?
– Да.
– Самое ужасное из безумств?
– Да.
– Хватит ли у вас смелости пойти против отца и матери?
– Да.
– Правда?
– Да.
– Так вот, есть способ, единственный! Надо, чтобы все исходило от вас, а не от меня. Вы балованный ребенок, вам позволяют говорить все, что вам вздумается; еще один взбалмошный поступок с вашей стороны никого не удивит. Слушайте же. Сегодня вечером, когда вы вернетесь домой, вы пойдете к матери, только когда она будет совсем одна, и признаетесь ей в том, что хотите быть моей женой. Она будет сильно волноваться, сильно рассердится…
Сюзанна перебила его:
– О, мама-то согласится.
Он с живостью возразил:
– Нет. Вы ее не знаете. Она будет больше сердиться и выходить из себя, чем ваш отец. Вы увидите, что она вам откажет. Но вы твердо стойте на своем, не уступайте, повторяйте, что вы хотите выйти замуж за меня, только за меня, за меня одного. Сделаете ли вы это?
– Сделаю.
– От матери вы пойдете к отцу и скажете ему то же самое очень серьезно и очень решительно.
– Да, да. А потом?
– А потом начинается самое серьезное. Если вы решили, твердо решили, совсем-совсем твердо решили стать моей женой, моя дорогая, дорогая, маленькая Сюзанна… то я… похищу вас!
Она так обрадовалась, что чуть не захлопала в ладоши:
– О, какое счастье! Вы меня похитите? Когда же вы похитите меня?
Вся старинная поэзия ночных похищений, с почтовыми каретами, с харчевнями, все очаровательные приключения, о которых она читала в книгах, возникли в ее памяти и пронеслись перед нею, как чарующий сон, близкий к осуществлению.
Она повторила:
– Когда же вы похитите меня?
Он ответил очень тихо:
– Хотя бы… сегодня вечером… этой ночью…
Она спросила, дрожа:
– И куда же мы поедем?
– Это мой секрет. Обдумайте то, что вы делаете. Поймите, что после вашего бегства вы можете стать только моей женой! Это единственный способ, но он очень… очень опасен для вас.
Она объявила:
– Я решилась… Где я встречусь с вами?
– Вы сможете выйти одна из дома?
– Да, я знаю, как открыть калитку.
– Так вот, когда привратник ляжет спать, около полуночи, придите ко мне на площадь Согласия. Я буду ждать вас в карете против морского министерства.
– Я приду.
– Наверно?
– Наверно.
Он взял ее руку и пожал ее:
– О, как я вас люблю! Какая вы хорошая и смелая! Так вы не хотите выходить замуж за маркиза де Казоля?
– О, нет!
– Ваш отец очень сердился, когда вы ответили отказом?
– Еще бы! Он хотел снова отправить меня в монастырь.
– Вы видите, что необходимо быть очень энергичной.
– И я буду.
Она смотрела на широкий горизонт, вся поглощенная мыслью о предстоящем похищении. Она отправится далеко… далеко… с ним!.. Она будет похищена!.. Она гордилась этим. Она не думала о своей репутации, не думала о том, что с ней может случиться нечто позорное. Знала ли она вообще что-нибудь об этом? Подозревала ли она?
Г-жа Вальтер обернулась и крикнула:
– Иди же сюда, детка. Что ты там делаешь с Милым другом?
Они присоединились к остальным. Разговор шел о предстоявшей в скором времени поездке на курорт.
Обратно поехали через Шату, чтобы не возвращаться той же дорогой.
Жорж молчал. Он думал. Итак, если у этой девочки хватит смелости, он достигнет, наконец, успеха. В течение трех месяцев опутывал он ее сетью своей неотразимой нежности. Он обольщал, пленял, завоевывал ее. Он заставил ее полюбить себя так, как только он умел это делать. Он без труда завладел душой этой легкомысленной куколки.
Сначала он добился того, что она отказала маркизу де Казолю. Теперь она готова была бежать с ним. Другого средства не было.
Он прекрасно понимал, что г-жа Вальтер никогда не согласится отдать ему свою дочь. Она еще любила его и всегда будет любить сильно и упорно. Он сдерживал ее своей рассчитанной холодностью, он чувствовал, что бессильная, всепоглощающая страсть владела ею. Никогда он не сможет сломить ее. Никогда она не допустит, чтобы он получил Сюзанну.
Но раз девочка будет у него, далеко от них, он поведет переговоры с отцом, как равный с равным.
Поглощенный своими мыслями, он отвечал отрывистыми фразами, когда к нему обращались, не вслушиваясь в то, что ему говорили. Когда въехали в Париж, он, казалось, пришел в себя.
Сюзанна тоже задумалась; колокольчики четверки лошадей звенели у нее в ушах, и перед ней проносились бесконечные дороги, озаренные вечным лунным светом, темные леса, через которые они будут проезжать, харчевни на краю дороги и кучера, поспешно меняющие им лошадей, потому что все ведь догадываются, что за ними погоня.
Когда коляска подъехала к особняку, Жоржа начали просить остаться обедать. Он отказался и пошел домой.
