Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов - Михаил Сергеевич Трофименков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежнего актера-фетиша Скорсезе – Роберта Де Ниро – уже давно сменил Ди Каприо. Почему именно он сошелся со Скорсезе – очевидно. У Ди Каприо душа тоже лежит к амплуа социопата: мошенник-хамелеон Эбигнейл («Поймай меня, если сможешь»), Гувер – «американский Берия» с тараканами в голове и женскими платьями в шкафу («Дж. Эдгар»); «великий Гэтсби», наконец.
Идеальный дуэт, что тут скажешь.
Белфорт – гибрид их предыдущих героев. Как Хьюз, он мнит себя властелином вселенной и не знает преград, когда речь заходит о реализации сексуальных желаний. Как гангстер Генри Хилл из «Славных парней» (1990) Скорсезе, идет на сотрудничество с ФБР и, перешагнув через напарников, выходит почти сухим из воды: 22 месяца тюрьмы – пустяк по сравнению со светившим ему сроком.
Белфорт, хоть и лишился сверхдоходов, успешно конвертировал свой преступный опыт. Если Эбигнейл, рисовальщик чеков, совсем не отличимых от настоящих, работает экспертом ФБР по выявлению подделок, то Белфорт колесит по миру с лекциями об искусстве торговли. То есть, за серьезные бабки учит впаривать воздух за бабки бешеные.
Фортуна, безусловно, ему подыгрывает. Это надо же – в тюрьме она свела его с Томми Чонгом, актером и музыкантом, некогда игравшим в одной группе с молодым Джими Хендриксом. Нонконформист Чонг отправился за решетку, взяв на себя вину в деле о нелегальной торговле дурацкими приспособлениями для курения каннабиса. Белфорт, конечно, не читатель, но писателем может стать каждый. Он немедля исполнил совет Чонга описать свою карьеру и выручил почти 2 млн долларов за две книжки: это не считая прав на экранизацию.
Животное, как и было сказано.
Однако нам-то что за интерес три часа любоваться самодовольным животным.
Хьюз и Гувер были тиранами, монстрами вселенского масштаба: сейчас таких не делают. Трэвис и Папкин, напротив, ранеными «маленькими людьми». Гангстеры Де Ниро несли в себе мрачную и грязную романтику, Гэтсби – тоску «безумной эпохи джаза». Эбигнейл вообще архетипический плут, вечный, бродячий персонаж мировой культуры.
Белфорт пуст и прозрачен. Деньги нужны ему не для того, чтобы властвовать. Все, что ему нужно: бабы – самолетами и пароходами – и кокаин: так, чтобы, если самолет с голыми бабами тряхнет, показалось бы, что в салоне пошел снег. Не только для себя, но и для друзей: Белфорт вполне бескорыстен. Как и когда он и его шарашкина контора зарабатывают все новые и новые десятки миллионов – решительно непонятно. В офисе компании «Стрэттон Оукмонт» царит атмосфера Вальпургиевой ночи в борделе. А помимо кокаина, потребление которого в интересах работы еще понятно, наше животное доводит себя до скотского состояния всякими хитрыми таблетками.
Счастливое существо, однако. Другой бы на его месте тысячу раз передознулся, заразился, разбился, утонул. А Белфорту все как с гуся вода. И неведомо ему, что «дева тешит до известного предела», а в какой-то момент психоактивные вещества просто перестают торкать: ему всегда мало, ему всегда хочется.
Другое дело – зачем он нам, зачем он, что самое главное, Скорсезе? Наверное, можно назвать эту двуногую пустоту символом. Если не «американской мечты», то современности, ничтожной, самодовольной и пустой. В таком случае это, наверное, сатира на эпоху финансовых мыльных пузырей и пира во время экономической чумы.
Засада в том, что Ди Каприо, как ему свойственно, слился со своим персонажем, точнее говоря, с его отсутствием. А Скорсезе непостижимым образом увидел мир глазами Белфорта.
Исчезла дистанция между авторами и пустотой: какая уж тут сатира. Белфорт исполнил мечту персонажей похабных «молодежных комедий». Вот зрителем такой вот комедии про сперму, сиськи и тачку, на которой герой в наркотической коме добрался домой, растеряв по пути все детали, кроме колес и руля, и чувствует себя зритель «Волка».
А еще немного чувствуешь себя тетушкой Эммой, которая активно участвует в аферах Белфорта, но вдруг, словно очнувшись, робко произносит реплику из какого-то другого фильма: «А может, милый Джордан, тебе зажить правильной жизнью?»
Высоцкий. Спасибо, что живой
Россия, 2011, Петр Буслов
Премьера фильма сняла вопрос, на котором продюсеры выстроили всю пиар-компанию: кто сыграл Высоцкого. Да не все ли теперь равно, кто? Если при первом появлении на экране «Высоцкий» навевает лишь легкомысленные ассоциации с персонажами «Планеты обезьян» Тима Бертона, то затем внушает нарастающий, смешанный с отвращением ужас, как восковая кукла мадам Тюссо. Хваленый грим, якобы гарантировавший стопроцентное сходство с героем, парализовал актера, ограничив мимику парой робких гримас, речь – одной, неизменной интонацией, пластику свел к нечеловеческому страху перед лишним движением, опасным для грима.
Увидев это, не хочется даже сердиться на демагогию создателей фильма: дескать, Высоцкий получился как живой. Якобы на съемках в Ташкенте люди, в 1979-м не дождавшиеся отмененного концерта кумира, а теперь попавшие в массовку, не понимали, на каком они свете находятся, увидев актера, сыгравшего Высоцкого. Можно лишь изумиться: как опытные авторы оказались в обморочном плену идеи о том, что вообще возможно абсолютное сходство.
«Живым» на экране может стать только герой, претворенный актером в образ. «Как живыми» бывают только зомби. В связи с этим особенно циничным издевательством кажется подзаголовок фильма: «Спасибо, что живой». Да не за что.
Одного этого было достаточно, чтобы убить фильм, но «контрольным выстрелом» стала сама сценарная идея: рассказать о пяти днях жизни Высоцкого в июле 1979-го, когда на «левых» гастролях он пережил клиническую смерть в гостиничном номере. Точнее говоря, смерть от передозировки морфием. А если бы не передознулся, умер бы от нехватки заветного наркотика.
Маргинальный эпизод из жизни Высоцкого смотрится как история неприятного, алчного торчка, готового, что бы ни говорили врачи, рискнуть больным сердцем на среднеазиатской жаре ради 450 рублей левого заработка. Ладно, сам герой, возможно, уже не понимает, что творит. Но тогда вина за его клиническую, а затем – и настоящую смерть ложится на окружение, состоящее из фриков один другого отвратительней.
Воротила подпольного шоу-бизнеса Павел Леонидов (Максим Леонидов), эксплуатирующий артиста, стоящего одной ногой в могиле. Потный Леонид Фридман
