Заветные сказки - Сергей Иванович Чекалин

«Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном».

То есть, сотворивший зло будет наказан. Это ещё что! Вспомним историю с Лотом из Ветхого Завета (Быт. 19:24,25):

«И было, когда Бог истреблял города окрестности сей» (за неправедную жизнь – С.Ч.). «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих (с детьми, конечно – С.Ч.), и произрастания земли (а их-то зачем? – С.Ч.)».

Вот тебе и не противься злу, не убий. А вы – цыц, злыдни, а то Мне мало достанется!

Исключительная простота! Тот самый прямой смысл, про который говорят католики и который подразумевает православная церковь. Действительно, если не хочешь, чтобы тебе подставили ножку, то и сам другому не подставляй. Хочешь, чтобы тебя конфеткой угостили, так купи и дай её другому, а то и полученную от кого-то отдай кому-нибудь из ближних. И никаких проблем, строго по указаниям Иисуса.

Но не так всё просто! Не так понятно! Есть ещё тайный и иносказательный смыслы во всём этом. Давайте переметнёмся к софистам и построим логическую цепочку иносказательного смысла, посмотрев субъективно на Луну, которая как раз над нашей головой:

– человек А ударил по щеке человека Б;

– человек Б, строго следуя указаниям Иисуса, должен подставить для оплеухи другую щёку;

– это должно означать, что человек Б не только полагает, что человеку А хочется продолжить свои действия, а также и то, что он сам хочет, чтобы ему добавили ещё одну (по крайней мере) оплеуху;

– если человек Б, строго следуя указаниям Иисуса, желает от человека А и другой оплеухи, то, по тем же высоким указаниям, он должен ответить оплеухой человеку А (ведь надо же как-то спровоцировать господина А);

– человек А, видя, что установленный Закон правильно воспринимается человеком Б, уже может обходиться не только оплеухами.

«Тут драка и подтвердилась», в строгом соответствии с Законом и с Михаилом Зощенко.

Эта другая Луна объяснима и в действиях Самого Иисуса, когда Он, например, изгонял торгующих из храма. Конечно, полагал Он, если бы Я торговал в храме, то и Меня надо было гнать в три шеи, что было бы правильно, и чего Я искренне желал бы Себе. «Тут драка и подтвердилась». Или когда Он желал, чтобы Его распяли. Это значит, что в другой ситуации, с другим Сыном Человеческим, Он вместе со всеми кричал бы те же слова: «Распни его!» Он и не скрывал этого, потому что направо и налево обещал устроить «плач и скрежет зубовный». Чего мы и ожидаем либо это нас ожидает (за всех, правда, не ручаюсь, но за себя – точно, по всем церковным уложениям). А если не по церковным, то меня, да и никого другого, ничего подобное не ожидает.

Вывод тут напрашивается один: кто-то видит прямой смысл в Писании, кто-то – иносказательный или тайный, но все действуют по своему разумению, в строгом соответствии с прозвучавшим Учением. Потому что всякое написанное для отношений человека с человеком имеет две стороны, чаще всего – противоположные. «Ты – мне, я – тебе» – понятия относительные. Вот так, например, воспринимает этот Закон настоятель Свято-Троицкой обители Милосердия, что в Оренбургской области, отец Николай («Российская газета», № 32, 2008). Он разделил возможность воздать другому по щеке на две категории. Одна из них является оправданием по Святому Писанию: «Блажен, кто положит душу свою за други своя». А про другую сказано им так: «А щеку подставлять надо, прежде всего, в семейных отношениях: уступить, смириться, чтобы сохранить мир». Ну что ж, о вкусах не спорят. Как говорится, ему, отцу Николаю, виднее, как, что и когда делать.

«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас», « …но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (см. выше про такие взаимоотношения человека А с человеком Б – С.Ч.); и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два».

И т.д. и т.п. Эта заповедь придумана определённо для рабов. А уж как Бог любит не любящих Его, не исполняющих законы Его – это мы хорошо знаем. Не стесняясь, через Моисея нам и поведал. Проклянет аж до седьмого колена, что и делал, как это отражено в правдивейшей Поваренной Книге – Ветхом Зевете.

«Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй», а Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём… Сказано также, что если кто разведётся с женою своею, пусть даст ей разводную. Я говорю вам: кто разведётся с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подаёт ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведённой, тот прелюбодействует».

А вы, слышали? Точно, было это у древних. Вот, например, в Исходе (20:14): не прелюбодействуй. И дальше, (20:17): не желай жены ближнего твоего. И дальше, о разводах, можно почитать у древних во Второзаконии (24:1–4). И ещё дальше, о том же можно почитать у пророка Малахии (2:14–16). Однако все запреты, все указания относятся только к мужчинам. Это ему говорят – не прелюбодействуй. Это ему говорят – не желай жены ближнего твоего. (Ведь нигде не записано: «Не желай мужа ближнего твоего».) Это ему говорят – дай разводную. Ну и хорошо. А то женщин совсем задолбали. То им нельзя, другое тоже нельзя. Хоть прелюбодеяние к ним не относится. Никакого греха. Был первый, первородный, и достаточно этого.

Это о прелюбодеянии. А вот в язычестве тоже на это обращали внимание, пусть и несколько в другом направлении. В «Повести временных лет», изданной для русского чтения в 1950 году, так и сказано, что «Сварог (языческое почитаемое божество – С.Ч.) устави единому мужу едину жену имети и жена за един мужь посягати».

Об этом, о прелюбодействии, как раз хорошо сказано у Аркадия Бартова («Об одном благородном и могущественном короле». Новелла I):

«Один благородный и могущественный король, явившись на исповедь к монаху, сказал: «Как-то раз пошёл я в покои одной придворной дамы, чтобы с ней согрешить, но дамы не было, постель её была пуста, и, стало быть, греха я не совершил». – «Напротив, мессир, – ответил ему монах, – это всё равно,