История православия - Леонид Кукушкин

Архангел Гавриил (Ангел Золотые Власы).

Около 1200 г.

Здесь великого князя ждала грамота от преподобного Сергия, письменное благословение от святого без страха идти на татар: «Иди, иди смело, князь, да поможет тебе Бог и Святая Богородица». Подробное описание Куликовской битвы имеется во многих летописях и в курсах русской истории, повторять его здесь ни к чему. Когда Мамай с холма увидел, что русские побеждают, он со своей знатью обратился в бегство, татар гнали до реки Мечи и овладели всем их имуществом.

Дмитрия нашли под недавно срубленным деревом в помятом панцире, но серьезных ран на его теле не было. Потери были огромны – в живых осталось не более сорока тысяч. В сказании о Мамаевом побоище говорится: «Была на Руси радость великая, но и была печаль большая по убитым Мамаем на Дону; оскудела вся земля Русская воеводами и слугами и всяким воинством, и от этого был страх большой по всей земле Русской». Мамай, вернувшись в Орду, стал собирать новое войско, чтобы снова идти на Москву, но на него напал Тахтамыш, хан той части Орды, что расположилась вблизи Аральского моря и у реки Яик (ныне р. Урал). Он разбил остатки войска Мамая у реки Калки, после чего тот бежал в Крым, где вскоре был убит генуэзцами. Тохтамыш, овладев всей Золотой Ордой, разослал русским князьям грамоты о своем воцарении и потребовал от них большой дани. Однако въехать в Москву татарским послам помешал страх, который они испытали после поражения в Куликовской битве. Чтобы этот страх развеять, Тохтамыш решил с большим войском внезапно напасть на Москву. Шел к Москве Тохтамыш скрытно и поспешно, чтобы застать россиян врасплох, эта новая тактика татар означала, что после Куликовской битвы татары стали проявлять осторожность и неуверенность при нападении на Русь, что обнаруживает слабость Орды. Узнав о приближении татар, Дмитрий уехал в Кострому, чтобы там собрать войско; покинул Москву и митрополит Киприан, о чем уже говорилось выше. Три дня татары, окружившие город, не могли проникнуть внутрь крепости и взяли Москву хитростью, пообещав никого не трогать. Город сдался 26 августа 1382 г. и был беспощадно уничтожен вместе со всеми защитниками и священнослужителями, церкви и княжеская казна разграблены, дома сожжены, в пожаре погибли бесценные рукописи, хранившиеся в Кремле. На жителей России была наложена непомерная дань.

В мае 1389 г. великий князь св. Дмитрий Донской скоропостижно скончался, едва достигнув сорокалетия. Чувствуя скорую смерть, князь призвал супругу, детей и приближенных. Боярам он сказал: «С вами я царствовал и побеждал врагов для счастия России; с вами веселился в благоденствии и скорбел в злополучиях, любил вас искренне и награждал по достоинству; вы были не боярами, а князьями земли русской. Так служите теперь верно моей супруге и юным сыновьям». Он представил боярам семнадцатилетнего Василия Дмитриевича как будущего великого князя и благословил его; обнял Евдокию, каждого из сыновей и со словами «Бог мира да будет с вами!» скончался. Похоронен Дмитрий был в церкви Архангела Михаила. Обряд погребения совершил св. Сергий Радонежский с гостившим тогда в Москве трапезундским митрополитом Феогностом и некоторыми епископами. Дмитрий славился своей набожностью – он часто и подолгу посещал церкви, носил на теле грубую власяницу, но при этом все же не пожелал по примеру своих предков перед кончиной принять иноческое пострижение.

Спектр оценок деятельности Дмитрия как великого князя очень широк: от безудержных восхвалений до тяжких обвинений в неспособности предотвратить несчастья, обрушившиеся на Русь во времена его правления. Дмитрию постоянно ставят в укор якобы счастливые годы княжения его деда и дяди. Автор же не берется судить, кто прав в этом споре, – скорее всего, надо, как обычно, искать истину где-то между полярными точками зрения, но несомненно одно: победы св. Дмитрия Донского сыграли важную роль в истории России, дав толчок к пониманию того, что сейчас принято называть русской идеей, и в чем, кстати, остро нуждается самосознание современных россиян.

2. В первое, самое тяжелое столетие монгольского ига множество монастырей и церквей были разрушены, сожжены и разграблены, что вынудило монахов и священников покинуть места своего служения. Однако в течение последующих десятилетий ситуация изменилась к лучшему, и хотя время от времени опустошительные набеги татар продолжались, захватчики не только не вмешивались в церковные дела, но в соответствии с правилами своей религии даже поощряли восстановление разрушенных монастырей и церквей и строительство новых, поскольку надеялись, что «русский Бог» поможет им в этой и в будущей жизни. Возрождение церковных сооружений шло быстрыми темпами благодаря энтузиазму населения, всеми силами стремившегося восстановить полноценную христианскую жизнь. Наиболее распространенным был следующий нехитрый сценарий: инок, чей монастырь был разрушен, уходил в пустыню или в лес, где строил себе келью или копал пещеру. Вскоре о нем узнавали в соседних селениях, к нему приходили за советом или с просьбой построить поблизости келью для себя. Местные жители возводили на свои скудные средства церковь и сооружали кельи для монахов – так возникал новый монастырь. Умножению монастырей, распространению и укреплению монашеского духа в России XIV в. более всего способствовали такие великие святители, как митрополиты Петр и Алексий, преподобный Сергий Радонежский и его ученики, св. Кирилл Белозерский, Стефан Пермский, Авраамий Галичский и другие. К концу XV в., т. е. ко времени завершения татаро-монгольского ига, число монастырей в России стало, несмотря на все разрушения, вдвое больше, чем было до нашествия монголов. Конечно, большинство церковных сооружений были возведены в последний, сравнительно спокойный период ига, но, тем не менее, цифры впечатляют. К сожалению, сохранилось немного сведений относительно церковной жизни юго-западной части Киевской Руси, которая со времени нашествия стала постепенно отделяться от северо-восточной, пока не вошла в состав Литвы и Польши. Известно, что галицкий князь Даниил, направляясь в 1247 г. на поклон к Батыю, заехал в Киево-Выдубицкий монастырь, где нашел игумена и братию и отслужил молебен. Но подавляющее большинство монастырей и церквей тогда лежали в развалинах. Прежде всего речь идет о Киево-Печерской обители, иноки которой жили не в самой обители, а в пещерах и в окружающих лесах. В летописях конца XIII в. упоминается архимандрит лавры Серапион и игумен Агапит, значит, жизнь монастыря начала налаживаться. С 1320 г., когда Киев и окрестные области перешли под власть Литвы, положение с восстановлением там монастырей и церквей улучшилось. В 1340 г. значительная часть Галицко-Волынского княжества была включена в состав Польши, затем ею попеременно владели князья венгерские, литовские, опять поляки. Поскольку подавляющее большинство населения этих стран были католиками, то положение православных и православных обителей оказалось достаточно сложным. Тем не менее, в летописях того времени встречаются названия новых православных монастырей. Польский король Владислав Ягайло утвердил за перемышльским епископом Афанасием такие монастыри: Николаевский, Святого Спаса, Грушевич, Сусанны, Смольницкий, Лавров, Онуфриев и «все другие монастыри, подвластные владыке», как записано в соответствующей грамоте. В восточных областях, подвергшихся наибольшим разрушениям в начале нашествия, уже с середины XIII в. начались активные работы по восстановлению монастырей и церквей и постройке новых. В монастыре Рождества Богородицы во Владимире в 1263 г. был погребен Александр Невский, а в Успенском женском – обе его супруги и дочь. В Суздале в 1239 г. епископом Кириллом была освящена каменная церковь на территории Борисоглебского монастыря. Там же продолжал существовать Ризоположенский женский монастырь, чудом уцелевший при нашествии. Александром Невским в Суздале возведен Александровский женский монастырь, который служил местом погребения суздальских княгинь. В Ростове в XIII в. существовали Богоявленский, Петровский, Спасский и Иоанновский монастыри.

В Москве в самом начале XIV в. был возведен, как уже говорилось, Данилов монастырь, построенный князем Даниилом Александровичем, и Богоявленский, возведенный Иваном Калитой. Самым знаменитым среди московских монастырей, несомненно, является Свято-Троицкий Сергиев, основанный преподобным Сергием Радонежским. Это – благодатное зерно, из которого выросло пышное дерево монастырей русского севера и северо-востока. Св. Сергием и его учениками, самым известным из которых стал св. Кирилл Белозерский, было построено множество монастырей и церквей, перечислять которые – места не хватит. Читателя, желающего ознакомиться с этим длинным списком, относящимся к рассматриваемому периоду, можно адресовать, например, к четвертому тому «Истории Русской Церкви» митрополита Макария. Здесь можно лишь добавить, что на дальнем северо-востоке, в Пермской области, первая церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы была поставлена в середине XIV в. стараниями апостола и просветителя упорных язычников зырян преподобного Стефана Пермского, которого с некоторой натяжкой можно включить в число друзей и учеников св. Сергия. Первый монастырь на Пермской земле на р. Печоре был поставлен учениками св. Стефана и назван Троицким.