Писания про Юного мага - SoNew

— Не готов умереть окончательно. — гадко усмехнулась мне женщина. — Умереть прямо завтра. Нет, даже сегодня.

— Так значит все это могущество я приобрету только после смерти? — разочарованно протянул я. В мире множество верований и легенд рассказывает о райских кущах, ждущих за порогом окончательной смерти. Но в это сложно поверить воину, привыкшему встречать выморок с открытыми глазами.

— Не после, а на пороге. — уточнила странная гостья. — В тот день и час, когда смерть перестанет пугать тебя, как все неведомое, когда она станет только порогом, ступенькой на твоем пути, и ты будешь готов шагнуть без страха и сожаления, ты обрешешь свое могущество.

— Но нужно ли оно будет мне в таком состоянии? Ты описываешь безнадежность загнанной жертвы, сложившей лапки, обреченность смертельно больного, безысходность отравленного магическим ядом.

— Нет, я описываю мудрость понявшего, храбрость вставшего на защиту, силу принявшего решение и умение мастера. Ты прожил четыре жизни: воина, мастера, жреца и защитника и до сих пор не понял этого. Боюсь, что не поймешь никогда. — с этими словами она развернулась и удалилась вглубь корабельных переходов.

Больше я не встречал ее. Я обсужил странные слова с женой и детьми, но они недоумевали не меньше, чем я. С помошью медитаций и молитв я несколько раз пытался привести себя на грань между жизнью и смертью, но это не приводило ни к пониманию, ни к могуществу.

В конце концов, измучившись, я решил покинуть и Грацию тоже. Дети жаждали обучаться у мастеров, а не довольствоваться случайными встречами с проезжими. Путь наш привел нас на этот раз в Аден, где я снова был и воином, и защитником, и жрецом, и мастером — в Приграничье множество разумных живут такой жизнью.

И только столкнувшись с таким злом, как предательство разумных рас, истязания людей, человеческие жертвы, я начал кое-что понимать.

Я действительно ни разу не дошел до конца, понимаешь? Я был средним ремесленником, средним воином, средним жрецом. Но вот я начал защищать по-настоящему, и это вросло в меня, как стальной стержень. Одновременно мне захотелось достигнуть глубин понимания — или высот мастерства — в своих остальных жизнях. Я стал мастером высшего класса. Я не разбрасывался, не метался, я остался верен гончарному кругу, хоть в Адене и предпочитают металлическую и стеклянную посуду. Но я не просто гончар. Я гончар от бога. Я чувствую глину по запаху и по звуку, с которым она падает на мой круг. Я вижу трещины в кувшине, прежде чем они поднимутся из глубины на поверхность. Я чувствую огонь обжига на своей коже.

Затем я достиг мастерства в воинском искусстве и в жреческом служении. Но последнее, что вызывало во мне сомнения — моя семья. Да, дети выросли, но я оставался для них любящим и любимым отцом, которому можно послать пару писем в год, главное ведь знать, что он есть на свете. И жена, по-прежнему любимая и прекрасная для меня. Не трусость, не страх удерживали меня, а только эта любовь.

— А почему Торионел считает тебя своим личным врагом? — Клайд уже некоторое время ерзал на месте, не в силах слушать пронзительные речи Грома. Магу казалось, что тот вколачивает свои слова ему в голову, как гвозди.

— Я пока еще не обрел полного могущества, но стал достаточно силен, что бы много, много раз расстроить его планы. — без самолюбования пояснил Гром. — Ты знаешь, наверное, что после Преобразования и мы, и наши враги скованны рамками новых магических законов. Но я был той гирей, котроая перевешивала весы в пользу воюющих на моей стороне, как Гильдии магов.

Пусть даже я в ней и не состоял.

И, убивая массу вражеских прислужников, я мечтал отомстить тем, кто посылал эту гнусь в наш мир. Таким, как Торионел. Я даже в Бездну мог бы войти, лишь бы помешать ему.

— Нет, в Бездну никто не может… — начал было Клайд, но потом осекся. — Я хотел сказать, что назад уже никак.

— Может быть, я и не вернулся бы. — пробормотал охрипшим голосов рассказчик, отхлебывая воду из каменного кувшина, который стоял тут же на полу. Клайд уже несколько раз прикладывался к сосуду, пытаясь заглушить нарастающий голод. — Зато сбылось бы пророчество.

— Какое? — вяло поинтересовался маг. Архангел тоже говорил о каком-то пророчестве… Да ну их всех! Скорее бы все закончилось… Может, и ему, Клайду, достанется на грани смерти капелька могущества?

— Есть предсказание, что вошедший в Бездну разрушит источник зла нашего мира. — пояснил Гром.

— Так сколько уже входило туда? — удивился Клайд. — Что ни сказка, то «…старший брат в Безну вошел, средний в Сады Евы пошел, младший принцессу нашел…»

— Входили. — согласился собеседник слегка ехидно. Но все не те. Или не люди. Или не по своей воле. Или еще что…

— Ну, тогда надо было вам войти туда… — столь же ехидно отозвался Клайд. — Раз уж вы можете!

— Я могу, но я выбрал другой путь. Я не хочу покидать тех, кого я люблю. — Гром вздохнул и заворочался в темноте.

— Ну… ладно. — не нашелся что сказать маг.

Все эти разговоры о смерти, пусть даже с могуществом пополам, его отнюдь не радовали. С другой стороны, вот сидит мужчина, который мог бы быть идеалом для любого парня от шестнадцати и старше, и не раздумывая признается в собственной трусости. Значит, Клайду и вовсе стыдиться нечего.

— Я утомил тебя своей историей. — усмехнулся Гром. — Ну да, так или иначе она все равно подошла к концу. Итак, я довольно долго вставлял Торионелу палки в колеса. Можно сказать, что я действовал одновременно с Гильдией магов и порядком запутал нашего властолюбивого врага. Он никак не ожидал, что от одиночки-гончара может быть больше неприятностей, чем от целой когорты магов. Но все-таки он вычислил меня. И мое слабое место. Поэтому я поспешил закончить свой путь…

Клайд покачал головой. Наверное, нужно было удивиться, начать расспрашивать, или даже молить грома о помощи, но на мага все сильнее накатывало усталое равнодушие и нарастал гул в голове.

Ну, нашел слабое место. Видимо, прореху в доспехе. Нет, конечно не прореху. Торионел нашел что-то, что для Грома важнее всего не свете. Жену? Или детей. А может, и жену, и детей. Взял в заложники? Или уже убил? Гром собирается отомстить или спасти их? Неважно, неважно.

Важнее всего на свете для Клайда две маленькие девичьи ножки, с тихим шлепаньем ступающие по заболоченной тропинке. Вывела ли друзей тайная дорожка? И куда? Куда пропал Кузьма? Кажется, все на свете он отдал бы за возможность узнать ответы на эти вопросы.

— Засыпаешь? — шепотов осведомился Гром, наклонясь к самому уху Клайда. От жреца-гончара пахло чем-то свежим и приятным. Сухой глиной? Сгорающим воском? Предзакатным летним ветром? Речной прохладой? Клайд пошевелился, устраиваясь на тощем тюфяке поудобнее.