Переполох с чертополохом - Тамар Майерс

Когда-то на двадцатипятимильном расстоянии от Шарлотта до Рок-Хилла располагались персиковые сады, сосновые боры, хлопковые поля, а также совершенно очаровательный городишко Форт-Милл. В наши дни от хлопковых полей остались одни воспоминания, да и сад уцелел один-единственный, к северу от Форт-Милла. Зато на месте другого персикового сада теперь красуется совершенно роскошный торговый центр "Каролина-плейс", а вдоль шоссе номер 21 открылись три вполне пристойных питейных заведения. Кроме того, на случай, если в торговом центре кто-то не найдет всего, что душа пожелает, на опушке последнего уцелевшего соснового бора притулилась крохотная часовенка, перед алтарем которой время от времени заключают брачные союзы. К югу от Форт-Милла сосняки давно повырубили, а на их месте возвели здоровенные кондоминиумы и дома для обслуживающего персонала символы общественного прогресса, по уверению окружных властей.

С прежних времен не изменилась разве что река, Катавба-ривер. Если, конечно, не считать нескольких дюжин дамб, перегородивших ее русло на всем протяжении - от истока, затерявшегося в горных отрогах Северной Каролины, до Великих порогов, преодолев которые Катавба-ривер непостижимым образом меняет название и становится речкой Уотери. Кстати, окрестили нашу красавицу в честь индейского племени катавба, резервация которого находится на окраине Рок-Хилла, а один из представителей, как я уже упоминала, открыл на Черри-роуд салон для игры в бинго по крупным ставкам.

Перебравшись через реку, я сразу свернула направо, на Селаниз-роуд и проследовала по ней до Индейского Крючка. Там вырулила налево, чтобы въехать в Харлинсдейл. Значительную часть обитателей этого фешенебельного анклава составляют нувориши, живущие в умопомрачительно дорогих и нередко кичащихся показушной роскошью, особняках. Каждый раз, едва завидев эти претенциозные дворцы, я испытываю прилив жгучей зависти.

Я хорошо знала, где живет Хортенс Симмс; в Рок-Хилле это известно любой мало-мальски значимой персоне. Дом Хортенс окружен пышно обсаженным садом. Если большинство ее соседей довольствовалось несколькими кустами азалий, одной-двумя камелиями и вездесущим кизилом, то Хортенс устроила в своем саду настоящую сельву. Азалии с камелиями произрастали у нее дюжинами, а заросли кизила и вовсе образовали непролазную чащу. По слухам, она приобрела где-то лицензию садовода-профессионала и всерьез намеревалась акклиматизировать в наших краях новые виды растений. Злые языки утверждали также, что время от времени Хортенс самолично ползает по саду на четвереньках, пропалывая клумбы и копошась в земле!

Извилистая подъездная аллея закончилась широким кругом вокруг клумбы перед парадным входом виллы, про которую, чтобы не обидеть хозяйку, можно было сказать, что она возведена в псевдо-итальянском стиле. Гипсовые львы охраняли лестницу из поддельного мрамора, которая вела к огромной двери, облицованной дубовым шпоном. Не сумев отыскать звонок, я постучала по двери кольцом, свисавшим из пасти бронзового льва. Будучи истинной дочерью Юга, я не осмелилась заявиться в дом к убитому горем человеку без подходящего угощения, поэтому в левой руке держала пряничный кекс. Не ахайте и не спешите обвинять меня в пособничестве янки - фирменную бостонскую обертку я сняла и завернула кекс в простую алюминиевую фольгу.

К моему изумлению, дверь мне открыла сама Хортенс. Нет, я не думала, что она держит дворецкого, но ожидала увидеть, по меньшей мере, какую-нибудь родственницу или сочувствующую подругу. Тем более что на кругу перед домом стояло несколько автомобилей.

Со словами: "Это вам", я вручила кекс Хортенс.

Она недоуменно заморгала.

- По поводу вашего брата, - пробормотала я. Откровенно говоря, я никогда не умела выражать соболезнование. Однажды я даже - не нарочно, поверьте мне - поздравила соседа с кончиной супруги.

Хортенс опять заморгала. Отважная женщина, определенно, пыталась удержаться от слез.

- Спасибо. Может, зайдете?

- Я, видите ли... - Я близоруко прищурилась и, мучимая любопытством, попыталась было разглядеть, что творится в ярко освещенной гостиной за спиной у Хортенс. Однако здравый смысл все-таки восторжествовал. - Нет, извините меня. Может, в следующий раз.

После чего, сообразив, что именно ляпнула, поспешно развернулась и помчалась вниз по ступенькам из поддельного мрамора.

Я появилась на свет и выросла в Рок-Хилле, однако, если бы этого и не случилось, я все равно утверждала бы, что Рок-Хилл необыкновенно красивый город. Если бы, конечно, не Черри-роуд. К сожалению, Черри-роуд это то, с чем впервые сталкивается любой, кто приезжает в город с севера - по федеральной автостраде, либо по местному шоссе. Бульвар Дейва Лайла, по которому попадают в город с юга, сам по себе выглядит несравненно живописнее, да еще и украшен четырьмя изумительными статуями Цивитас* (*Тринадцатифутовые статуи работы Одри Флэк, призванные увековечить достижения граждан Рок-Хилла по вхождению в XXI век), изображающими прекрасных богинь, бронзовые сосцы на пышных бюстах которых пришлось спилить после жалобы от представителей одной из религиозных общин. Увы, из-за дурацкой политики городских властей, Рок-Хилл по форме напоминает сборную детскую головоломку, а злополучная Черри-роуд, то и дело петляя, как улепетывающий от погони заяц, неоднократно покидает городские пределы, после чего снова в них возвращается, и приструнить ее совершенно невозможно.

И вот я, выставив себя перед Хортенс последней идиоткой, покатила далее по этой самой Черри-роуд. Дом моей мамы расположен в Иден-террейс, что всего в двух кварталах к западу от Черри-роуд, и я могла бы свернуть гораздо раньше, однако предпочла ехать по этой извивающейся, как змея, дороге. Во-первых, я испытывала странное наслаждение от того, что городские шум и кутерьма вдруг сменялись тенистыми улочками предместья и аккуратными особнячками с ухоженными газонами. Во-вторых, меня вдруг неудержимо потянуло заехать к слизняку Винсенту Дохерти, в его новый центр развлечений для взрослых. Разумеется, я не собиралась хвастать перед Винсентом своим "Полем, поросшим чертополохом". Нет, я просто хотела испытать удовольствие, побыв немного в его обществе.

Благодаря очередной невероятной загогулине Черри-роуд, дом, в котором Дохерти устроил свой порочный бизнес, оказался вне пределов городской черты. На синей неоновой вывеска была изображена обнаженная женщина с пышными формами - против нее отцы города, несмотря на все протесты благочестивых и добропорядочных жителей, оказались бессильны. По слухам, в центре развлечений для взрослых давали напрокат порнофильмы и торговали сексуальными игрушками, а также, возможно, и самим сексом. Впрочем, напоминаю, это только по слухам. И все же, машину я поставила таким образом, чтобы мой собственный северо-каролинский номер со стороны чересчур оживленной Черри-роуд разглядеть было нельзя. После чего, улучив удобный момент, прошмыгнула в парадную дверь коричневатого здания, облицованного алюминием.

Однако не прошла я и двух шагов, как меня остановил седовласый мужчина.

- Вы член клуба, мэм?

- Нет, конечно! - негодующе ответила я.

- Извините, мэм, но в таком случае я не имею права впустить вас...

- Но я вовсе не собираюсь брать у вас что-нибудь напрокат, и уж тем более - покупать. Мне нужен сам Винсент Дохерти, владелец этого заведения.

Серебристые брови сомкнулись на переносице. - Вы - его бывшая супруга?

- Типун вам на язык! - ощетинилась я. - У меня к нему дело личного свойства.

Красноватые, чуть припухшие глаза цербера пристально осмотрели меня. Не обижайтесь, мэм, но для этого вам малость росточка не хватает. В объявлении указано: от пяти футов и пяти дюймов.

- Но я вовсе не собираюсь устраиваться сюда на работу, дуралей вы этакий! - Моему возмущению не было предела.

Сзади послышался смешок. - Вы уверены?

- Винсент Дохерти! - Это был он, собственной персоной, высоченный, как мифический циклоп и раза в два безобразнее. Всклокоченные огненно-рыжие волосы отвратительно сочетались с пурпурной нейлоновой сорочкой. На носу красовались солнечные очки в зеленой - спасибо, не в голубой! - оправе. Каков бы ни был норов у бывшей супруги Винсента Дохерти, поводов для развода с ним у нее было более чем достаточно.

- Мы с вами знакомы? - поинтересовался Дохерти.

- Нет, - бойко ответила я. - Но я вас хорошо знаю. Ваши фотографии появляются в "Геральд" куда чаще, чем снимки нашего мэра. - Моя мама, видите ли, оставляет мне все воскресные газеты. Не перестает надеяться, что рано или поздно я вернусь в родные пенаты.

- А, я вас тоже знаю, - закивал Винсент. - Вы были вчера вечером на аукционе в церкви.

- Точно, - призналась я, ужасно собой довольная. - Я просто влюбилась в эту картину.

- Итак, мисс... мисс Тимберлейк, кажется?

- Да.