От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

заре появления «женского вопроса», женщины предстали как объект воздействия, который нужно воспитывать и преобразовывать, а женскую активность – пробуждать и направлять в «правильное русло». Самостоятельные и самоорганизованные женские организации, которые были в состоянии предъявить требования правительству и указать на собственные заслуги в деле достижения прав женщин, были не нужны новой власти. Все «буржуазные» женские организации были закрыты и прекратили свое существование в 1918 году. Тем не менее в партийных резолюциях выражалась обеспокоенность тем, что сложные условия жизни создают «почву для феминистических уклонов», которые

могут способствовать созданию таких специальных обществ, которые <…> приведут к отрыву женской части трудящихся от общеклассовой борьбы1365.

Риторика дарования всей полноты гражданских прав изменила восприятие этих действительно прогрессивных законов. Утверждение Коллонтай, что права женщин «им завоевала коммунистическая революция», заставляло думать, что они были даны «сверху», а не завоеваны женщинами в результате их собственной политической борьбы, и даны они были на определенных условиях политической лояльности и поддержки власти1366. Труд на благо социалистического отечества стал государственной повинностью и основой большевистского определения гражданства1367. Поэтому довольно быстро законы о равноправии стали рассматриваться не в логике прав женщин, а в логике их долженствования. От идеологии свободной личности, имеющей право выбора и отвечающей за себя, произошел переход к идеологии личности, мобилизованной на строительство коммунизма, то есть личности, права выбора не имеющей. От идеологии самостоятельного достижения правовой эмансипации и реализованных целей своего движения – к идеологии «дарования и получения». Эта подмена разрушала так усердно выпестованную феминистками коллективную женскую идентичность и сформировавшуюся субъективность женщин, осознающих себя собственными освободительницами.

Победу у равноправок украли. «Мы победили» – под таким заголовком А. Коллонтай опубликовала заметку в журнале «Работница»:

Если бы полгода тому назад нам сказали, что весною <…> работницы, женщины будут пользоваться одинаковыми политическими правами с мужчинами, мы бы только улыбнулись. Что за сказка! Но эта сказка теперь стала былью. И стала она былью только благодаря революционной геройской борьбе рабочих и работниц, солдат и солдаток, всей русской демократии1368.

Именно поэтому мы не найдем в советской историографии ни имен равноправок, ни их идей, ни каких-либо вообще упоминаний о деятельности русских феминисток в процессе обретения женщинами России гражданских прав.

Задачи партии в отношении женщин были определены как политическая и экономическая мобилизация женщин и сопутствующая ей дефамилизация.

Для пробуждения «широких женских масс» в 1918 году при местных партийных комитетах были созданы женкомиссии – и женотделы в 1919 году. Письмо ЦК РКП(б) предписывало последним проводить делегатские собрания и организовывать «практиканство».

Таким образом, для вовлечения женщин в советскую публичную сферу была использована привычная и институционализировавшаяся форма женской активности: женское движение в виде делегатского движения и позднее – движения жен-общественниц, которые были запущены «сверху» и перед которыми были поставлены партийные задачи. Перед делегатским движением ставилась задача служить единению широких масс беспартийных работниц и крестьянок с партией. Перед движением жен-общественниц – привлекать к делу строительства социализма женщин, оказавшихся вне сферы общественного производства и, соответственно, партийного контроля.

Марксистский феминизм А. М. Коллонтай

Коллонтай вошла в первое советское правительство в качестве народного комиссара по государственному призрению. В то же время она была носительницей феминистских идей, хотя и отрицала это. По словам Т. Ю. Журженко, дискурс женской эмансипации и дискурс построения коммунизма драматически пересеклись в работах Коллонтай1369, что нашло отражение в ее деятельности. На посту наркома она пробыла недолго, четыре месяца, и оставила его «по причинам принципиального несогласия с текущей политикой»1370. Оставшись не у дел, Александра Михайловна обратилась, по ее словам, «к нерешенной задаче – освобождению женщины»1371. Она писала: «По закону женщины получили все права, но на практике они все еще жили под старым игом. Неравноправные в семейной жизни. Порабощенные тысячей мелочей домашнего хозяйства»1372. При создании Женотдела при ЦК РКП(б) Коллонтай не предложили возглавить отдел, хотя именно она была автором этой идеи и предлагала ее еще в далеком 1906 году, затем на VII Апрельской партийной конференции в апреле 1917 года. На конференции предложение Коллонтай было провалено З. Лилиной и И. Арманд как «феминистский уклон», а в 1918 году идея создания особых женских структур в партии получила поддержку.

Первой заведующей Женотдела стала Арманд, после преждевременной смерти которой в сентябре 1920 года этот пост заняла Коллонтай, впрочем, тоже ненадолго (1920–1921). Участие Коллонтай в «рабочей оппозиции» послужило причиной ее отправки в 1922 году в почетную ссылку – торгпредом в Норвегию. Политического влияния в стране Коллонтай больше никогда не имела.

Ее деятельность на посту наркома вылилась в проведение профеминистской государственной политики, или политики государственного феминизма первых лет советской власти, когда вопросы в отношении женщин ставились как приоритетные государственные задачи. При Наркомате государственного призрения (с апреля 1918 года – Наркомате социального обеспечения) Коллонтай создала отдел по охране материнства и младенчества – Охранматмлад (учрежден 31 декабря 1917) и коллегию по охране и обеспечению материнства и младенчества. Политика этих структур строилась на том принципе, что охрана материнства как специфической функции женщины является прямой обязанностью государства. Также ею был создан Дворец по охране материнства, который, впрочем, сгорел, не успев открыться.

В целом политика первых лет советской власти была направлена на отказ от регулирования семейных отношений и контроля над женщиной. Отмена церковного и введение гражданского брака, который регистрировался в органах местной администрации, равные права супругов, право женщины оставлять в браке свою фамилию, признание законными всех детей, право на развод – все, о чем уже писалось выше, устанавливалось при самом непосредственном участии наркома Коллонтай.

Перерыв в ее государственной и партийной деятельности после ухода с поста наркома позволил ей сосредоточиться на теоретическом осмыслении проблем строительства советской гендерной политики. И она сделала это в развитии теорий марксизма и феминизма.

В работах этого периода Коллонтай обратилась к нерешенным проблемам русского феминизма: сексуальные и репродуктивные права женщин, освобождение женщины от ига патриархальной семьи и права на развод, аборт, рождение ребенка вне брака, не осложненные социальными последствиями. Коллонтай разрабатывала эту группу прав в самом радикальном ключе, считая, что на деле «советское брачное законодательство было не намного прогрессивнее других законов» и что «в этой области было еще много лицемерия и несправедливости»1373. Ее идеи о равноправном партнерстве в браке и необязательности его оформления, о ценности сексуальных отношений в жизни женщины (вариант эротической дружбы), об освобождении женщин от быта и