Приключения сомнамбулы. Том 2 - Александр Товбин

– О, мой пример не непременно другим наука, – отпил из рубинового бокала Шанский, переодевшийся, усевшийся на зеленоватом диванчике с разноцветными плюшевыми подушками. Снова отпил. По кромке экрана побежал титр: «Бордо «Чёрный принц», дистстрибьютер… наш телефон, факс… – Мы, – пояснила задорная девушка с нежным овалом, – записали беседу со знаменитым искусствоведом, любезно посетившим студию «Наобум» после прочтения им своей культовой лекции и накануне его отлёта из Петербурга… Щёлк.

– Григорий Явлинский опроверг слухи о сотрудничестве с правительством… – я решительно отказываюсь… власть прежде должна осудить преступные реформы Гайдара-Чубайса… – мелькнул кудрявый мужчина с капризным ртом… Щёлк.

– В Петербурге, в торговой зоне, убит продавец ларька… правоохранительные органы отрицают, что убийство вызвано межнациональной рознью… погибший был связным мафиозных группировок… щёлк; потенциальные покупатели, не обращая внимания на Соснина, азартно учились переключать каналы.

– Наши камеры – в зале ресторана «Серебряный Век», здесь, за литературным обедом, на который приглашены звёзды отечественной словесности, театра и кинематографии, жюри объявит шорт-лист из шести претендентов… – Никита Сергеевич, ваш прогноз… – Победят сильнейшие! – усато гоготнул, проглотив кусок; к столу с осетрами и молочными поросятами приближался с серьёзными намерениями Лейн… стайку потягивавших аперитивы красоток покидал Тропов… – Спонсор премии и трансляции – «Самсон»-«Самсунг».

– У них даже начинка для зраз подаётся автоматически, – по стеклянным трубам над восхищённо задранными головами ползла розовато-серая масса.

– Молодцы корейцы!

– Нет, корейские – телевизоры.

Телекамера оценивала меню, сервировку литературного обеда… анонимная рука уже теребила вилкой заливную рыбу в нежном сладковатом желе… Щёлк…

Другая телекамера опасливо ощупывала злую чёрную очередь, чудом приподнявшись, задевая шапки-ушанки, платки, протискивалась в тесноту тусклого магазина с пустыми полками, крупно – руки, руки, руки, тянувшиеся схватить треугольные раскисшие пакетики молока… и опять камера выбиралась на свежий воздух, опять на камеру, вдоль дома с пустыми глазницами, шёл, встряхивая завитыми длинными волосами.

– Табачные бунты, нехватка детского питания, таявшие на складах запасы мыла. Приближались зимние холода, всё отчётливее вспоминалась блокада, и мэр Собчак обратился за помощью к германскому канцлеру…

На соседнем экране весело пила-закусывала пляжная компания, гнулись под ветром пальмы. Забыв о законах тяготения, сонно падал кокос.

– В «Пулково» по специальному графику садились самолёты «Люфтваффе» с мукой, мясными консервами. Голод отступал.

Цветущий кроваво-розовый рододендрон, тропическая сказка во весь экран.

– Ваше любимое блюдо? – опрашивала гостей литературного обеда разбитная яркогубая брюнетка, обтянутая зелёным платьем со смелым вырезом на груди.

– Зразы «Самсон»-«Самсунг», – отвечал Тропов.

– И в дни великого или рождественского поста?

– В пост тоже, я атеист, – Тропов был непоколебим.

– Ваше любимое блюдо?

– Зразы «Самсон-Самсунг» в соевом соусе, – признавался, дожевав осетрину, Лейн.

– В соевом? Пожалуйста, поконкретнее!

– В корейском, «Твой Сунг», – догадывался Лейн.

– А вы чем привыкли лакомиться?

– Котлетами, жена изумительные котлеты жарит из фарша «Самсон»-«Самсунг».

– Напоминаю, мы в ресторане «Серебряный Век», где с минуты на минуту ожидается решение жюри, гости возбуждены, из кругов, близких к жюри, просочилось, будто в шорт-лист не попадут… если подтвердится… мы станем свидетелями скандала…

– Слыхали? Хотите верьте, хотите… Гессе и Сирин, на пару… один в сотый день своего рождения, другой в день смерти…

– Вы шутите!

– У Аденьки серьёзные шансы, на этом бесцветном фоне.

Оркестр в тропических зарослях зимнего сада играл Вивальди.

– В рейтинге скандалов недели наши эксперты поставили на первое место… – воровато постреливал глазками обаятельный круглолицый наглец, – хотя неделя не кончилась, мне нашёптывают в наушники, на литературном обеде в ресторане «Серебряный Век» назревает сенсация… но не будем опережать события, пока главный скандал – протесты против расчистки советских руин для строительства «Большим Ларьком» крупнейшего в Европе торгово-развлекательного центра, протесты вынудили власти…

Синевато-лиловые, как бледные кровоподтёки, струи света, стеклянные розовые стены студии растворились – репортёры с камерами на плечах тяжело побежали по грязи и лужам; бьющаяся в истерике, пораненная арматурой престарелая… – Уважайте нашу историю, уважайте… Подъехала «Скорая помощь»…

«Уникальная керамика. Италия – в вашей ванной»! – загорелась реклама: солнечный угол палаццо Веккио, фонтан Нептуна.

– Не допустим, не позволим! Долой! – орал забулдыга с натянутыми на шее жилами, выхватывая из кучи обломков священный камень.

– Гады! Только наладились, заказы пошли! – автомеханик под вывеской «Ремонт валов, вулканизация», вооружённый инструментом, защищал нору-нишу, – гады, скорей бы Лебедь пришёл.

Мальчишка, сорви-голова, забрался на дуб, оседлал ветку… двое сидели на заборе, ёрзали, дёргались – забор ходуном ходил.

Репортёры, спотыкаясь, бежали мимо яркого объёмного слайда-постера, мимо последних, только-только принявших покупателей зеркалистых секций «Большого Ларька». – О, сенсация в «Серебряном Веке» действительно назревает! – кричал, пока они бежали, закадровый голос, – сенсация потянет на скандал месяца, если не года! – но тут репортёры подбежали к чёрному «Мерседесу», причалившему к слепяще-сияющей секции «Мясной фарш – Корейские телевизоры»; Соснин видел происходившее и в натуре, через стекло витрины, и на телеэкранах.

– Ваши комментарии… реально ли…

– Мы со всей серьёзностью… со всей… надеемся на здравый смысл… к сожалению, к большому сожалению, наши конкуренты недобросовестно…

– Срочно, срочно! – властно прервал чиновничье мычание закадровый баритон, – в Санкт-Петербурге убит президент фирмы «Salamander» в «Океане», блокирующий пакет акций которой оспаривается холдингом «Красный треугольник», монополистом на рынке модной резиновой обуви… контрольный выстрел в голову… пока эксперты меняют рейтинг скандалов, пока в криминальной милиции готовится фоторобот киллера, посмотрите на него во всей его показной красе, – у барочной чёрной кареты с золочёными накладками-вензелями возник плечистый амбал в ядовито-зелёном расстёгнутом пиджаке, он стоял, улыбаясь, за компанию с курносым екатерининским вельможей в парике и белых чулках, двумя придворными дамами в затянутых лифах и кринолинах, – убийца служил в частном охранном предприятии, аффилированном, как сообщил надёжный информационный источник, с «Красным треугольником», чья агрессивная бизнес-стратегия… Оставайтесь с нами, оставайтесь с нами…

Репортёры переместились к другой машине, тёмно-синей; из «Вольво» вылез Салзанов, с грузной солидностью приблизился к груде камней, панелей. Стоял, молчал.

– Что делать, что делать в острой…

– Будем решать.

– Кто виноват, что…

– Будем разбираться, надо внимательно, чтобы не наломать дров.

– Удастся ли продолжить строительство…

– Для нас важен рост налогооблагаемой базы.

– Но как его обеспечить, если…

Насупленно молчал.

– Как вы намерены сокращать издержки…

Молчал.

– Имеют ли на ваш взгляд историческую ценность…

– Мы… мы не Иваны, не помнящие родства. Не путайте нас с дерьмократами-разрушителями, мы – продолжатели, созидатели. Грузно шагал к машине.

Щёлк.

– Гуманитарная помощь, разворот Гайдаровских реформ позволили пережить зиму, но угроза кадрового голода вскоре затмила… щёлк.

Зелёный чай подавали в маленьких, неотличимых от фарфоровых, пластмассовых чашечках – одну уронили, не разбилась.

Близ Моста Ангелов заскользил, заехал ногою в Тибр, оглянулся непроизвольно – у пагоды, на удлинённом экране напольного телевизора промелькнула заставка, – «Лики культуры, компетентное мнение» – и опять вальяжно расселся Шанский; на сей раз его допрашивала другая девушка.

Так и не перешёл мост, свернул… в трёхэтажном телевизионном ряду Шанский расселся уже на… шести, нет – щёлк, щёлк – на семи экранах.