Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

— Бис!

Князева сглотнула, чувствуя себя не то, что оглушенной, контуженной, чёрт возьми. Это всё её. Плод её усилий, которые и вылились в постановку. От стараний актеров, особенно правдоподобно и дико отыгравших последнее действие, кончину антагониста, даже банальный сюжет, полный круговорота гибелей, заиграл будто новыми красками. И это почти что лежало на поверхности.

Даже для Карлы фон Кох.

Аня так и держалась за руку Витину, когда немка на родном языке стала в такт хлопкам на каблуках подпрыгивать, едва спиной не падая на грудь задумчиво усмехающегося Вагнера, и восклицать:

— Bra-ver Kerl! Bra-ver Kerl!

— Чего она орёт? — уточнил Пчёла, перехвативший Анну за запястья. Девушка улыбнулась так, будто битой оглушена была, и пояснила, утопая в шумном зале:

— «Молодец», говорит.

— П-хах, ещё бы! — воскликнул ей Витя, помог встать. Во второй раз Аня не упала, а, чувствуя стук в висках, подошла с Пчёлкиным к перилам. С головой, кружащейся ни то от успеха, ни то от высоты балкона, она глянула на партер.

Из-за кулис стройной колонной вышли, держась за руки «детской» хваткой, ладошкой в ладошку, актёры. По бокам — исполнители ролей массовки и второго плана, в центре блистали главные герои. Диана шла ровно в центре, совершенно привычно принимая овации, и крепко сжимала руками ладони «убитого» Васи Сеченникова и Миши Призовина, который в объятья её поймал сразу по закрытию кулис.

Ларина даже секунды какие-то стояла, не отталкивая незадачливого кавалера. Теперь же его ладонь обнимала пальцы так, что и разъединяться не особо хотелось.

Мишка, её «жених» по сцене, раскачал ладони, за собой подзывая всю труппу на поклон.

— И раз… Два… Три!..

Поклонились. Овации взревели с новой силой.

Пчёла губами прислонился к виску Аниному, не портя ей причёску. Прошептал так, что Князева даже за пульсом своим, что чуть ли не азбукой Морзе по рёбрам выбивал мысли девушки, за неутихающими аплодисментами услышала:

— Поздравляю, Княжна. Ты заслужила.

Она словила руку его, что обняла за талию, вместо слов благодаря касанием. Чуть постояла, смотря на труппу свою. Князева строгой старалась быть с актёрами, но в то же время обманывать себя не могла, не собиралась — её кольнуло приятно возле сердца, словно тонкой иголкой.

Хотелось каждого из труппы похвалить: от массовки до Лариной, явно выдавшей больше максимума своего. Они все были умницами…

Девушка почти к Вите обернулась, по лицу его погладила, к себе наклоняя. Но раньше, чем ладони уже излюбленным жестом коснулись скулистых щёк Пчёлы, раздался вдруг с колонок голос Дианы Лариной.

— Актёрская труппа «Софитов» искренне благодарна вам за такой тёплый прием!..

Аплодисменты чуть стихли. У Князевой в неясном подозрении ухнуло сердце, и брови сошлись у переносицы, взгляд её делая ни то напуганным, ни то напряженным. Она, так и не повернувшись к мужчине своему, к какому Бобр подошёл, о чём-то Анне не ясном уведомляя, облокотилась о перила.

Призовин вышел с Дианой и на немецком языке, на котором чуть ли не с детского сада говорил, продублировал для гостей фразу её:

— Die Schauspieltruppe «Soffittenlampen» bedankt sich aufrichtig für einen so herzlichen Empfang!..

— …Но всей этой постановки бы не было без одного человека…

— …Aber diese ganze Inszenierung wäre ohne eine Person nicht möglich gewesen…

Анна, видно, до сих пор овациями была оглушена — отчего иначе сошлись бровки у неё на переносице? Пчёла же догадался, и усмешка добрая нарисовалась на лице. Только рука, упавшая на плечо ему, вынудила пальцы на талии Князевой чуть напрячь.

Одним взором, какой удивительно быстро менялся в зависимости от темы разговора и собеседника, он обернулся к Бобру и спросил, в чём дело.

Тот негромко пояснил:

— Человек Белого сообщил, что перехватил звонок с телефона Бека. Он знает.

Витя кивнул. В горле, если и было сухо, то не от страха. От предвкушения, что могло показаться больным. Он повнимательнее посмотрел на зал с высоты в семь-восемь метров. Зрение у Пчёлкина было просто соколиное, что и позволило спустя десяток секунд напряженного наблюдения заметить в боковой ложе смутно знакомую лысую морду.

Бек разговаривал по телефону прямо сейчас. И Пчёлкин на излюбленный перстень мог поспорить, что знал, кто мог наркодиллеру звонить. Не иначе, как ментовская покрышка из Царицынского РУВД, которая галопом примчалась на поджог в баре Чертаново, где люди Бека лежали обгорелыми угольками.

Урод, его девушке изнасилованием грозивший, замахал руками так, что чуть по колонне ладонью не ударил в хорошеньком шоке. Вите же захотелось рассмеяться в злорадстве, какое понял бы, вероятно, лишь Бобровицкий.

«Сюрприз, сука! Или ты думал, что тебя, шакала, на место никто не поставит?»

— …Во многом заслуга принадлежит нашему театральному режиссёру… — продолжала мягко-мягко стелить Ларина в надежде, что при следующей постановке Князева учтёт не только потрясную игру Дианы, но и её добрые слова, произнесенные на весь театр.

«А если нет… пожалеет, стерва»

Призовин хмыкнул, но перевёл:

— …In vielerlei Hinsicht gehört unser Verdienst unserem Theaterregisseur…

Ларина, сладкий голос какой никак не вязался с образом девушки, выцарапавшей жизнь свою из лап смерти, взглядом нашла знакомое лицо на балконе. Указала раскрытой ладонью к Князевой, у которой лицо стало проясняться, подобно небу после дождя, и почти нараспев прощебетала:

— Анна Игоревна! Спасибо вам за труд! Без вас этого бы всего попросту бы не было!

— Frau Knyazeva!.. — начал переводить Миша, но присутствующие в зале немцы, видимо, по одним только возобновившимся овациям поняли, для кого вся эта речь затевалась. Труппа захлопала, свистя, и на балкон Анны Князевой обернулся зрительный зал.

У неё тогда отказались гнуться пальцы. Спёртое дыхание грозило асфиксией лёгких. Столько лиц, с высоты в десяток метров казавшиеся одинаковыми, и все, за небольшим исключением, смотрели в сторону балкона высокого.

Карла на языке, какой девушка в тот миг разучилась понимать, что-то подбадривающее ей прокричала. Князева слов плохо разобрала.

Аня с секунду постояла, не осознавая, в чём дело было, а потом всё-таки кто-то другой, не она явно, за саму Князеву распрямил ей плечи. И, вероятно, то было до ужаса цинично, но девушка чувствовала себя королём, вышедшим на балкон к своему народу. Душа ликовала. Громко, громче оваций.

Анна лицо сделала сдержанным и, наслаждаясь овациями, раскинула ладони над рукоплескающим залом.

Бек, наблюдающий за стервой, за подстилкой Пчёлкина, так и осел на место своё. Сестрица Белова, сраная «фрау Князева» сияла начищенным пятаком, готовая не сейчас, так через миг пуститься в танцы на костях — знает, конечно, знает, что её «друганы» намутили…

Телефон, на который