Формула всего - Евгения Варенкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Драго пожалел, что с ним нет ружья, и продолжил путь. Шум от воды раздавался все ближе, и вскоре Драго увидел реку. Гаже называли ее Веревочкой. «Смешное названье», – подумал цыган и направил коня к развалинам старой плотины. Пока дамба существовала, река была широкой и полноводной – теперь она умещалась в жерле прежнего русла, как рука ребенка в рукаве бабушкиной шубы.
Берег был каменистый, отчасти заросший мелколистым кустарником. От всей плотины остался один лишь обкусанный динамитным взрывом кусок стены. Остальная часть кладки превратилась в булыжную россыпь. Речка бежала через нее, отплевываясь хлопьями пены. Горбатые спины камней были отшлифованы не хуже бриллиантов.
Драго внимательно оглядывался по сторонам. Пейзаж был пустынный и мрачный. Цыган недоумевал, почему Заика поселилась в столь недружелюбном месте: «Видать, она сама не шибко дружелюбная. Логово – по волку… Но-о!». Сэрко прибавил шага.
Прибрежный склон становился все обрывистее и выше. Речка словно продавливалась внутрь земли. Корабельные сосны смыкали над ней густой хвойный полог.
Вскоре Драго увидел первую пещеру. Она больше напоминала звериный лаз. Цыган мог забраться в нее, только если бы встал на коленки. Он двинулся дальше, но тропки, разбежавшиеся перед ним, подобно муравьям, незаметно укрылись, ушли под коряги, оборвались в бегущую воду. Шумящий падун отпустил зеленопенную бороду, которая далеко после него кучерявилась на гребенчатом дне. Каркали лесные вороны. «На проклятом месте и грибы не растут», – подумал Драго.
Веревочка петляла. За одним из ее изгибов показался высокий песчаный отвес, взобраться на который не смогла бы и кошка. Песок был диковинно розов. Косые лучи заката придали ему совсем уже неестественный оттенок. В этом было нечто зловещее. Откуда-то сверху капала вода. Из отвеса торчали исполинские корни. Они закручивались в воздухе причудливыми спиралями и походили на одеревеневшие хвосты драконов. Спустя шагов сорок круча мягко сдувалась, но ближе к краю в ней темнела щель – изжелта-серая, высокая и узкая, словно дверь.
– Уж не здесь ли Заика живет? – Драго подъехал к щели, спешился и позвал, сунув голову в темный проем: – Аууу?
Ни звука.
Из пещеры подтекала вода. Серо-зеленые глиняные стенки были волнисто-рельефны. Подобно кровоподтекам, их рассекали темно-багровые клинья иной породы. Рядом с пещерой не нашлось ни следа от костра, ни дорожки, протоптанной до воды. «Как же она готовит? И чего она пьет? – задумался цыган. – Нет, тут Заике не место».
В тот же миг из разлома послышалось:
– Чего надо? Разговор есть – залазь, нет разговора – ступай обратно.
Драго протиснулся в щель. Здесь опять был песок – спрессованный и сухой: чуть задень – он сыпался невесомыми летучими струйками. «Завалить может!» – цыган пригнул голову, потому что потолок опускался все ниже.
Лаз делал поворот. Свет снаружи дальше не проникал. Кромешная тьма. Драго чиркнул спичкой. Лаз перед ним раздваивался на два прохода – уже совершенные норы.
– Направо валяй, – подсказал все тот же скрипучий голос. Цыган встал на коленки и пополз направо. Спичка погасла. Неизвестный собеседник вдруг опомнился и сказал:
– Стой.
– Чего?
– Ты не вшивый?
– Нет.
– Все вшивые так говорят.
– Да чистый я! – возмутился Драго.
– Точно?
– Ну выйди да посмотри!
– Ладно. Я твоим вшам смерти не желаю – живи с ними как можно дольше.
«Совсем старуха одичала, – подумал цыган. – Столько лет одна… Дикость – это когда не любят».
Лаз опять стал высоким, но кое-где он сужался так, что Драго приходилось протискиваться боком. Ему было не по себе. Стены давили, и у цыгана возникло чувство, как будто он спускается в собственную могилу.
Ответвлений от лаза больше не встречалось, и Заика не давала никаких указаний. Цыган уже сомневался – не почудилось ли ему, когда вдруг он увидел льющийся из-за угла голубоватый призрачный свет. Драго свернул и замер. Ему открылась громадная подземная зала с выщербленным сводом и неровными, но гладкими стенками. Голубоватый свет, падая на них, создавал иллюзию, что цыган попал на морское дно. Источником света служили камни, аккуратно разложенные по периметру залы. Что за камни – Драго не знал. Зато он догадался, кто сидит перед ним.
Заика расположилась в противоположном углу, на голой земле, подогнув под себя ноги. Перед ней стоял медный овальный тазик. Лицо у старухи было откровенно недобрым. Тонкие безжизненные лохмы едва держались на круглом черепе и росли как-то слишком неравномерно, словно кто-то их в одном месте прополол, а в другом сохранил в первозданном виде. От бровей остался легкий пушок. Глаза были тусклые, губы – серые и словно гофрированные. Выцветший суконный балахон был настолько просторным, что в нем свободно поместилось бы еще три таких старушки. В руке Заика держала орлиный череп, а поверх балахона на черном шнурке свисало высушенное крылышко лилияко[36]. Запах от старухи шел тошнотворный.
Драго обежал взглядом стены и убедился, что лаз, которым он проник в логово Заики, далеко не единственный: во все стороны от подземной залы расходились другие тоннели – такие же низкие и слепые; всего штук десять. Очевидно, что знахарка жила в лабиринте. Здесь у нее было задумано нечто вроде приемной, а кладовка и спальня находились поглубже, в бесконечных ответвлениях гигантского подземелья.
– Здравствуй, Заика.
– Со всеми здороваться – язык отвалится. Точно не вшивый?
– Клянусь конями!
– И слушать не хочу! Все ты врешь.
– Думай как хочешь.
– Что за тон у тебя, абрек?
– Я цыган!
– Ну цыган. Ну абрек, – Заика смягчилась. – Ты прости меня грешную. Я теперь все путаю – насморк с геморроем, а были времена – статьи писала в «Медицинский вестник»! Не читал? А-а, кого я спрашиваю, – безнадежно махнула рукой старуха.
– А ты правда была хирургом? – спросил Драго из любопытства.
– Не твое, скарлатина, дело.
– Ты старая женщина… Зачем ругаешься?
– Ах какие мы нежные! Не нравится – вали. Я здесь никого специально не задерживаю. Ясно?
– Ясно, – Драго уже понял, что Заика ворчит не потому, что ее достали, а потому, что просто любит ругаться. «Как Какаранджес», – подумал цыган.
– Кто такой Какаранджес? – спросила бабка.
– Ты и мысли читать умеешь?! – опешил Драго.
– Кто такой Какаранджес?!
– По-цыгански это мудрец, – соврал Драго и быстро переменил тему. – Может, тебе помочь чего?
– Не надо, – старуха встала и потянулась, как после сна, разминая кости. – Я все сама. Не хочу никого обязывать.
– А что это за камни лежат?
– Не знаю. Были. В них синее солнце цветет. Ты потрогай.
Драго коснулся одного из светящихся камней ладонью. Тот был горячий, как лоб больного.
– Дашь мне один? – попросил цыган. – Тебе
