Пути Деоруса (СИ) - Машьянов Петр

Священник повернулся к вошедшему и смерил его оценивающим взглядом. Сам он был среднего роста, худощавый, одет как мирянин. Коротко стриженные черные волосы, смуглое, желтоватое лицо с несколькими тонкими шрамами и острыми скулами. По осунувшемуся виду мужчины было ясно, что он провел несколько бессонных ночей, но взгляд его бледных зеленых глаз был твердым и живым. Священник коротко кивнул Ганнону и указал на столик, где стояли перо и чернила.

— Раз уж я не могу отделаться от прихвостня Коула, то принесите пользу: запишите наш разговор, — проговорил он низким голосом.

«Прихвостень» оценил обстановку и решил, что спорить неразумно. Он быстро прошел к столу и взял перо.

— Меня зовут Ганнон, а кого записать как дознавателя?

— Тризар, брат Второго Круга, третьей ступени. И можете спрашивать прямо, что вас интересует, а не делать вид, что это нужно для соблюдения формальностей, — процедил сквозь зубы священник.

Пленник застонал и зашевелился, его сотряс утробный кашель.

— Имя нечестивца вас не интересует? — после небольшой паузы спросил Ганнона Тризар. — Не важно, оно нам неизвестно, пока что.

Ганнон, ощутивший ущерб профессиональной гордости, для виду поскрипел пером, записывая дату, ожидая, когда священник продолжит.

— Что ж, кажется, мы можем приступать. — Дознаватель снова повернулся к пленнику. — Именем Ихариона, Солнца и Отца ангелов… — нараспев начал он.

— Братоубийцы и предателя, — тихим, срывающимся голосом вторил ему культист, безуспешно пытаясь подняться.

— …именем Гирвара, хранителя весов жизни и смерти, — Тризар не сбился с ритма.

— Обманщика и вора душ, — эхом отозвался заключенный, который уже смог приподняться на локтях.

— Именем Селаны Луноликой утешающей девы…

— Именем шлюхи, начавшей падение…

— Именем Вортана, Кузнеца мира…

— Раба, сковавшего свои же цепи…

— Именем Гартолы, дарующей прилив…

— Оставившей в беде. — Пленник смог встать на колени.

Дознаватель перевел дыхание, Ганнон скрипел пером по пергаменту, когда он закончил, Тризар продолжил:

— Признаешь ли ты, что поклонялся Баалу-Мортари, полумертвому хозяину Бездны?

— Да, — голос культиста зазвучал громче. — Мерхарион, защитивший Дух Мира от врага, – мой господин.

Дознаватель сжал кулаки, но продолжил ровным тоном:

— Признаешь ли ты, что брал дары Барбатоса, Отца Лжи?

— Нет, я не брал их, но Дарующй Жизнь сбросит цепи Вортана, сметет Гирвара и освободит рабов его.

— Приносил ли ты жертвы Мархокару, Разверстой Пасти?

— Нет, но видел, как те, кто выше меня, кто готов на все ради правой цели, платили последнюю цену. — Культист выпрямился, насколько позволили цепи, и смотрел в глаза дознавателя, тяжело дыша от ярости и гордости. — Они не чета слепцам и трусам, что не видят правды или боятся ее. Око открылось над зеленой горой, ваш мир покроет пепел, и сам Ихарион падет с небес в потоках крови! — прокричал он и, закашлявшись, снова упал на колени.

Ганнон неровными строками записывал речи безумца, горячность которого отчасти передалась и ему — он с трудом выровнял дыхание. Успокоившись, юноша с удивлением посмотрел на пятно в конце текста: он расщепил перо, и чернила медленно расползались по пергаменту.

***

— Что ж, этого должно хватить на сожжение, если не на два, и похороны без отпевания, — заключил дознаватель, размяв шею. Они с Ганноном стояли в той самой комнате, что еще недавно казалась ему безопасной. — Можете передать эти листы кому сочтете нужным, но интересное только впереди.

— Что вы имеете в виду? — юноша разглядывал пальцы, испачканные чернилами.

— Культиста выдали нам его же собратья, — пояснил священник, который отстраненно смотрел мимо собеседника. — Расскажете Коулу, остальное — не для ваших глаз и ушей.

— Если вы знаете, кто такой Коул, то крайне неразумно… — начал было Ганнон.

— Я, — Тризар прервал юношу, наконец удостоив его взглядом, — убежден, что ваш хозяин и сам нечист. — По телу юноши пробежал холодок, искусство Братства хранили в тайне от всех, и не просто так. Священник меж тем продолжал: — Насколько мне известно, в прошлом, по его же собственному запросу, он был испытан моими братьями.

— Но вас это не убедило?

— Нисколько. — Дознаватель снова смотрел в стену.

— Тем не менее, я здесь по поручению…

— Дома, что лишь попутчик милости богов. Дома, что злоупотребил своим даром, — отчеканил церковник, от дерзости сказанного Ганнон опешил. Жрец же продолжил: — Когда боги милостиво наделили Шторм силой плодородия и отвратили его дальше от наших берегов, северные дома два века наслаждались благодатью Гирвара. Дар этот иссяк, но затем удалявшийся Шторм обнажил острова Дарованные. Теперь же северяне правят всем Деорусом и отобрали весы правосудия у церкви.

— Что еще вы желаете передать моему господину? — спросил Ганнон, постаравшись успокоиться и вернуть бесстрастный тон. — Почему культисты отдали вам своего собрата?

— Многих… из них посетили видения. — Тризар тряхнул головой. — Те, что наш гость так красочно описал. Полагаю, что не все его друзья согласны с их истинностью.

— Произошел раскол среди демонопоклонников?

— Это все, что вы услышите. Ступайте.

***

Дрова трещали в очаге. Как и всегда, в комнате Коула было нестерпимо жарко. На черном столе лежали открытые донесения. Старик изучал одно из них, держа в другой руке золотой кубок с темным – почти черным – вином. Обливаясь потом, Ганнон терпеливо ждал, пока хозяин закончит.

— Продолжай, Ганнон, — повелел асессору Коул. Его голос, тихий и хриплый, звучал так, как будто кто-то пытался докричаться изнутри легких, словно из пещеры.

— Больше, к сожалению, рассказывать не о чем, господин. Дознаватель настоял на моем уходе.

— Ясно. — Старик кивнул и поставил кубок на стол, жидкость колыхнулась, оставляя налет на стенках. — Твои выводы?

— Не могу судить, связано ли появление этого пленника со слухами о демонопоклонниках в рядах заговорщиков.

— Вполне возможно. Они ведут себя так, словно у них появилось нечто невиданное. Повторюсь, твои выводы? — Хозяин строго посмотрел на Ганнона, но все же дал подсказку: — Смотри не только на объект, но и по сторонам.

— Второй Круг знает о нас довольно много…

— Верно. — Коул поплотнее завернулся в плащ. — Но это вполне закономерно. В былые времена только церковь объединяла народы и дома, а Второй Круг во многом служил для нее тем же, чем мы – для Гамилькаров. — Старик откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Где твое кольцо?

— В тайнике, в комнате. — Ганнон сжал левый кулак и опустил взгляд.

— Хорошо, хорошо, — тихо проговорил Коул, не открывая глаз. — Попроси своего друга поискать источники, в которых говорится про пепел, зеленую гору, ну и реки крови, конечно.

— Я сегодня же поручу Иннару просмотреть записи.

— Прекрасно. Брат-дознаватель хочет, чтобы мы тоже выискивали культистов, потому и рассказал нам, на что обращать внимание. Но теологические аспекты оставил своей привилегией. — Коул задумчиво постучал пальцами по столу. — Нет ничего необычного в том, чтобы использовать одних врагов против других. Что-то еще?

— Хм, да, у королевы скоро появится слуга. — Ганнон прикрыл глаза. — Отрок из дома Лизарис, Морской Легион, прямые вассалы Тхалассов, капитанов Сциллы. — Огоньки свечей, окружавших стол, вдруг колыхнулись. Коул поднял веки, протянул костлявую руку и провел пальцем по гладкому воску. — Лизарис, «Сквозь волны и шторма», — проговорил асессор вслух, пытаясь заглушить непрошенные мысли.

— Твое увлечение геральдикой похвально, но это все же лишняя деталь, — заметил Коул. — Он будет служить самой Избраннице, да? Неплохо. Молодец, что расширяешь нашу сеть. Подружись с этим молодым человеком. — Старик все еще с интересом осматривал свечу. — Что же касается еще одного твоего друга…

— Я… — Юноша часто задышал, вспомнив свой ночной поход в город, в горле пересохло. — Новые слуги в замке…