Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll"

Всё, в чем Джеймс был убежден так это, что ненависть Оливера была выстроена на зарытой в глубине души зависти, которую парень упрямо не признавал. Он же был к брату хладнокровно безразличен, будто их не связывали ни кровь, ни фамилия, ни дом. Оливер был для него безвозвратно потерян. Впрочем Джеймс не пытался и не был намерен делать что-либо, чтобы вернуть брата.

Сложно было предугадать, задавала ли Фрея этот вопрос себе, чтобы найти в лабиринте подсознания единственно верный ответ, или всё же ему, уперевшемуся в неё озадаченным взглядом. Джеймсу, казалось, всё было очевидно. Но девушка вряд ли согласилась бы принять зависть, как истинную причину их разкола.

Когда он смолчал, Фрея лишь обреченно вздохнула, прежде чем продолжить идти дальше. Джеймс не находил затруднительным поспевать за её быстрым шагом. Его всего лишь волновало, с чего она вдруг так завелась. Почему для неё найти Оливера было так важно? Почему его брат был для неё так важен?

— Я не могу вернуться домой, — заявила вдруг. — Не могу сидеть на месте в ожидании. Даже если это не имеет смысла, я лучше поброжу по городу, пока не устану. Можешь вернуться, если хочешь, но я…

— Ты шутишь, не так ли? — он схватил её за локоть, вынудив притормозить. Фрея пыталась отмахнуться от него, но в этот раз Джеймс не отпускал её.

— Если меня захотят убить, то сделают это, будешь ты рядом или нет, — она закатила глаза. Тон её сохранял нотки уничтожающей раздраженности. — К тому же, может, это было бы и к лучшему, — произнесла почти шепотом, что, тем не менее, раздался, как гром среди ясного неба.

— Ты действительно так думаешь? — в конце концов, Джеймс снова заставил её притормозить. Фрея снова отдернула локоть, но в этот раз не сумела освободиться. Ладонь Джеймса спустилась ниже. Он крепко сжимал её запястье, причиняя боль, что была вполне терпимой.

— Да, — бросила, не подумав. Разум всё ещё тонул в алкогольном тумане, и Фрея не отдавала себе отчета в том, что говорила. Слова вырывались с кончика языка быстрее, чем она успевала обдумать их, как следует, и убедиться, что имела в виду именно это.

Лицо снова залилось краской, шмыгающий нос был влажным. Фрея упрямо смотрела на Джеймса, когда тот уперел в неё немигающий взгляд. Её утверждение было то же своего рода оскорблением, что выдавалось ему необоснованым и несправедливым. Она словно старалась нарочно задеть его, что получилось. Сохраняя внешнюю невозмутимость, Джеймс чувствовал, как внутри всё переворачивалось. В крови кипел огонь ярости, мышцы парализовала нетерпимость.

— Ну и чёрт с тобой, — он отпустил её. След от его руки продолжал щипать кожу, что быстро остывала под длинным рукавом пальто. — Я не меньше тебя устал пытаться что-либо доказывать, потому что, кажется, мои слова совершенно не имеют значения, — спрятал руки в карманы. Низко опустил голову вниз и устало покачал. — Если для тебя это не имеет значение, то ладно. Как придешь в себя, то знаешь, где меня найти.

— Понятия не имею где. В той маленькой темной комнатке в баре или в гостиничном номере? Где я тебя могу найти? Или с кем? — она не могла прекратить наносить словами беспощадные удары. Фрея словно сорвалась с цепи, потеряв самообладание. Попытки игнорировать прошлое парня, не внимать ему, разом рухнули, вывалив на него разом все сомнения.

— Что с тобой не так? — его голос сорвался в крике, привлекая внимание случайных прохожих. — Ещё вчера ты намеревалась выйти за меня, как сегодня сводишь с ума. И всё должно быть из-за Оливера! Что он тебе сказал в этот раз? — во взгляде парня пропала прежняя мягкость и нежность. Темные глаза наполнились мрачностью беспросветной ночи, в которой Фрея почувствовала, как вдруг потерялась. — Ну же, будь честна и сейчас.

— Ничего. Он ничего не сказал, — Фрея нахмурилась. Не выдержав его взгляда, опустила глаза вниз. — Это всё я, — поджала губы, дыхание вдруг перехватило. Почувствовала удар в грудь. Сожаление было запоздалым. В уме просветлело, но сердце продолжало оставаться во мраке, который одолял её быстрее, чем она сумела бы справиться с ним. — Мне нужно побыть одной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джеймс вскинул в воздухе руками, мол если именно того она желала, то так тому должно было и быть. Развернувшись на пятках, он направился в противоположную сторону, когда Фрея оставалась пригвожденной к месту. Смотрела ему вслед с тоской, что не только заполняла легкие и кровь плотным серым дымом, но и сковывала тело.

В конце концов, Фрея развернулась и без определенного направления двинулась дальше. По мере того, как рассудок освобождался от одурманивающего пьяного шлейфа, она лишь сильнее жалела о сказанном. Винила себя и проклинала, испытывая настолько сильную ненависть по отношению к самой себе, что ею можно было унижтожить полгорода, вместо чего она разрушала изнутри саму себя.

Фрея признавала свою слабость перед неуверенностью, которую испытывала по отношению к Джеймсу. Это была борьба, в которой доселе она с переменным успехом побеждала, то ли убеждая себя, то ли обманывая в любви Джеймса к себе. Его признание и предложение имели значение, что разбивалось о скалы действительности, в которой Джейн призналась об их интрижке, Рейчел едва оказалась не соблазнена им, а Марта жестоко отомстила за то, что не могла оказаться на её месте. Кроме них оставались и другие девушки, которых Фрея вероятно изо дня в день встречала, проходила мимо. Она не могла узнать наверняка, было ли у той или иной девушки, которая задержала на ней взгляд, что-то с Джеймсом, и порой это сводило с ума.

В свете последних событий это было не так важно. Мятежные времена давали другую пищу для размышлений и больше поводов для терзаний. Казалось, какая ей была разница до всех разом взятых девушек Джеймса, когда отец считал её грязной проститукой и строго запрещал встречаться с парнем, когда Марту убили, ненароком перепутав с ней, когда Оливер потерялся в городе. Это всё означало намного больше, но на поверхность опьяневшего ненадолго сознания вылезли именно эти сомнения, о которых она быстро пожалела. Фрея чувствовала себя глупой, что было вполне справедливым.

Прошло всего несколько часов, прежде чем она сбилась с ног и устала. Пошла к первой автобусной остановке, чтобы проехаться к кампусу, где могла бы перекусить в закусочной, собраться с мыслями и вернуться к Джеймсу с извинениями.

Стоило Фрее выйти из автобуса, как прямо посреди улицы её перехватила Алисса. Вид у девушки был взволнованым. Казалось, будто она куда-то спешила, сломя ноги, или даже убегала, как встретив подругу, выдохнула с облегчением, словно только её всё это время и искала, что встревожило Фрею.

У неё напрочь вылетело из головы, что Алисса не могла знать о приезде Оливера, как и о его чувствах к Марте. Когда она посреди ночи сорвалась, чтобы встретить парня на вокзале, подруга ещё спала, а потому не могла заметить её внезапного исчезновения. Разве что наутро, но вряд ли это вызвало недоумение. Фрея могла отправиться с самого утра куда угодно, но предположительнее всего к Джеймсу. И всё это стерлось с памяти девушки, стоило встретить подругу посреди улицы. Фрея почти была уверена, что у неё будут какие-небудь новости об Оливере или Джеймсе, что было решительно невозможно.

— Я тебя повсюду искала. Где ты была? — Алисса сходу обняла её за плечи, развернула на месте и повела следом за собой, едва Фрея сумела что-либо понять. — Ты даже не представляешь, как сильно нужна мне.

— Что случилось? — спросила с привычным беспокойством. Смотрела на Алиссу, которая набрала скорости, из-за чего поспевать за ней было достаточно сложно. Нахмурившись, она успела о чем-то задуматься, хоть и всего секунду назад первой задала подруге вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— К счастью, ничего. Но ты ведь помнишь, что завтра должно случиться? — спросила с энтузиазмом, в котором чувствовалась неуверенность, граничащая с детстким нетерпением. Алисса смотрела на Фрею, поджав губы, расстянутые в скромную улыбку, но та решительно ничего не понимала, что можно было прочитать в её глазах.