Империи песка - Дэвид У. Болл

Все чувства Муссы были взбудоражены до предела. При мысли о подземном наводнении его кровь лихорадочно понеслась по жилам.

– Мы, Сиди, обитатели темноты. Мы нуждаемся друг в друге. Мы вместе живем. Но мы не должны вместе умирать.

– Понимаю.

Абдулахи хлопнул его по плечу:

– Иди с Богом, Сиди, но доверяй только своим чувствам.

Муссу удивило: как Абдулахи, невзирая на кромешную тьму, точно знал, где его плечо? Прикосновение заставило его вздрогнуть. Он не привык, чтобы другие дотрагивались до его голого тела. Придется привыкать и к этому, и ко множеству других вещей. Мусса ощутил тяжкий груз ответственности за Абдулахи и себя самого. Стиснув зубы, он задом пополз по туннелю, разматывая веревку, которая все еще оставалась привязанной к его мешку. Добравшись до перекрестка, он развернулся лицом к шахте и продолжил ползти, ощупывая стены и стараясь чувствовать все, что его окружало. Сердце Муссы громко билось. Сейчас он мог рассчитывать только на себя. Он находился всего в нескольких метрах от напарника, а по ощущениям казалось, будто он единственный человек на земле.

Мысль об отыскании шахты вновь вызвала у него панику. Мусса полз, постоянно касаясь макушкой потолка, зная, что в каком-то месте должна появиться шахта. Но как узнать, что он приполз к нужной шахте? Сколько их здесь? А вдруг он приползет к другой шахте и наверху никого не окажется? Что тогда: часами ждать, когда воображаемый человек наверху ответит на его дерганье веревки? Вдруг он вообще заблудился и только удалился от шахты? В темноте всякое ощущение направления исчезало. Ему должна помочь память, а если и память подвела? Сколько еще ему ползти, прежде чем он вернется и начнет заново? Утешало то, что на другом конце веревки находился Абдулахи. Но вдруг веревка отвязалась от ручки мешка Абдулахи, а тот даже не заметил? Вдруг напарник не сможет дотянуться до конца веревки?

Потолок туннеля не становился выше. Голова Муссы упиралась в него, царапая ткань нового тюрбана. Мусса не знал, далеко ли продвинулся. В темноте он утратил всякое представление о расстоянии. Казалось, он очень давно ползет на четвереньках. Затем Мусса ощутил легкое дуновение. Настолько слабое, что едва не пропустил это ощущение. Но это действительно был легкий ветер, обвевавший его щеки.

«Там нужно полагаться на все свои чувства», – вспомнились ему вчерашние слова Абдулахи.

Мусса облегченно вздохнул. Добравшись до шахты, он ощупью нашел свисающую веревку. Вот она, веревка. Главная подсказка. В этой темноте имелись другие знаки. Он должен их найти.

Радуясь возможности встать во весь рост, Мусса поднялся на нетвердые ноги, держа голову в пространстве шахты. И тут же почувствовал, как Абдулахи подает ему сигнал. Мусса вновь опустился на колени и стал подтягивать к себе мешок. Веревка кольцами вилась вокруг его ног. Наконец появился плотно набитый мешок. Почувствовав его под руками, Мусса стал развязывать веревку, идущую от Абдулахи, после чего прикрепил мешок к веревке, спущенной сверху, и дернул за веревку. Мешок не шевельнулся. Мусса дернул снова. Ничего. Неужели это дурень наверху заснул? В ожидании сигналов сверху Мусса решил привязать свой мешок к веревке Абдулахи и вдруг обнаружил, что не знает, какая из веревок ведет к напарнику. Они смешались в общую кучу. Пальцы Муссы ощупывали веревки. Его тревожило, что на веревке, когда она натянется снова, могут появиться узлы, которые начнут цепляться за углы. Эти узлы помешают ему тянуть, если понадобится кого-то спасать или понадобится, чтобы спасли его.

Простое задание вдруг стало невероятно сложным. Он не справлялся со своей работой! Опустившись на колени, Мусса пополз обратно в туннель. Отыскав единственную веревку, которая вела к Абдулахи, он крепко зажал ее в руке и не отпускал, пока не добрался до ее конца. Тогда он привязал конец к ручке своего пустого мешка и дернул. Мешок мгновенно исчез в темноте. Мусса снова встал во весь рост и наткнулся на второй мешок. Тот по-прежнему висел. Он сердито дернул за веревку. На голову упало несколько камешков.

И тогда Мусса понял. Он привязал мешок к веревке, по которой спускался, а не к той, что предназначалась для подъема. Спускная веревка была толще и короче. В шахте было целых три веревки. Он бы мог тянуть до скончания века, не получая ответа.

Мусса нашел нужную веревку, заново привязал мешок и дернул. Мешок сразу же поплыл вверх. Мусса стоял с закрытыми глазами, чувствуя себя униженным. Работа была вовсе не такой простой, как ему казалось. Через какое-то время он снова опустился на колени. Абдулахи рассчитывал, что он будет внимательно прислушиваться, а он забыл и об этом. Как идиот, перепутал веревки, потом пытался заставить мешки двигаться туда, куда надо, сосредоточив на этом все внимание.

А в подземельях случаются разливы и обвалы.

Он обитатель темноты и потому должен вслушиваться в темноту.

Мусса работал с веревками, принимая мешки и отправляя их наверх. С приобретением навыков работать стало легче. Он начал распознавать звуки. Теперь он знал, как звучит пустой мешок, опускаемый в шахту с поверхности. Он различал звук полного мешка, хлюпающего к нему по воде от напарника. Пустой мешок, возвращавшийся к напарнику, производил совсем другой звук. С каждым разом руки все лучше выполняли движения, а сами движения становились более плавными и привычными. Он нашел способ управляться с веревкой, и теперь она аккуратно сворачивалась вокруг его ног.

Однажды он недостаточно крепко привязал мешок, поднимаемый на поверхность. Мешок пополз вверх, ударяясь о стенки шахты. Затем Мусса услышал, как мешок отвязался. Он вскинул руки, чтобы защитить голову, но локти тут же уперлись в стенки. Упади мешок на него, Мусса не миновал бы потери сознания, а то и покалечился бы. Но мешок пронесся рядом и рухнул у его ног. Он ощупью нашел место, куда высыпалось содержимое мешка, и попытался руками запихнуть песок обратно, однако вода унесла бо́льшую часть, смыв туда, где кому-то другому придется все это подбирать.

Тот случай заставил его внимательнее относиться к прочности узлов.

Час за часом, мешок за мешком, песок из туннелей поднимался на поверхность. Мусса думал о тысячах других невольников, трудящихся в обширном подземном мире кяризов и поддерживающих водный рай паши. При мысли о ситуации, в которой он оказался, рот наполнялся желчью. Пленник! В пустыне такое с людьми происходило сплошь и рядом, однако у Муссы и в мыслях не мелькало, что подобное может случиться с ним. Но сейчас было не время думать об этом. Вечером подумает или завтра. Сейчас надо