Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы недооцениваете силу джихада, – угрюмо произнес Тамрит.
– Я все оцениваю так, как нужно. Ваша расправа с шейхом Флаттерсом одновременно явилась благом и проклятием. Благом, поскольку это поможет поднять единый мощный меч ислама против французов и отвлечь нас от междоусобиц. А проклятием, потому что расправа подхлестнет французского зверя, жаждущего возмездия. Мы должны вести совместные действия по широкому фронту. Ваш джихад должен продолжаться, что никак не помешает султану взять нас под свое крыло. В обоих случаях нам понадобится помощь Эль-Хусейна. Он способен провести переговоры деликатного свойства. Ему же можно доверить получение крупных сумм денег, если вы правильно оценили стоимость нашего заложника. Такое я бы доверил очень немногим.
Джубар-паша не строил иллюзий насчет Эль-Хусейна. Естественно, часть выкупа его родственник попросту прикарманит. Но Эль-Хусейн всегда умел управлять своей жадностью и обладал здравым смыслом, позволявшим воровать только часть средств. Другой заграбастал бы себе все, равно как и сам паша предпочел был оставить всю сумму выкупа у себя, а не делиться с сенусситами.
– Прекрасно. Раз таково ваше желание, так оно и будет. Важно, о Великий, чтобы пленный оставался в живых. Прежде чем мы получим выкуп, от нас могут потребовать доказательства, что он жив.
– Черта между жизнью и смертью тонка. И управляющий кяризами может держать его строго на этой черте. Я распоряжусь. Он будет работать на верхних полях, где смерть пореже наведывается в гости.
– Еще важно, чтобы он не сбежал.
От этих слов Джубар-паша громко расхохотался:
– Сбежал? Кто сбегает из тюрьмы, чтобы попасть в ад? Нас окружает обширная пустыня. Никто из пленных, работающих на кяризах, давно не помышляет о побеге… Ладно. Поговорили, и будет.
Слуги вновь наполнили чашки хозяина и гостей чаем и подали печенье с медовой начинкой. Через какое-то время паша жестом приказал подвести пленного ближе. Цепи Муссы потащились за ним по каменному полу.
– Как тебе не стыдно, Бабуш? Почему такой подарок для паши должен скрываться под туарегскими тряпками? Хочу увидеть его голым. – Джубар-паша щелкнул пальцами. – Раздеть его! – велел он одному из слуг.
Мусса слышал повеление. Оторопев, он яростно сопротивлялся, но мешали цепи и слабость после долгого пути. Слуги паши быстро совладали с ним. Двое держали Муссу, а третий снял с него гандуру, затем рубашку и штаны. Затем они размотали тагельмуст, метр за метром удалив мягкую хлопчатобумажную ткань. На Муссе не осталось ничего, кроме цепей. На теле темнели следы побоев, нанесенных стражниками. Затылок был натерт металлическим ошейником, который его заставили носить. Металл протер даже ткань тагельмуста. Но Мусса и сейчас показывал силу, с вызовом глядя на своих похитителей. Из троих он узнал лишь Бабуша, владельца каравана и работорговца. Рыхлый толстяк посередине явно был Джубар-пашой. Глаза третьего показались Муссе знакомыми. Они были пронзительными и будоражащими, однако Мусса не мог вспомнить, где видел эти глаза.
Джубар оглядел его. Взгляд у паши был цепким, опытным и отчасти голодным. Он скользнул глазами по худощавому, крепко сбитому телу туарегского дьявола. Полюбовался игрой мышц на руках и ногах. Да, в изяществе этому парню не откажешь. Он и стоял словно король. Паша задумался. Красавец, это точно. Но при всей привлекательности уже не для постели. Слишком взрослый и сильный. Паша вздохнул. Жаль.
А для выкупа – в самый раз.
– Отведите его в кяризы.
В сумерках Муссу вывели из крепости и погнали по лабиринту крытых улочек города, обнесенного стеной. Глинобитные стены были сочного красно-коричневого цвета. Узкие улицы кишели людьми, не обращавшими на него никакого внимания. Раб, пусть и светлокожий, был одним из многих. Ничего интересного.
Мусса потерял ориентацию. Улицы петляли, поворачивали, изгибались, образуя запутанную паутину. Через какое-то время стражники вывели его за городские ворота и двинулись вверх по склону холма, держа путь к поселению, также обнесенному внешней стеной. Таких поселений было несколько; они вытянулись цепью, уходя в пустыню. Во внутреннем дворе Мусса увидел большую группу чернокожих рабов из южных земель. Они свободно ходили по двору, переговаривались и готовили пищу на кострах. Их были сотни. Жили они в постройках, напоминающих конюшни, стены и крыши которых были сплетены из пальмовых листьев. В дальнем конце двора находилась дверь, открывавшаяся в проход, с обеих концов охраняемый стражниками. За второй дверью оказалось подобие улицы, с двух сторон застроенной приземистыми глинобитными хижинами с деревянными дверями и щелями вместо окон. Муссу подвели к одной из хижин и втолкнули внутрь. Дверь за ним тут же закрылась.
Он заморгал, помогая глазам приспособиться к внезапной темноте. Он очутился в комнатке, потолок которой был настолько низок, что позволял лишь стоять на коленях или сидеть на земляном полу. Никакой мебели. Мусса различил силуэты нескольких человек, сидевших вдоль стен. Все они молча смотрели на него. На лицо сидящего в углу падал слабый сумеречный свет, льющийся из оконной щели. Вся его одежда состояла из грязного тюрбана и набедренной повязки. Человек был невысокого роста, мускулистым, с темными и веселыми глазами. Он внимательно разглядывал Муссу.
– Да благословит тебя Аллах, рослый незнакомец! Ты уж прости, что мы не встали при твоем появлении. – Он засмеялся. – К тесноте ты привыкнешь. Это самый высокий потолок, какие тебе доведется видеть. Вскоре ты начнешь думать о нем так же, как прежде думал о небе.
Мусса сел в противоположном углу и попытался собраться с мыслями. Невысокий человек поспешил к двери, которая вдруг открылась. Все происходило молча. Человеку протянули несколько мисок, которые он быстро поставил на пол. Дверь закрылась.
Затем он роздал миски всем в комнате. Мусса получил свою последним и равнодушно заглянул в миску. Света еще хватало, чтобы различить твердый кусок кускуса, поверх которого белела капля неизвестно чего. Все это выглядело совсем неаппетитно. Есть ему не хотелось.
– Говорят, ты туарег, – сказал маленький человек, жадно отправляя в рот содержимое своей миски. – Это правда?
– Когда ты успел узнать? Меня только что привели.
– Иногда вести попадают сюда раньше людей. Разговоры да сплетни – вот и все здешние занятия. Все чешут языками. Даже стражники и хозяева караванов. Появление туарега всегда возбуждает интерес.
– Да, я туарег… частично.
– Конечно, ведь ты недостаточно одет, чтобы выглядеть туарегом. А звать как?
– Мусса.
– Был у меня когда-то осел по кличке Мусса. Хороший осел, кстати. Не стану осквернять его память,
