Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голод вгрызался ему в кишки. Мусса протянул руку и ощупью нашел на тюрбане узелок, где хранил финики. Найдя, осторожно развязал и съел всего две штуки. Ему хотелось растянуть выдаваемую порцию на весь день, но он убедился, что подземелье и темнота изменили его представление не только о расстоянии, но и о времени. Сейчас на поверхности могла быть середина утра, вторая половина дня или даже середина ночи. Зима или лето. Для обитателей тьмы все стерлось.
Встав на колени, он напился воды прямо из туннеля. Она была вкусной, но очень холодной. Холод его не отпускал. Мусса мечтал поскорее вернуться к теплу на поверхности. Пробыв под землей менее дня, он уже не помнил ощущение тепла. Здесь все дышало холодом. Холодный воздух, холодная вода. Но холоднее всех была темнота. Мусса растирал себе плечи и топал ногами. Он дрожал, ждал и продолжал работать.
Он вытаскивал очередной мешок от Абдулахи, когда услышал незнакомый звук. Мусса мигом сосредоточился, обратившись в слух. Даже тянуть веревку перестал.
– В чем дело, Сиди? Ты почему остановился?
Голос Абдулахи звучал совсем близко. Он полз к шахте вслед за мешком. Мусса расслабился и присел на корточки.
– Я услышал незнакомый звук и не понял, откуда он. Подумал: а вдруг это обвал?
Абдулахи засмеялся:
– Эх, Сиди, тебе еще учиться и учиться, раз ты не ощущаешь разницу между Абдулахи и обвалом.
Мусса кивнул, зная, что тот не увидит кивка.
– Да, учиться и учиться. Мы как, закончили на сегодня?
– Нет. Прошла лишь половина рабочего дня. Время в темноте устраивает жестокие трюки. Просто мы с тобой меняемся местами, и теперь копать будешь ты. Мои руки сегодня намахались достаточно. Сумеешь найти обратный путь?
– Думаю, да, – ответил Мусса, хотя вовсе не был в этом уверен.
Мысль о том, что все страдания уложились лишь в половину дня и его ждет вторая половина, подействовала на него угнетающе.
– Когда будешь копать, все время прислушивайся. Если наткнешься на кусок скалы, за которой скрывается вода, звук кирки изменится. На верхних кяризах такого вроде не должно происходить, но дракон полон неожиданностей.
– А как я узнаю, когда мне возвращаться?
– Считай удары кирки. Когда почувствуешь, что больше не в силах поднять ее, нарой вдвое больше того, что уже нарыл. Вот тогда и настанет время заканчивать.
– Но это же бездна времени. Почему бы нам просто не посидеть здесь без всякого копания?
– Великолепная затея, только она не срабатывает. Прислужники паши каждую неделю посылают рабов с проверкой. Это люди, которые долго проработали под землей, за что их освободили от тяжелого труда. Пока они проверяют добросовестно, никто их снова не погонит рыть туннели. Можешь представить, насколько они придирчивы. Они знают каждый дюйм дракона и измеряют его. Ползают из конца в конец. Им известно, сколько человек работало в таком-то месте и какое расстояние должно быть прорыто. И еще они смотрят, чтобы никто не вздумал рыть потайные туннели и устраивать потайные помещения. – Абдулахи ненадолго замолчал, а потом продолжил: – Если мы за неделю не сделаем положенную работу, нам урежут порции еды. Если мы и дальше будем медлить… Были тут рабы, решившие не копать. Набралось их человек двенадцать. Я как раз только-только попал в Тимимун. Джубар-паша знал, как их наказать. Он позакрывал со всех концов туннели, где они работали, и приказал поднять веревку из их шахты. Затем созвал всех нас. Вытащил нас на поверхность, чтобы видели его урок. Работа прекратилась по всему оазису. Люди стояли вокруг шахты. Рядов двадцать было. Мы слышали вой, доносящийся снизу. Жуткий вой. А потом нас заставляли каждого бросать в шахту по мешку земли, пока вой не прекратился. – Было слышно, как Абдулахи плюнул. – После этого никто не подбивал других работать помедленнее.
Муссу охватила дрожь.
Путь к месту работы он нашел легко, но знал, что никогда не привыкнет к туннелям. Он был весь мокрый. Кожа зудела. Ладони и колени были содраны. Песок и острые камешки исцарапали тело. Холод продолжал безжалостно атаковать его. Достигнув рабочего места, Мусса немного передохнул, затем ощупал поверхность, где ему предстояло трудиться. Туннель имел овальную форму и плоское дно. Для работы ему придется лечь ничком, погрузив живот и ноги в холодную воду, вытекавшую из камня.
Копать было неудобно. Низкий потолок не позволял по-настоящему замахнуться киркой. Все, что удавалось Муссе, – это откалывать куски от мягкого камня. Поначалу он работал с открытыми глазами, но быстро сообразил, что их надо держать закрытыми, чтобы уберечь от летящих осколков. Каждый удар кирки откалывал лишь мелкие куски. Поработав какое-то время, Мусса сгреб их и не сразу, но запихнул в мешок. Казалось, пройдет целая вечность, прежде чем тот наполнится. Стоило Муссе дернуть за веревку, и наполненный мешок мгновенно ускользнул в темноту. Можно было передохнуть. Передышка оказалась короткой. Его удивило, как быстро Абдулахи подал сигнал, сообщая, что его уже ждет пустой мешок. «Не больно-то тут отдохнешь», – подумал Мусса.
Работа была отвратительной. Больше всего доставалось рукам. Руки Муссы не привыкли к постоянному физическому труду. Ему казалось, что, подбирая куски, он водит пальцами по грубому точильному камню. Холод притуплял ощущения, но к моменту заполнения четвертого мешка Мусса не сомневался, что кожа на ладонях растрескалась, а сами ладони кровоточат. При такой скорости к концу рабочего дня от его пальцев останутся обрубки. Он перевернул кирку и ее рукояткой стал поддевать отбитые куски. Это занимало больше времени, но иного способа сберечь руки он не знал. Надо попытаться в лагере раздобыть что-то, что сгодится в качестве совка.
Нет! Мусса отругал себя за эту мысль. Он всего лишь пытался продержаться этот день. Рабский труд не должен войти у него в привычку.
Я не должен искать способы облегчить себе эту каторжную работу. Я должен найти способ бежать отсюда.
А день все тянулся и тянулся. Работа была беспощадна к его телу. Болели все мышцы. На ладонях появлялись волдыри; они лопались и появлялись снова. Один за одним в темноту уходили наполненные мешки, чтобы тут же вернуться пустыми. Ненасытный дракон требовал больше. Мусса работал, пока не почувствовал: у него нет сил на заполнение очередного мешка. Его рукам не удержать кирку. Потом ему вспомнились слова Абдулахи. Получалось, он выполнил всего треть дневной нормы и должен выполнить еще две трети. Мусса уперся
