Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей - Александр Ливергант

― Я бур, — начал я. — Со мной произошел несчастный случай. Я должен был присоединиться к своему коммандос в Комати-Поорт. По дороге мы дурачились, и меня выбросило из поезда. Я был без сознания несколько часов. Мне кажется, я вывихнул плечо

Невероятно, как быстро подобные вещи приходят в голову. Казалось, я знаю эту историю. Хотя я не имел ни малейшего понятия, что именно я скажу и каким будет мое следующее предложение.

Незнакомец внимательно на меня посмотрел, и немного поколебавшись, наконец сказал:

― Ну что же, заходите.

Он отступил вглубь неосвещенной передней, открыл дверь пошире и указал левой рукой в направлении темной комнаты. Я вошел в комнату, спрашивая себя, не окажется ли она моей тюрьмой. Он последовал за мной, чиркнул спичкой, зажег лампу и поставил ее на стол. Комната была маленькой, она служила столовой и гостиной одновременно. Помимо большого стола я также заметил письменный стол, два или три стула и один из так называемых автоматов для содовой, который представлял собой два стеклянных шара, насаженных друг на друга и закрытых тонкой проволочной сеткой. Тем временем мой хозяин положил на край стола револьвер, который, вероятно, держал прежде в правой руке.

― Не могли бы вы рассказать поподробнее об этом вашем несчастном случае в поезде? — спросил он после некоторого молчания.

― Думаю, — ответил я, — лучше было бы рассказать вам правду.

― Я тоже так думаю, — медленно произнес он.

Я набрал в легкие воздуха и выложил все начистоту.

― Я Уинстон Черчилль, военный корреспондент «Морнинг Пост». Прошлой ночью я сбежал из Претории. Мне нужно пересечь границу («Пересечь!»). У меня есть деньги. Вы мне поможете?

Последовала еще одна долгая пауза. Мой собеседник тихонько поднялся со стула и закрыл дверь. Этот жест не внушил мне надежды, хотя его можно было расценивать двояко. Затем он внезапно ринулся ко мне с протянутой рукой.

― Слава Богу, вы пришли именно сюда! Это единственный дом в округе, где вас не выдадут властям! Но здесь мы все англичане, и мы окажем вам поддержку.

По прошествии многих лет гораздо легче вспомнить, чем описать нахлынувшее на меня чувство облегчения. Всего минуту назад я считал, что нахожусь в ловушке, а теперь друзья, пища, помощь и все остальное были в моем распоряжении. Я чувствовал себя тонущим, которого выловили из воды и вдобавок сообщили, что он только что выиграл Дерби!

Мой хозяин представился мистером Джоном Ховардом, управляющим угольных шахт в Трансваале. Он принял гражданство и стал буром за несколько лет до войны. Однако его не призвали воевать против британцев, принимая во внимание его национальность, а также некоторые весьма убедительные доводы, которые он предоставил местному фельдкорнету {651}. Таким образом, ему было разрешено остаться на шахте вместе с несколькими другими людьми, сохранять ее в рабочем состоянии и следить за порядком, до тех пор пока разработка угля не возобновится полностью. Помимо его ассистента, который был англичанином, на шахте также находились машинист из Ланкашира, и два шахтера-шотландца. Эти четверо были подданными Великобритании, и им позволили остаться только при условии соблюдения строгого нейтралитета. Его самого как гражданина республики Трансвааль могут обвинить в государственной измене и приговорить к расстрелу, если меня обнаружат в его доме или же выяснится, что он меня укрывал.

― Ничего, — сказал он, — что-нибудь придумаем. — И добавил: — Фельдкорнет был здесь сегодня утром и спрашивал о вас. Они объявили о вашем исчезновении по всему округу, и теперь вся железная дорога тщательно обыскивается.

Я сказал, что ни в коем случае не хочу подвергать его опасности. Все, что мне нужно, — это еда, пистолет, проводник и, если возможно, пони, и тогда я попытаюсь пробраться к морю, передвигаясь по местности только ночью, подальше от железной дороги и населенных пунктов.

Но он не хотел даже слышать об этом. Он что-нибудь придумает. Однако нужно соблюдать крайнюю осторожность. Повсюду шпионы. У него были две служанки-голландки, которые, к слову сказать, жили прямо в доме. К тому же повсюду на приисках и у насоса работали кафры. Перечислив возможные опасности, мистер Ховард задумался. И вдруг он сообразил:

― Да вы, должно быть, умираете от голода!

Я не стал ему противоречить. Он тотчас же кинулся на кухню, предварительно разрешив мне воспользоваться бутылкой виски и автоматом для содовой, о котором я уже упомянул. Через несколько минут он вернулся с холодной бараньей ногой и другими деликатесами и, предоставив мне отдать им должное, вышел из дома через заднюю дверь.

Прошло около часа, прежде чем мистер Ховард вернулся. Я почувствовал, что силы возвратились ко мне, а в душе воцарилась надежда на благополучный исход. Уверенность в успехе росла, теперь мне все было по плечу.

― Все в порядке, — сказал он. — Я посовещался с ребятами, они тоже хотят поддержать вас. Вы спрячетесь в шахте и пробудете там до тех пор, пока мы не придумаем, как переправить вас через границу. Есть одна трудность, — сказал он, — это skoff (еда). Голландка следит за каждым куском, который я съедаю. Повариха будет спрашивать, куда делась баранья нога. Ночью я что-нибудь придумаю. Вам же нужно как можно быстрее спуститься в шахту. Постараемся, чтобы вам там было удобно.

Тем временем рассвело, и я последовал за моим хозяином через маленький двор за ограждения, где стоял ветряной двигатель. Здесь нас встретил полный мужчина, который стиснул мне руку, представившись мистером Дьюснапом из Олдема.

― В следующий раз они все проголосуют {652} за вас, — прошептал он.

Дверь открылась, и я вошел в кабину лифта. Мгновение — и мы были в недрах земли. На дне шахты нас ждали два шахтера-шотландца с фонарями и большой связкой — свернутыми одеялами и матрасом. Некоторое время мы шли по черному как смоль лабиринту, поворачивая, петляя, переходя с уровня на уровень, пока наконец не остановились в каком-то отсеке. Воздух здесь был свеж и прохладен. Мой проводник положил на землю свой сверток, а мистер Ховард протянул мне пару свеч, бутылку виски и коробку сигар.

― С этим добром никаких проблем, — сказал он. — Все это хранится под замком, а ключ у меня. Но надо будет решить, как и чем накормить вас завтра.

― И не высовывайтесь, чтобы не случилось, — дал он мне на прощание последнее указание. — В течение дня здесь будут кафры, но мы присмотрим, чтобы никто из них не зашел на вашу половину. Пока они ничего не видели.

После этого четверо моих друзей с фонарями в руках покинули меня, и я остался один. Несмотря на густую черноту шахты жизнь казалась окрашенной в розовые тона.

Принимая во внимание все трудности, через которые мне пришлось пройти, теперь я почти с полной уверенностью мог рассчитывать на свободу. Вместо унизительной поимки и длинных месяцев прозябания в тюрьме (на этот раз, скорее всего, общего типа), я рисовал себе возвращение в армию героем, предвкушай свободу и наслаждался азартом приключений, столь свойственным молодым сердцам. Пребывая в этом благостном состоянии и подгоняемый сильнейшей усталостью, я вскоре забылся глубоким, но торжествующим сном победителя.

II

Не знаю, как долго я спал. Но когда я открыл глаза, то мне показалось, что день был уже в полном разгаре. Я стал искать свечу, но никак не мог ее нащупать. Решив, что в галереях могут быть опасные ямы, я решил не двигаться и ожидать дальнейших событий. Прошло несколько часов, прежде чем слабый отблеск фонаря сообщил мне о чьем-то приближении. Это оказался сам мистер Ховард, в руках у него была курица и другая снедь. Он также принес мне несколько книг. Он удивился, почему я не зажигаю свечу. Я сказал, что не смог найти ее.

― Разве вы не положили ее под матрас? — спросил он.

― Нет.

― Тогда ее сгрызли крысы.

Он сообщил мне, что шахты кишат крысами. Несколько лет назад он завез сюда белую крысу, питающуюся падалью, и животные со временем прижились и размножились. Он рассказал, что ему пришлось съездить за курицей в дом доктора-англичанина в двадцати милях отсюда, так как он опасался двух служанок-голландок, которые задавали много вопросов по поводу бараньей ноги, виновником исчезновения которой был я и никто другой. Если не удастся раздобыть завтра еще одну курицу, то ему придется положить себе на тарелку двойную порцию и потихоньку переложить еду в сверток, пока служанка выйдет из комнаты. Он также добавил, что буры объявили о моем побеге по всему округу, в правительстве Претории переполох. Теперь все англичане, проживающие около шахт в Мидделбурге, находились под подозрением, так как именно здесь я мог рассчитывать на помощь. Я опять высказал мысль о том, что мне следует пробираться одному, с помощью проводника-кафра и пони, но мистер Ховард и слышать об этом не желал. Нужно выработать четкий план, сказал он, как переправить меня через границу, но я должен быть готов к тому, что мне придется провести в шахте довольно длительное время.