Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей - Александр Ливергант

— Здесь, — добавил он, — вы в абсолютной безопасности. — Мак (он имел в виду одного из шахтеров-шотландцев) знает все заброшенные штольни и выработки, где никому и в голову не придет искать вас. Здесь есть место, где вода поднялась на фут или два и почти достигает поверхности. Если вдруг начнется обыск, то Мак нырнет вместе с вами туда и переправит вас в штольню, которая находится позади. Там вас точно никто не найдет. Мы напутали кафров историями о привидениях, и к тому же, мы постоянно за ними наблюдаем.

Он посидел со мной, пока я обедал, после чего ушел, оставив полдюжины свечей. По совету мистера Ховарда я сунул их под подушку и под матрас, а потом опять ненадолго заснул, и внезапно пробудился от ощущения, что около меня что-то шевелится. Казалось, будто кто-то дергает за мою подушку. Я быстро протянул руку. Послышалась возня. Крысы пытались добраться до свечей. Но я вовремя спохватился, и мне удалось свечи спасти. Я зажег одну свечу. К счастью для меня, я никогда особенно не боялся крыс. Удостоверившись в их пугливости, я не сильно беспокоился на их счет. Все же три дня, проведенные на шахте, нельзя отнести к самым приятным воспоминаниям моей жизни. Легкое топанье маленьких лапок и постоянно ощущаемое шуршание и шевеление вокруг не прекращались. Однажды, задремав, я вдруг проснулся оттого, что одна из крыс быстро по мне пробежала. Но как только я зажигал свечу, эти существа становились невидимыми.

Следующий день, если его можно назвать днем, прошел своим чередом. Было четырнадцатое декабря, третий день после моего побега из тюрьмы. Некоторое разнообразие внес визит двух шотландских шахтеров, с которыми мы вступили в длительную дружескую беседу. От них я узнал, немало удивившись, что глубина шахты составляла всего лишь двести футов.

В некоторых заброшенных штольнях, сказал Мак, виден даже дневной свет. Не хочу ли я ненадолго прогуляться в сторону старых выработок и взглянуть самому? По пути туда мы долго блуждали кругами, спускаясь вверх и вниз по подземным галереям, и провели около четверти часа у края шахтового ствола, куда с трудом пробивал себе дорогу из внешнего мира серый и тусклый солнечный свет. Во время этой прогулки я заметил большое количество крыс. Они мне показались весьма приятными маленькими зверьками — практически белые, но с темными глазами, которые, как меня заверили, при дневном свете были ярко-розовыми. Три года спустя один британский офицер, дежуривший в округе, написал мне, что слышал на лекции мой рассказ о белых крысах и их розовых глазках и счел, что никогда не слышат более вопиющей лжи. Он не поленился спуститься в шахту и убедиться воочию и теперь просит прощения за то, что усомнился в моей честности.

Пятнадцатого декабря мистер Ховард сообщил, что шум по поводу моего исчезновения немного поутих. В районе, где располагаюсь шахты, никаких следов беглеца обнаружено не было. Бурские власти теперь придерживались мнения, что я прячусь в Претории в одном из домов сторонников Британии. Они не верили в то, что я мог ускользнуть, из города. При таких обстоятельствах этой ночью можно было даже прогуляться по фельду, и если все будет спокойно, то на следующий день я могу перебраться в одну из задних комнат служебного помещения. С одной стороны, мистер Ховард казался абсолютно спокойным, с другой, был чрезвычайно взволнован нашей авантюрой. Таким образом, я отправился на замечательную прогулку под луной и подышал восхитительным свежим воздухом, а вслед за тем, немного раньше назначенного времени, переселился во внутреннюю комнату служебного помещения, устроившись за упаковочными ящиками. Здесь я провел три дня, по ночам выходя на прогулки по бесконечной равнине в сопровождении мистера Ховарда или его помощника.

Шестнадцатого декабря, на пятый день моего побега, мистер Ховард сообщил мне, что он придумал, как помочь мне перебраться через границу. От шахты шла ветка, соединявшаяся с главной железной дорогой. По соседству здесь живет голландец по фамилии Бюргенер, которой собирается отправлять груз шерсти на Делагоа-Бей девятнадцатого декабря. Этот человек весьма расположен к англичанам. Мистер Ховард уже поговорил с ним, посвятив его в наш секрет, и он согласился оказать нам поддержку. Товар мистера Бюргенера упакован в большие тюки, которые займут два или три больших вагона. Они будут загружаться со стороны шахты. Тюки можно положить таким образом, чтобы между ними осталось небольшое место в центре вагона, где можно было бы меня спрятать. После погрузки тюки покроют сверху брезентом, и маловероятно, что вагоны станут обыскивать на границе, если оболочка будет нетронутой. Согласен ли я использовать этот шанс?

Я волновался за исход предприятия в большей степени, чем за что-либо другое со времени моего побега. Когда путем невероятных усилий человек добивается труднодостижимой цели и наслаждается этим ощущением в течение нескольких дней, перспектива потерять все разом становится невыносимой.

Я уже считая свободу делом решенным, и мысль о том, что у меня не будет возможности действовать, находясь полностью во власти непредсказуемых действий пограничников, крайне тревожила меня. Возможно, я бы даже предпочел отправиться в путь по фельду с проводником и пони и вдали от людей шаг за шагом пробираться через обширную территорию бурской республики, чем подвергаться такому суровому испытанию. Однако, в конце концов, я принял предложение моего благородного спасителя, и мы начали приготовления.

Возможно, я бы волновался еще больше, если бы прочел в британских газетах сообщения следующего содержания:

Претория, 13 декабря. — Несмотря на то, что побег мистера Черчилля был тщательно спланирован, у него практически нет шансов добраться до границы.

Претория, 14 декабря. — Сообщается, что мистера Черчилля поймали на пограничной железнодорожной станции Комати-Поорт.

Лоренсу-Маркиш, 16 декабря. — Поступило сообщение, что мистер Черчилль был задержан в Вотервал-Бовене.

Лондон, 16 декабря. — Относительно побега мистера Черчилля из Претории выражаются опасения, что его в скором времени могут поймать и если поймают, то есть вероятность, что расстреляют, и т. д.

Или если бы узнал об обещанном за меня вознаграждении из объявлений о моей поимке, которые распространялись повсеместно и были развешены вдоль железной дороги.

Я очень рад, что тогда не имел обо всем этом ни малейшего понятия.

Восемнадцатого декабря день тянулся очень медленно. Насколько я помню, большую часть времени я провел за чтением романа Стивенсона «Похищенный». Захватывающие страницы этой книги, в которой описывается побег Дэвида Бэлфура и Алана Брека через горную долину, пробудили во мне ощущения, с которыми я был знаком не понаслышке. Быть беглецом, быть преследуемым и разыскиваемым — само по себе тяжелое психологическое переживание. Опасности на поле брани, шальные пули и артиллерийские снаряды — это одно. Но когда тебя преследует полиция — это совсем другое. Необходимость скрываться и обманывать порождает чувство вины, подрывающее твое моральное состояние. Осознание того, что в любую минуту на твоем пути может кто-то встретиться — неважно, должностное лицо или любой прохожий, — и спросить: «Кто ты?», «Откуда ты?», «Куда ты идешь?» — вопросы, на которые ты не можешь дать вразумительного ответа, крайне подрывает уверенность в себе. Всеми фибрами души я боялся испытания в Комати-Поорт. Но я понимал, что должен пройти через это испытание со страхом и смирением, чтобы заслужить благоприятный исход.

Тут мои размышления прервали ружейные выстрелы совсем неподалеку, а вслед за ними еще несколько. Зловещее предположение промелькнуло в моем мозгу. Это буры! Ховард и кучка британцев вступили с ними в неравный бой в самом сердце вражеской страны. Мне было строго-настрого запрещено покидать мое убежище. Следуя указаниям, я оставался за ящиками, пребывая в сильнейшем волнении. Вскоре стало ясно, что мои опасения напрасны. Из служебного помещения до меня донеслись голоса и смех. Похоже, там происходил приятный дружеский разговор. Я вернулся к своему товарищу Алану Бреку. Наконец голоса смолкли. Вслед за тем моя дверь приоткрылась, и в дверном проеме появился бледный и чем-то озабоченный мистер Ховард. На его лице, однако, была широкая улыбка. Он закрыл за собой дверь и медленно подошел ко мне, находясь, по-видимому, в весьма приподнятом настроении.

― Здесь был фельдкорнет, — сказал он. — Нет, он не вас искал. Он сообщил, что вас поймали вчера в Вотервал-Бовен. Но я не хотел, чтобы он тут рыскал, поэтому предложил ему пострелять из ружей по бутылкам. Он выиграл у меня два фунта и уехал страшно довольный. На сегодня все готово, — добавил он.

― Что я должен делать? — спросил я.