Хранители мира. Дорога домой - Мелисса Харрисон

– Спасибо. Вообще-то, его поставили для Майи. Но ты попрыгай, если хочешь.

– Ладно, потом, – ответила Ро. – Поверить не могу, что тайный народец и правда существует! И не в книжках, а по-настоящему. И всё это время водился у вас в саду!

Бен радостно ухмыльнулся.

– Ага! Это даже лучше, чем собака! Щенки смешные только первое время. А эти – навсегда!

– Но теперь они живут у нас в саду, потому что там лучше. И я могу играть с ними, когда захочу! – заметила Ро.

Мох понял, что разговор зашёл не туда.

– Эй! Прошу прощения! Мы вам не домашние любимцы!

– И не игрушки, – добавил Чердак.

– Но вы ведь животные, – неуверенно сказал Бен.

– Не совсем.

– Вы дети природы, – со знанием дела сказала Ро.

– Да. И вы тоже.

Бен и Ро изумлённо переглянулись.

– Мы? – переспросила девочка. – Разве мы часть природы?

– Конечно, – твёрдо ответил Чердак. – Вы живые, так ведь?

– Ну да… Но природа – она же… дикая.

– Когда-то люди были к ней очень близки. А теперь об этом забыли.

– А я не забыл! – объявил Бен и радостно заулюлюкал. – Я дикий! – выкрикнул он, содрал с рук варежки, зачерпнул пригоршню сырой осенней земли и нарисовал себе на щеках пару грязных полосок. – Ура! Я дикарь!

– Бен, будь посерьёзней, – строго сказала Ро. – Мох и Чердак просят нас о помощи. Мы единственные, кто может спасти тайный народец.

– И весь Зелёный Мир, – добавил Мох.

Бен перестал дурачиться и едва не ударился в слёзы.

– Я не хочу никого спасать. Это страшно и трудно, – сказал он жалобным голосом.

– Я же вам говорила! Он ещё маленький. – Ро закатила глаза с таким видом, будто была старше Бена лет на десять, а не на год, два месяца и одиннадцать дней.

– Бен, послушай-ка, – начал Чердак. – Помнишь, о чём мы говорили вчера? Насчёт корма для птиц?

– Да, – кивнул мальчик и шмыгнул носом.

– И что на это сказали взрослые?

– Что я могу покупать семечки на карманные деньги.

– А что такое «деньги»? – спросил Мох, повернувшись к Ро.

– Долго объяснять. Ну так что, Бен? – продолжила девочка. – Когда пойдёшь в магазин?

– Мама разрешила после обеда.

– А можно я тоже пойду? Покажу тебе лучший корм для птиц и всякое такое.

– Давай, – сказал Бен. – Только и Майя с нами. Ей нужны цветные карандаши.

– Ну и ладно, – улыбнулась Ро. – Я тоже люблю рисовать.

Весь остаток утра двое детей и двое маленьких человечков изучали сад. Взрослым, глядевшим из кухонного окна (и даже Майе), наверное, казалось, что Бен и Ро просто играют с какой-то мелочью на земле: палочками, или желудями, или листьями. На самом деле Мох открывал детям и Чердаку тайны сада: узенькие ветвистые тропки, пролегавшие через клумбы; убежище под лавровым кустом; запас орехов и семян, припрятанный лесной мышью; вход в нору, где зимовала мохнатая королева шмелей; пустое гнездо, свитое по весне малиновкой. Мох рассказывал про жизнь садового народца, а Ро объясняла Бену, кому и чем можно помочь. Странно, но приятно было делиться тайнами природы с любознательными детьми. Мох и Чердак надеялись, что теперь начнётся новая и прекрасная страница их жизни.

И действительно, совсем скоро последовали приятные сюрпризы. Когда Бен и Ро пошли по домам обедать, а Мох и Чердак перелезли обратно через забор, они увидели, что из птичьего домика выглядывает радостный Вереск.

– Привет! – окликнул Мох. – Что-то ты рано вернулся.

– Знаю-знаю. Я помчался прямо к вам! – ответил Вереск и сбросил вниз шпагат, готовясь соскользнуть по нему на землю. – Мы нашли отличную рябину, но это не главное. Глядите-ка сюда! – и он выставил из домика две совершенно нормальные, непрозрачные руки с пальцами и ладонями. – Видали! Обе на месте!

18. Великие планы. Щавель строит новый дом

Следующие дни пролетели в делах и заботах. Радостная новость, что не только Падуб, но и Вереск вылечился от «прозрачной болезни», хоть и не до конца, придала четверым друзьям новых сил.

Мох и Чердак почти всё время проводили в саду дома номер пятьдесят два по Ясеневой улице и думали, как сделать его гостеприимней. На карманные деньги Бен купил маленькую кормушку для птиц. Воробьи Спагги и Фип подсказали, где лучше её повесить. С попугая Карлоса взяли торжественное обещание: не выедать из кормушки все семена и делиться с соседями. Маленькие человечки помогли Бену и Ро сделать из веток и листьев уютный ежиный домик: вдруг какой-нибудь ёж пролезет под забор в поисках убежища. В холодные дни, когда играть на улице было нельзя, дети сидели дома и рисовали пруд, который предполагалось выкопать на участке.

Вереск и Щавель с удвоенным рвением вели поиски тиса. Вереск был убеждён, что именно благодаря найденной рябине у него опять появились руки и что отныне начинает сбываться пророчество Робина Весельчака. Если найти ещё и тис, считал Вереск, у Щавеля непременно выздоровеют левая рука и нога. А может быть, и старина Дождевик вернётся в Зелёный Мир. Поэтому они со скворцом без устали прочёсывали улицы, сады, парки и все рощицы, до каких могли добраться. Лихач летал на разведку, а стойкий и храбрый Вереск каждый день набивал новые синяки и шишки, пролезая под калитками, взбираясь на заборы и продираясь сквозь вороха опавшей листвы.

Мох с Чердаком не очень-то верили в план своих друзей, но вынуждены были признать: руки у Вереска появились в тот самый день, когда он нашёл рябину, – в день, когда они ещё не успели хоть что-то изменить в соседнем саду. С тех пор они сделали немало добрых дел, но больше пока ничего не вернулось: ни ноги Вереска, ни левая сторона Щавеля, ни грудь Падуба. Мох всеми силами убеждал себя, что их с Чердаком работа очень полезна и важна, что они помогают природе и борются за место в Зелёном Мире. Иногда руки у него всё-таки опускались, но выбора не было: оставалось лишь работать, стараться и надеяться, что они на верном пути.

Ночи становились всё холоднее, а солнце с каждым днём садилось чуточку раньше. По вечерам друзья собирались под кустом у забора и говорили о делах. У каждого из них была своя задача, но все понимали, как важно делиться успехами за ужином: только так они чувствовали себя одной командой. Иногда в гости заходил Падуб; он понемногу оттаивал и даже начал изредка улыбаться. И всё же их новый друг редко оставался на ужин и всегда уходил ночевать в тёмную, пустую школу.

Четыре птичьих домика, рядком висевших на заборе, как будто напоминали, что Падуб всё-таки не совсем из их компании. Щавеля это очень смущало. Изобретатель старался поскорее достроить дом, где хватило бы места всем пятерым, хоть Падуб и не высказывал желания к ним переселиться. Друзья частенько предлагали помощь, но Щавель обожал самостоятельно решать трудные задачки и лишь иногда поручал кое-какие дела садовому народцу.

Наконец настал день, когда новый дом был достроен. Перед ужином, пока ещё не совсем стемнело, Щавель отвёл всю компанию в дальний край сада.

Лихач увязался следом – как он уверял, из чистого любопытства.

– Нет уж, под землю я больше не полезу, – бормотал скворец, замыкавший шествие. – Просто хочу знать, куда вас понесло. Должен же кто-то за вами приглядывать!

Друзья дошли до кучи веток, в которой зимовала лягушка Кора.

– Смотрите внимательно, – сказал Щавель и нажал на палочку, торчавшую из кучи. Она тут же бесшумно отъехала в сторонку, открывая тайный ход. Щавель шагнул внутрь и исчез.

Со смесью опаски и возбуждения друзья пошли за ним – все, кроме Лихача, который пристроился на куче и что-то бормотал себе под нос. Внутри оказалось не так уж темно: вечерний свет проникал сквозь искусно разложенные ветки и сучья, озаряя ступеньки, которые вели вниз, под землю.

За лестницей был короткий коридор, а дальше – уютная большая комната с утоптанным земляным полом, обеденным столом из деревянного кругляша и стенами, вдоль которых Щавель уже успел расставить несколько шкафчиков. Свет свободно лился сверху, через прозрачное выпуклое стекло в потолке.