Колесо фортуны - Мартин Опиц

КОРОЛЬ ЖИЛ НА СЕВЕРЕ ДИКОМ…

Когда-то на севере дикомСтоял королевский дворец.Король был владыка владыкам,Богач, самодур и гордец.

Но вот перед смертью склоняласьСедая его голова.Наследников трое явилось:Волк, медведь и сова.

И молвил он: «Другу медведюЯ чащу лесную отдам.Ни дети мои, ни соседиНе смеют охотиться там!

Сова, моя верная мамка!За долгую службу твоюРазвалины старого замкаВ наследство тебе отдаю.

А волку пустынное полеВ стране я оставил родной.Ты, братец, насытишься вволюТелами загубленных мной!»

И только он это промолвил,Навеки закрыл он глаза.И градом, и стрелами молнийУдарила в землю гроза.

УЖ ТАК НА СВЕТЕ ПОВЕЛОСЬ…

В далеком детстве день-деньскойМать беспощадною рукойМеня лупила розгой.Но быстро движутся года,Пошел я в школу, и тогдаМне стало еще хуже.

Не мог я чтенья одолеть.Да вот пришлось! Иначе — плеть!Противиться напрасно!Так под побоями я рос,Не оставляя светлых грез.Но стало еще хуже.

Заботы юношеских лет:Все денег, денег, денег нет.Но деньги появились.И потащила наконецМеня бабенка под венец.Тут стало вовсе худо!

Ах, распроклятая карга!Я — муж, я — нянька, я — слуга,Дрожу, от страха тая!О детства солнечные дни!О годы счастья! Где они?Где розга золотая?!

Генрих Гейне

1797–1856

ЖАЛОБА СТАРОНЕМЕЦКОГО ЮНОШИ

Блаженны те, что честь хранят,Презренны, что честь утратили!Меня — несчастного юношу —Сгубили дурные приятели!

Они завладели моим кошелькомНе в ту роковую минуту ли,Когда они к картам меня подвелиИ с грязными девками спутали?

И вот, когда я упился в дым,Совсем потерявши голову,Они меня — бедного юношу —Швырнули на улицу голого.

А утром, очнувшись, почуял я —Ползут по спине мурашки.Сидел я — несчастный юноша —В Касселе, в каталажке!

РАМПСЕНИТ

Лишь властитель РампсенитПоявился в пышном залеДочери своей — как всеВместе с ней захохотали

Так и прыснули служанки,Черным евнухам потеха;Даже мумии и сфинксыЧуть не лопнули от смеха.

Говорит царю принцесса:«Обожаемый родитель,Мною за руку был схваченВаших кладов похититель.

Убежав, он мне оставилРуку мертвую в награду.Но теперь я раскусилаСпособ действий казнокрада.

Поняла я, что волшебныйКлюч имеется у вора,Отпирающий мгновенноВсе задвижки и запоры.

А затвор мой — не из прочных.Я перечить не решилась,Охраняя клад, сама яДрагоценности лишилась».

Так промолвила принцесса,Не стыдясь своей утраты.И тотчас захохоталиКамеристки и кастраты.

Хохотал в тот день весь Мемфис.Даже злые крокодилыДобродушно гоготали,Морды высунув из Нила,

Внемля царскому указу,Что под звуки трубных маршейДекламировал глашатайКанцелярии монаршей:

«Рампсенит — король Египта,Правя милостью господней,Мы привет и дружбу нашуОбъявить хотим сегодня,

Извещая сим рескриптом,Что июня дня шестогоВ лето тысяча сто третьеДо рождения Христова

Вор неведомый похитилИз подвалов казначействаГруду золота, позднееПовторив свои злодейства.

Так когда мы дочь послалиКлад стеречь, то пред рассветомОбокрал ее преступник,Дерзкий взлом свершив при этом.

Мы же, меры принимая,Чтоб пресечь сии хищенья,Вместе с тем заверив вораВ чувствах дружбы и почтенья,

Отдаем ему отнынеНашу дочь родную в женыИ в князья его возводим,Как наследника короны.

Но поскольку адрес зятяНеизвестен нам доселе,Огласить желанье нашеМы в рескрипте повелели.

Дан Великим РампсенитомСентября двадцать восьмогоВ лето тысяча сто третьеДо рождения Христова».

Царь исполнил обещанье:Вор обрел жену и средства,А по смерти РампсенитаПолучил престол в наследство.

Правил он, как все другие.Слыл опорой просвещенья.Говорят, почти исчезлиКражи в дни его правленья.

МАРИЯ-АНТУАНЕТТА

Как весело окна дворца ТюильриИграют с солнечным светом!Но призраки ночи и в утренний часСкользят по дворцовым паркетам.

…В разубранном павильоне de FlorМария-АнтуанеттаТоржественно совершает обрядУтреннего туалета.

Придворные дамы стоят вокруг,Смущенья не обнаружив.На них — брильянты и жемчугаСреди атласа и кружев.

Их талии узки, фижмы пышны,А в ножках кокетства сколько!Шуршат волнующие шелка.Голов не хватает только!

Да, все — без голов!.. Королева сама,При всем своем царственном лоске,Стоит перед зеркалом без головыИ, стало быть, без прически.

Она, что носила с башню шиньонИ титул, который так громок,Самой Марии-Терезии дочь,Германских монархов потомок, —

Теперь без завивки, без головыДолжна — нет участи хуже! —Стоять среди фрейлин незавитыхИ безголовых к тому же!

Вот — революции горький плод!Фатальнейшая доктрина!Во всем виноваты Жан-Жак Руссо,Вольтер и гильотина!

Но удивительно странная вещь:Бедняжки — даю вам слово! —Не видят, как они мертвыИ до чего безголовы.

Вся та же отжившая дребедень!Здесь все как во время оно:Смотрите, как смешны и страшныБезглавые их поклоны.

Несет с приседаньями дама d'atourСорочку монаршей особе,Вторая дама сорочку берет,И приседают обе.

И третья с четвертой, и эта, и таЗнай приседают без лениИ госпоже надевают чулки,Падая на колени.

Присела пятая — подаетЕй пояс. А шестаяС нижнею юбкой подходит к ней,Кланяясь и приседая.

С веером гофмейстерина стоит,Командуя всем парадом,И за отсутствием головыОна улыбается задом.

Порой любопытное солнце в окноПосмотрит на все это чудо,Но, старые призраки увидав,Спешит убраться отсюда!

ВАЛЬКИРИИ

На земле — война… А в тучахТри валькирии летучихДень и ночь поют над ней,Взмылив облачных коней:«Власти спорят, люди страждут,Короли господства жаждут.Власть — превысшее из благ.Добродетель — в звоне шпаг.Эй, несчастные, поверьте:Не спасет броня от смерти;Пал герой, глаза смежив,Лучший мертв, а худший жив.Флаги. Арки. Стол накрытый.Завтра явится со свитойТот, кто лучших одолелИ на всех ярмо надел.Вот въезжает триумфатор.Бургомистр или сенаторПодлецу своей рукойКлюч подносит городской.Эй! Венки, гирлянды, лавры!Пушки бьют, гремят литавры,Колокольный звон с утра.Чернь беснуется: «Ура!»Дамы нежные с балконаСыплют розы восхищенно.И, уже высокочтим,Новый князь кивает им…»

СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ