Колесо фортуны - Мартин Опиц

Луис Фюрнберг

1909–1957

ВСТРЕЧА С РИЛЬКЕ

Знать, что он есть! И что Шато-Мюзоздесь, на земле, а не в надзвездном царстве!Скорее в путь! Спеши узреть его:твоя душа нуждается в лекарстве.Ты — безымянный, ты — не Валери,но он приветлив, что ни говори.И вот уже ты едешь, ты летишь,терзаешься сомненьями в дороге.Тебя снедают страхи и тревоги,ты сам себе с укором говоришь:«Ничтожество! Опомнись! Он ведь бог!Постой, тебя не пустят на порог!»Вокзал… Ты прибыл… Крохотный отель…Грохочет по булыжнику пролетка…Вот башня… Вот чугунная решетка…Еще есть время! Уходи, покаты не нажал на пуговку звонка!Вдруг настежь дверь — и он перед тобойвозник внезапно собственной персонойС платком на голове… Немного сонный…«Откуда вы узнали адрес мой?Прошу войти…» Взволнованный до слез,Ты в дом вступаешь сквозь шпалеры розО, этот сумрак!.. О, как сжало грудь!О, как скрипят проклятые ботинки!Тяжелый шкаф. Высоких стульев спинки.Лавандой пахнет в комнатах чуть-чуть.Простая печь… Кушетка… Чашка чаю…«Мой старый замок. Здесь я выжидаю…»И кресло… И хрипящие часы…И голос, как пропущенный сквозь вату.Глаза, что для лица великоваты…Обвислые калмыцкие усы…Рука-перчатка подбородок трет,и что-то тихо произносит рот.Понять бы только! Увезти с собойхотя б словцо! Ты слишком глуп и молод!Так утоли ж, уйми рассудка голод!О, как ты щедро награжден судьбой,как счастлив ты! Ты в доме у него,и, кроме вас двоих, здесь — никого.А голос говорит уж час подряд.Ты в упоенье от его находок.Глаза, рука-перчатка, подбородокс ним вместе говорят и говорят.И вдруг он замечает мимоходом:«Вы что ж, поэт? Гм… Вы из Праги родом?»Читать ему стихи?! Я обомлел.Дойти ли до безумия такого?Но дальний голос продолжает снова:«Вы извините… Слишком много делскопилось вдруг… Сейчас я очень занят.И кто в почтовый ящик мой заглянет,тот изумится: кипы телеграмми рукописей тщетно ждут ответа.Два добрых года бы ушли на это,когда бы стал читать, признаюсь вам.К тому ж я болен… Так что не взыщите…Но вы мне обязательно пишите…Надеюсь разгрузиться к рождеству…Да что вы, что вы! Извиненья бросьте…Напротив, мне приятно видеть гостя —ведь я почти отшельником живу…Как ваше имя?.. Вот клочок бумаги…Счастливый путь до милой, старой Праги!..»До милой Праги!.. Боже, дай мне силсквозь роз благоухание пробиться.С паломничеством детским распроститься,Что я так торопливо совершил……И мимо роз, сквозь строй благоуханный,уходит к безымянным Безымянный…

Куба

1914–1967

ПОЙ НА ВЕТРУ!

Пой на ветручисто и звонко:да оградит в колыбели ребенканаша единая воля к добру!Зло осуди!Новое строя,свежой, как жизнь, родниковой струеюмир, раскаленный от войн, остуди!Цвесть? Вымирать?Рваться ли к высям?Знайте: во всем от себя мы зависим,все нам сегодня самим выбирать!Мрак или свет?Хлеб или камень?Затхлость ума или разума пламень?..В каждом поступке таится ответ.Слышишь во мракевопль Нагасаки,вопль Хиросимы,невыносимый?— Мы — пепелища,наши жилищасделались пищейвсесветного зла.О, как позорно,если повторногибель над миром раскинет крыла!Благодареньеясности зренья!..Ночью ли позднейиль поутруславь неослепшийразум окрепший,силу и молодость!..Пой на ветру!

КРЕСТЬЯНСКАЯ ПЕСНЯ

Колышется ветка,качается сад…Земля наша — в клетку,наш край — полосат.Все клетчатое, полосатое,какматрац и рубаха, штаны и пиджакЧетыреста лет мы носили такойлоскутно-пятнистый наряд шутовской.От плети помещичьей след полосат.Железные прутья. Тюремный халат.Жандармская метка горит на спине,квадратная клетка — в тюремной стене.Калечатчетыре столетья подряд.Решетчато-клетчатнемецкий наряд.Четыре столетья,четыреста лет —треххвостою плетьюоставленный след.Столетья молчанья печальныхмогил…Но вечный молчальниквдруг заговорил!Мир мерзости начистонами сметен.Сказало батрачествоюнкерству: — Вон!Пусть в полосах света,сердца веселя,осенняя этапестреет земляи, как от азартакачаясь, садыв твой клетчатый фартукроняют плоды!

«Под сенью ночи черной…»

Под сенью ночи черной,за грозовой стеной,вновь набухают зерна,чреватые войной.Но против черной ночина грозных рубежахстоит народ рабочийс оружием в руках.Живи, страна родная!Тебя мы защитим,свой дом оберегаяоружием твоим,озарены рассветнымлучом твоей весныи знаменем трехцветнымтвоим осенены.Маховики турбинывращают тяжело.В труде, в борьбе единыи город, и село.И дом наш чист и прочензатем, что на часахстоит народ рабочийс оружием в руках.В надежной колыбелимы вынянчили жизнь.Стремись к высокой цели!За новое держись!Как глыбы, дни ворочай,старья сметая прах!..Стоит народ рабочийс оружием в руках!

ХЛЕБ И ВИНО

Вовеки да здравствуютхлеб и вино!Пусть каждому многоебудет дано,чтоб спать безмятежно,вставать без печали,а днем чтоб, работая,не подкачали.И страха народчтоб не знал никогда,стеклянные строя себегорода.Всем созданным вамисебя награждайте!Построили город стеклянный?Въезжайте!Да. Все для себя:И ученье, и стройка,и хлебопеченье,и варка, и кройка.Одеться красивои досыта есть —тут не пострадаютни скромность, ни честь!Оружье, чтоб мир защищать,вручено!Да здравствует мир!Славьтесь, хлеб и вино!Да здравствуют хлеб и вино!

ИЗ ДРАМАТИЧЕСКОЙ БАЛЛАДЫ «КЛАУС ШТЁРТЕБЕККЕР»

Был полдень, горяч и удушлив, как смертьА к вечеру вдруг началась крутоверть.Пожар в головах! И сердца горячи!Зарницы зажглись, застучали мечи.И ветер со стуком вломился во двор,чтоб выдуть золу и чтоб вымести сор.Идет колотьба-молотьба на земле,а тучи клокочут в небесном котле…За молнией — гром. Где-то всадники мчат,в сто тысяч копыт по дорогам стучат,но спешит тех всадников пеший народ —и с петель срываются створки ворот.Эй! Вымети, ветер, былого труху!Пусть валится наземь, кто был наверху!..В дому богатея сегодня бедлам:дубасят дубины по жирным телам.Замки посшибав, отобрали добро.Со звоном из окон летит серебро.Колотят без устали колокола:«Нам надо, нам надо, чтоб буря была!»Коль дрожжи положены, тесто взойдет,затопится печь, коли чист дымоход.Вы в силу вращенья не верите, но —взгляните, как вертится веретено!В муку превращают зерно жернова,в извечном вращенье — закон естества.Природа сама раскрывает секрет:живое вращается, мертвое — нет!..Пусть молот начнет, а кувалда поддаст!Пусть плуг подымает неведомый пласт!Мы этим законом должны дорожить:отжившему — гибнуть, рожденному — жить!

Иоганнес Бобровский

1917–1965

ПОХОРОННАЯ ПЕСНЯ

Не во сне, не наявуВ узкой лодочке плыву…Ничего себе челночек!На груди моей веночек,Не покрыта голова.Слышу скорбные слова.А друзья идут за мною —На трубе один играет,Дует в дудочку другой.Кто-то слезы утирает:Со святыми упокой!Я плыву в дубовой лодке —Путь не дальний, а короткий,И народ галдит вокруг:— Дело кончено! Каюк!На суку вороны крячут:— Пусть его скорей упрячут!Пусть уткнут его в песок!Мы возьмем его венок! —Но друзья идут за мною —На трубе один играет,Дует в дудочку другой.Кто-то слезы утирает:Со святыми упокой!В путь недальний, в путь короткийЯ плыву в дубовой лодке…Ах, уже недолго плыть!Что напрасно слезы лить?..Скоро, скоро я причалю,Мертвый, скрученный печалью.Вот и кончено моеГоремычное житье!Так плыву я под луною,А друзья идут за мною —На трубе один играет,Дует в дудочку другой.И кладут меня в могилуС непокрытой головой.Я лежу в песок зарытый,С головою непокрытой,Заперт в темный теремок.На груди моей венок.

Стефан Хермлин