Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин

Александр II понял, что, пока местное население поддерживает повстанцев, надеясь на улучшение своей жизни, победить их будет невозможно. Он поступил мудро: распорядился начать «раскрепощение» крестьян с Польши. Как только российские власти начали освобождать здесь крепостных, наделяя их землей, ситуация сразу изменилась. Теперь народ, крестьяне стали помогать ловить повстанцев. «Шляхетский бунт» был подавлен, так и не перейдя в революцию.

События в Польше пагубно сказались на судьбе «Земли и воли», которая в 1860-е годы была крупнейшей тайной революционной организацией в России. Ее погубили не внешние силы «реакции», не репрессии, а внутренние разногласия и понимание того, что о каком-то всеобщем крестьянском восстании остается только мечтать.

Вдобавок ко всему в полиции уже заинтересовались некоторыми активными деятелями «Земли и воли», делая у них обыски и устраивая за ними слежку. В частности, под подозрением находился Курочкин. И хотя он умело скрывал компрометирующие его материалы, в 1867-м ему довелось отсидеть два месяца в Петропавловской крепости.

На некоторое время революционный пыл русской учащейся молодежи поостыл. Однако литература народников продолжала воздействовать на умы. Общие идеи, которые она проповедовала, В.И. Ленин определил так: «Под народничеством мы разумеем систему воззрений, заключающую в себе следующие три черты: 1) Признание капитализма в России упадком, регрессом… 2) Признание самобытности русского экономического строя вообще и крестьянина с его общиной, артелью и т. п. в частности… Общинное крестьянство рассматривается как нечто высшее, лучшее сравнительно с капитализмом; является идеализация “устоев”… 3) Игнорирование связи “интеллигенции” и юридико-политических учреждений страны с материальными интересами определенных общественных классов…»

В предисловии к сборнику произведений народников «Штурманы будущей бури» Н.И. Якушин, приведя эту цитату Ленина, счел нужным добавить: «Народники понимали, что капитализм является более прогрессивной общественной формацией по сравнению со средневековыми формами хозяйства. Однако считали это положение правильным лишь для западноевропейских стран.

Народники говорили, что в связи с широким распространением в России общинного земледелия, артелей и кустарных промыслов возможен переход к социализму, минуя капитализм. Они были убеждены, что именно община, артель и кустарные промыслы являются зародышем и базисом социализма, хотя общинное крестьянство к тому времени непрерывно распадалось на кулачество и бедноту, община давно уже стала прикрытием для хищнических махинаций деревенских богатеев, захвативших в свои руки бразды правления, а артели и кустарные промыслы все больше капитализировались.

Убеждение в том, что в России существует свой, самобытный экономический уклад, общинный строй, соединялось у народников с верой в возможность построения социализма крестьянством без помощи рабочего класса, без пролетарской революции. Основной революционной силой в России они считали крестьянство, руководимое демократической интеллигенцией».

Такое мнение было достаточно широко распространено у нас в стране и отражало взгляд на ситуацию с позиций марксизма-ленинизма. Однако это мнение следовало бы обдумать критически. Представляется упрощенным стремление объяснять общественные явления главным образом с позиций экономических и социальных (классовых). Не меньшую, а подчас более существенную роль играют факторы духовные, а также связанные с эксплуатацией природной среды и развитием техники.

Относительно «прогрессивности» капитализма Якушин высказался слишком категорично. Не следует превозносить всеобщий общественный прогресс как абсолютное явление. Существовали и существуют периоды упадка и при смене формаций, и в ходе их эволюции. Экономические показатели – еще не критерий истины (утверждение марксистов «бытие определяет сознание» – фраза-перевертыш, смысл которой зависит от того, на какое слово падает ударение; у людей в отличие от животных именно сознание должно преобладать). Развитие одних общественных элементов обычно сопровождается деградацией других. Скажем, технический прогресс пагубно сказывается на природе, а за последние полстолетия и на духовной структуре личности. Власть капитала, денег, богачей не только унижает человеческое достоинство, но и содействует ускоренному развитию именно технической, разрушающей природу и душу цивилизации.

Ленинское положении о том, что Октябрьская революция (или переворот, как подчас писали Сталин и некоторые другие) 1917 года была пролетарской, можно оспорить. Она была, по сути дела, солдатской (а среди них почти сплошь были бывшие крестьяне) под руководством мещан, интеллигентов. И победила только потому, что шла тяжелая война, а буржуазная Февральская революция, свергнувшая царя, оказалась несостоятельной именно из-за недоразвитости капитализма. Другое дело, что в Гражданскую войну позиция русского рабочего класса (и в немалой степени крестьянства) сыграла, возможно, решающую роль.

Идеи народников о своеобразном пути России выглядят не только разумными, но даже актуальными и в наше время. (Вообще особенности нашей страны – размеры и географическое положение, народы, культура, история – определяют ее уникальность.) Тем более что в 1860–1870 годы российский рабочий пролетариат находился, можно сказать, в младенческом состоянии, тогда как в стране абсолютное большинство было за крестьянами.

К сожалению, в то давнее время дискуссии на темы радикальных государственных перемен запрещались правительством. Они проходили в узких кругах интеллигентов. Мне известно, в частности, что отец нашего великого ученого В.И. Вернадского, экономист, статистик и журналист Иван Васильевич спорил с Чернышевским, доказывая ему преимущества частных сельских хозяйств типа хуторов и небольших ферм перед общественными. Однако для природных условий России, как показал опыт и доказали более поздние экономисты, крупные коллективные хозяйства значительно более продуктивны, чем мелкие частные. Тем более когда происходит индустриализация не только промышленности, но и сельского хозяйства.

Сам факт стремления более или менее обеспеченной учащейся молодежи идти в народ и бороться за права крестьян показывает высокий моральный уровень, совестливость значительной части русской интеллигенции того времени. Этому способствовала, в частности, великая русская литература. Они исходили из принципа, сформулированного Лавровым: «Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем».

Вместо того чтобы поддержать такое движение и придать ему легальный характер при условиях сохранения или мирной эволюции существующего строя (Александр II уже осуществил, в сущности, революционное преобразование, отменив крепостное право), царское правительство решило действовать силой. Оно пошло на обострение борьбы, применяя репрессии.

Брожение среди студенчества усиливалось. Стихийно создавались кружки, в которых шли горячие обсуждения идей социалистов и анархистов, зачитывались различные прокламации. Не следует удивляться тому, что идеи эти приходили с Запада. Ведь в России подобные сочинения были запрещены. Впрочем, это привлекало к ним особый интерес тех, кто желал объективно разобраться в текущей ситуации как в своей стране, так и за рубежом, не удовлетворяясь официальными сообщениями.

Как мы уже говорили, член кружка Ишутина Каракозов стрелял в Александра II. Сначала ишутинцы по примеру героев романа Чернышевского «Что делать?» организовали общину, вели аскетический образ жизни, занимались самообразованием. Они были уверены в необходимости особого общественного устройства России, отличающегося от западных буржуазных демократий. Но и самодержавия они не признавали, уповая на народовластие. А когда поняли, что не имеют никаких шансов осуществить революционный переворот, некоторые из них решились на цареубийство в надежде таким образом потрясти государственные устои.

Однако мужественно настроенные молодые люди, понимавшие безнадежность подобных методов, были полны решимости по мере своих сил способствовать просвещению народных масс, распространять прогрессивные идеи, планомерно подготавливать почву для грядущей революции.

Российское общество и народники

Революции совершаются «сверху», власть имущими, и «снизу», путем народного восстания. В первом случае решительные преобразования осуществляет сам правитель или те, кто его свергают, произведя дворцовый переворот. Во втором случае необходимо поднять массы.

По такому принципу делятся на две группы и революционеры. Одни стараются различными способами, главным образом террором, воздействовать на правящую верхушку. Другие занимаются пропагандой среди различных слоев общества, преимущественно среди учащейся молодежи и трудящихся.