Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин

По такому принципу делятся на две группы и революционеры. Одни стараются различными способами, главным образом террором, воздействовать на правящую верхушку. Другие занимаются пропагандой среди различных слоев общества, преимущественно среди учащейся молодежи и трудящихся.

Такое разделение особенно ярко проявилось во время распада «Земли и воли» на две тайные организации: террористическую («Земля и воля») и пропагандистскую («Черный передел»). Но об этом речь еще впереди. А пока обратимся к более раннему периоду и постараемся представить себе, в каких условиях происходило становление народничества.

Как свидетельствовал активный народник Сергей Ковалик: «Под влиянием литературы, с одной стороны, и всего склада русской жизни – с другой, в миросозерцании передовых людей народнические идеи занимали одно из первых мест. Степень идеализации народа находилась, казалось, в отношении прямо пропорциональном со степенью отчужденности интеллигенции от народа, и с ее стороны заметно было страстное желание слиться с народом хотя бы в области идей».

Уже само понятие «народ» предполагает идеализацию, некий обобщенный образ, который не может соответствовать реальности. Наиболее общее, объединяющее людей – принадлежность к миру животных, биологические потребности. Две другие объединяющие: территория обитания (в пространстве) и родство (во времени). Но и эти признаки имеют природный (биологический и географический) характер.

Для людей как существ мыслящих и нравственных важнейший объединяющий фактор – духовная культура, включающая прежде всего язык, моральные ценности, нравы и обычаи.

Нередко – особенно в наше время – духовную культуру сводят к религии, понимаемой чрезвычайно узко: как систему обрядов, ритуалов, принадлежность к той или иной церкви, конфессии. В таком аспекте и так называемый научный атеизм тоже следует считать религией со своими катехизисами и пророками. Но так же как формально причисляющий себя к христианам может жить и действовать не по Христу, так же атеист бывает высоко нравственным человеком.

Итак, народ – понятие обобщенное и в значительной степени абстрактное. Вот как о нем отозвался один ученый, вышедший из народной среды. «Основная, главная черта народа, всегда поражавшая меня при долголетнем его изучении, – это то, что, несмотря на бедственное положение и пороки, вызванные нуждой, простые люди отличаются щедростью чувств и сердечной добротой – качествами, чрезвычайно редко встречающимися у людей из богатых классов».

Так отозвался о своих согражданах французский историк Жюль Мишле. Его книга «Народ», изданная в 1846 году, вдохновила наиболее образованных русских народников. Она обосновала главную идею, которую они осуществляли своей деятельностью: стремление интеллектуального, духовного единения образованной части общества (назовем ее условно интеллигенцией) с народными массами.

«Бедняки думают, – писал Мишле, – что достаточно связать богачей тем или иным законом – и вопрос решен, все пойдет к лучшему. А богачи полагают, что, заставив бедняков соблюдать религиозные обряды, отжившие уже два столетия назад, они тем самым укрепляют общество. Ненадежные лекарства! Видимо, люди воображают, что различные каноны, политические или религиозные, наделены какой-то таинственной силой, могущей заставить всех повиноваться, между тем как влияние этих канонов зависит от того, находят они отклик в сердцах или нет.

Чарлз Дарвин

Недуг коренится в душах; пусть исцеляющие лекарства ищут там же! Старые рецепты непригодны. Нужно широко раскрыть и сердца, и объятия… Ведь эти люди – ваши братья, в конце концов! Разве вы забыли об этом?»

В середине ХIХ века в России среди интеллигенции наиболее популярными были книги, преимущественно переводные, по естествознанию. В 1866 году вышли на русском языке классические труды, не устаревшие поныне: «Основные начала геологии» Чарлза Лайеля и «Человек и природа, или О влиянии человека на изменение физико-географических условий природы» Георга Марша.

Однако наибольшее впечатление произвела работа Чарлза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Д.И. Писарев писал: «Почти во всех отраслях естествознания идеи Дарвина производят совершенный переворот; ботаника, зоология, антропология, палеонтология, сравнительная анатомия и физиология и даже опытная психология получают в его открытиях ту общую руководящую нить, которая свяжет между собой множество сделанных наблюдений и направит умы исследователей к новым плодотворным открытиям».

Тургенев И.С.

Упрощенно понятые идеи Дарвина вдохновили даже социологов. Появилось направление «социодарвинизм», объясняющее жестокую борьбу за существование, конкуренцию, острую классовую вражду и выживание наиболее приспособленных извечными законами природы и общества. (Надо заметить, что сам Дарвин так не считал.)

На подобных знаниях воспитывались народники шестидесятых – начала семидесятых годов. В частности, это относится к таким ученым, как П.А. Кропоткин, П.Л. Лавров, Н.А. Морозов. Затем пришел черед общего увлечения общественными науками, главным образом социологией. Штудировались и обсуждались труды социалистов-утопистов.

Тогда же, в 60-х годах, после выхода в свет романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» среди молодежи обрел популярность нигилизм, скептическое и сугубо рациональное отношение к обычаям и традициям, порой основанным на предрассудках и суевериях, отрицание авторитетов, прежде всего религиозных и философских. Как учение нигилизм в значительной степени был бесплодным, наиболее успешно способным на отрицание и разрушение духовных устоев, но не на утверждение и созидание.

В то же время он содействовал сокращению материальных потребностей интеллигента и облегчал образование коммун для совместной жизни и взаимного развития личности. В наибольшей степени это относится к объединению усилий не только мужчин, но также и женщин. В результате активную роль в революционных кружках и обществах стали играть женщины.

На духовной почве, расчищенной нигилизмом, дали бурные всходы идеи анархизма и социализма.

В 1872 году появился в русском переводе первый том «Капитала». Стройностью системы и глубиною критики капитализма Маркс произвел на интеллигентную молодежь огромное впечатление. Немногие, конечно, одолели этот солидный фолиант. Но идеи политической экономии Маркса стали входить в общий оборот. Другие его произведения оставались неизвестными широкой публике. Широко распространились лишь учение о трудовой ценности и взгляды Маркса на отношения между трудом и капиталом.

Народники семидесятых годов прониклись ненавистью к жестокой эксплуатации трудящихся капиталистами и признали освобождение труда одной из первых задач всякой прогрессивной революционной программы. По признанию Ковалика: «Далее этого не шло значение Маркса, и никто из семидесятников не признавал его отцом научного социализма. Молодежь того времени и после прочтения “Капитала” продолжала оставаться на точке зрения “утопического” социализма, признавая своими учителями Чернышевского, а вскоре потом Лаврова и Бакунина».

Возможно, наиболее содействовали выработке миросозерцания «Исторические письма» Лаврова. Они пробуждали в душах молодых людей чувство патриотизма не по отношению к государству, а прежде всего – к своему народу, пребывающему в состоянии экономического и духовного рабства, отрешенному от достижений цивилизации; призывали к уплате долга народу за полученное образование.

«Капитал». Т. 1. Первое русское издание

В России при жесткой цензуре и отсутствии политической свободы наука стала едва ли не основным средством широкого распространения революционных идей. Но были, помимо всего прочего, и острословы, эпиграммисты, строки которых распространялись письменно и устно. Вот, к примеру, четверостишие Николая Щербины, написанное еще до отмены крепостного права:

У нас чужая голова,А убежденья сердца хрупки…Мы – европейские словаИ азиатские поступки.

Затем пришла пора выступлений народников и репрессий, направленных против них. Один из тех, кому пришлось испытать их на себе – Михаил Михайлов, – отметил:

Преданность вечно была в характере русского люда.Кто же не предан теперь? Ни одного не найдешь.Каждый, кто глуп или подл, наверное, предан престолу;Каждый, кто честен, умен, предан, наверно, суду.

Когда князь М.Т. Лорис-Меликов, которого Александр II называл «бархатным диктатором», подготавливал реформы, ограничивающие самодержавие, Дмитрий Минаев обратился к нему со «смехотворным» посланием: