Красивый. Наглый. Бессердечный (СИ) - Туманова Кира

Не уговоришь, будешь жить в соседней квартире!

Дверь распахивается. Арина застывает на пороге. Увидев меня, быстро оборачивается:

- Мама, это Таня, я на секунду.

Выходит в подъезд и захлопывает за собой дверь.

Бледная до синевы, губы аж серые! Но подбородок решительно вздёрнут.

- Почему ты не хочешь, чтобы мама знала? – Начинаю без предисловий.

Господи, что я несу? Какая мне разница?

- Не хочу и всё. Будет уговаривать. – Запахивает на груди шерстяную кофту и прижимается спиной к стене.

- А ты, значит, не хочешь, чтобы тебя уговаривали?

– Ты зря пришёл, я не могу тебе помочь. Просто уходи.

- Послушай, Арина. Мне жаль, что так получилось. Я не хотел... – сглатываю. – Пожалуйста, забери заявление. У отца серьезные проблемы.

- Теперь я понимаю, откуда ноги растут. – Будто смутившись, отводит взгляд в сторону, заправляет за ухо локон. У неё даже уши не проколоты, надо же! Я и не замечал, когда мы целовались... - Кир, разве не видишь, что это всё выглядит смешно и жалко.

- Ты о чём?

- Тебе и, видимо, твоему отцу другие люди интересны только, когда вы можете от них что-то получить. Пришёл бы ты сюда, если бы не необходимость?

- Нет, - пожимаю плечами. – Зачем, мне сюда приходить. Не понимаю...

- Вот и я о том же. Всё, Рейгис. Мне пора.

Берётся за ручку двери, и я накрываю сверху её ладонь.

- Подожди, Арина. Что ты хочешь? У меня нет сейчас карманных денег, я всё отдал... – кручу имена в голове, пытаюсь вспомнить, как зовут её долбанную подругу, – Тане отдал. Я думал, она поделится как-то... Тебе же нужны деньги?

Стёкла очков гневно вспыхивают отблесками.

- Да пошёл ты!

- Подожди... – Удерживаю её за запястье, не давая уйти. - Что ты хочешь? Может быть ноутбук? У меня есть, новый совсем. Хороший, игровой.

- Ты ничего не понял? Совсем-совсем?

Я ожидал, что она будет рыдать, но я ошибался.

Сейчас мне кажется, что в её голосе звенит презрение. Будто меня, убогого, пожалеть нужно. Меня?! Девочке из барака.

- Что мне понять нужно? – Уже начинаю заводиться, переговорам это не на пользу. – Просвети.

- Тебе же не стыдно. Совсем.

- А должно?

- Да, должно. Ты прикрываешь мерзкий чужой поступок. И ты считаешь, что это нормально. А, если бы обидели и оскорбили тебя?

- Такое невозможно.

- Как видишь, возможно.

Тихоня меня удивляет! Она, оказывается едкая и вредная.

Повернувшись ко мне, скрещивает руки на груди. Глаза за стёклами плохо видно, но уверен, у неё сейчас взгляд победительницы.

- Да брось, - вальяжно тяну слова. - Ты просто мстишь мне за мою шутку. Арина, ну что такого... Подумаешь, посмеялись немного. Чуть-чуть переборщил...

- Мне надоело. – Глаза гневно сверкают за стёклами очков. В линзах вижу отражение себя. Снова поворачивается и открывает дверь. – Я не заберу заявление. Счастливо оставаться, Рейгис!

Кровь бросается в голову. Это всё, сейчас она вот так возьмёт и уйдёт?

Схватив её за худенькие плечи, разворачиваю к себе. Она, опешив от моей наглости, мягко подчиняется.

Снимаю уродские очки, как тогда...

- Не бойся.

- Я и не боюсь!

А сама вспыхивает, опускает длинные ресницы. Будто я к ней с непристойностями лезу. Ещё как боится, дрожит как кролик. А ещё жгуче ненавидит.

- Арина, я... – Смотрю в глаза цвета спелого винограда и теряюсь от винегрета эмоций, который в ней бушует. – Чёрт, дурацкая была шутка. Если бы я мог изменить, повернуть время вспять.

- Что бы ты сделал?

- Я? Я бы не позвал тебя туда.

По розовым от смущения щекам тут же разливается бледность. Грубо выхватывает очки из моих рук, снова напяливает их на нос.

- Ты трус, Рейгис. А ещё инфантильный эгоист, если понимаешь, о чём я говорю. Ты не способен отвечать за свои поступки, ты даже не понимаешь их последствия. Я заберу заявление, и твоя жизнь войдёт в прежнюю колею? А что будет со мной? С Таней? С другими девчонками, над которыми вы куражитесь на своих крутых пати, - делает пальцами кавычки и скептично морщится. - Если ты ещё хоть раз посмеешь попросить меня забрать заявление.... – Выдыхает. - Если ты только попробуешь кому-то навредить, то поверь, я сделаю так, что тебя просто в труху сметут. Я пойду к декану, к ректору... Я пойду в СМИ. Но ты больше никого не обидишь и твои друзья тоже!

Упрямая до невозможности. Просто непрошибаемая!

Но невольно чувствую к ней какое-то уважение. Не смотря на хрупкую внешность, есть в ней какое-то сопротивление. Преграда, об которую можно сломать зубы.

Родись она несколько столетий назад, могла бы стать Жанной Д`Арк или что-то вроде этого. Та тоже была непримиримой девственницей.

Она смотрит на меня, как на исчадье ада. А мне даже забавно, у неё лицо, как открытая книга, даже в очках. Все эмоции на виду.

- Слушай, Арина Ромашина, быть идеалисткой – это, наверное, хорошо. Я никого не обижу и обижать не собираюсь. Просто прошу тебя, забери заявление и верь дальше в справедливый мир.

- Нет. Тебе не стыдно.

- Да блин! Всё, стыжусь так, что нет сил. По рукам?

- Ты совсем охамел! – Даже приподнимается на цыпочки, чтобы я понял, в каком она негодовании.

Надоела уже, хватит мне перед ней приседать. Понятно, же, что по-хорошему не может.

- Я даю тебе целый день, чтобы ты подумала.

- Иначе что?

- Узнаешь! – выдыхаю фразу прямо в её ухо и, не дожидаясь, пока она придёт в себя, спускаюсь вниз.

Дыхание сбивается, обжигая лёгкие болью, когда вижу, что отец ждет, нервно тарабаня по рулю. Ничего не спрашивает. И так видит всё по моему лицу.

Я для него так же открыт, как Ромашина для меня.

Когда я сажусь в салон, молча трогается.

- Решай проблему, Кир! – через зеркало заднего вида вижу его стальной взгляд. - Мне не важно как.

- Завтра заявления не будет. – Бурчу, отвернувшись в окно.

Вечером выхожу на крыльцо. Пока отец не видит, достаю из-под каменной кладки пачку сигарет – мою заначку на чёрный день.

Эта упрямая сучка так и не забрала заявление!

Самый тёмный день пришёл.

Щёлкаю зажигалкой и затягиваюсь, закрыв глаза. Не хочу смотреть на парковку, где стоит три чёрных машины, моя красная красотка где-то в автосалоне выставлена на продажу. Без неё наш автопарк выглядит уныло и мрачно.

Я и так пострадал, блин! Теперь мне вообще, конец!

На парковку вклинивается желтый порше в мятым бампером. Из окон звучит оглушающая музыка.

Дурацкая улыбка ползёт по лицу, потому что я узнаю машину Дэна. И в моей голове зреет новый план...

Не всё ещё потеряно, Кир! Не всё!

Глава 23.

Арина

Лучшая месть - забвение

- Арина, мусор вынеси и яйца купи. – Мама выходит из кухни, вытирая руки полотенцем.

Неохотно ставлю закладку в книжку и поднимаюсь с кровати. Начинаю стаскивать с себя домашние брюки.

- Да и так сойдёт. Не на гулянку же, темно на улице.

Мама вроде бы и в шутку, но я опять хмурюсь. Мама понимает всё без слов, подходит ближе.

- Прости, не хотела напоминать. Ты же быстро, а то тесто хотела поставить, а про яйца забыла. Утром пирожков тебе...

- Да, я быстро.

Мама старается, я вижу. Мы с ней пока не стали подругами, но как-то сблизились.

Иногда я смотрю на неё, и понимаю, что бетонная плита, которую она тащила на себе все эти годы сдвинулась с места. Конечно, ей было тяжело смотреть на меня и вспоминать обо всём, что с ней случилось. Ей стало легче, ощутимо легче от того, что я всё теперь знаю.

Словно хранила свою боль в себе, а теперь разделила её пополам.

Ну а мне... Мне легче не стало. Ещё рано говорить о том, что я обрела мать, но веру в себя я потеряла.

Раньше у меня была возможность фантазировать о том, что история моего появления окутана романтичным флёром. Несчастных возлюбленных разлучила злая судьба и обстоятельства, как в романе.