Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

Кроме того, оплатить издержки по созданию новой сельскохозяйственной газеты, предполагаемой к бесплатному распространению по деревням в массовом масштабе. Это тоже мелочь. «И умно (реклама начинаний необходима), да и расходы невелики», – про себя отметил Голицын.

Но далее, само внедрение в жизнь системы кооперации потребует существенных вложений со стороны государства. В смысле, раскошелиться на закупку импортной сельхозтехники для её последующей продажи населению в кредит. И назвал сумму.

– Сколько, сколько нам придется истратить?! – переспросил Голицын, надеясь, что ослышался.

Увы, нет. Чаянов же в оправдание привел стоимость сельхозтехники. К примеру того же трактора «Фордзон», а их, как подсчитали специалисты, требуется в масштабах страны порядка двадцать тысяч.

Стоимость строительства отечественных заводов по производству отечественной сельхозтехники тоже радости не вызывала – новые миллионы подавай.

Поневоле Высоцкого вспомнишь: «Где деньги, Зин?». А отвертеться и думать не смей. Что угодно можно проигнорировать, но сельское хозяйство…

Мало того, ко второму этапу кооперативной реформы, по словам Чаянова, можно приступать уже через несколько месяцев. То есть первые партии сельхозмашин, в особенности тракторов, поставки которых должны составлять не менее четырех тысяч штук ежегодно, к этому времени вынь да положь.

«Впрочем, у нас же имеется золотой запас, захваченный Каппелем в Казани и Нижнем Новгороде, – вспомнилось Голицыну. – Худо-бедно, но на первых порах должно хватить, а там крестьяне начнут выплачивать кредиты, и на эти деньги можно вновь продолжать закупки. Словом, устроить эдакое замкнутое колесо».

Но вовремя удержал себя от обещания ходатайствовать перед Регентским советом в их поддержку. Лучше всё предварительно уточнить у компетентных людей. Ну да, из числа тех, кои заседают по соседству. А потому отделался заверениями предпринять всё, от него зависящее.

В Комитет по финансам он, загруженный напоследок увесистой пачкой документов (экономисты вручили напоследок), заходил уже с некоторой опаской. И правильно, ибо почти сразу выяснилось, что проблема с деньгами, несмотря на имеющийся золотой запас, весьма серьёзна. Во всяком случае, по словам главы Комитета Николая Николаевича Покровского, разительно напомнившего Виталию своими вислыми усами ведущего «Поля чудес» Якубовича (разве у последнего стрижка короче).

Верить ему имело смысл: проработал в министерстве финансов много лет, одно время возглавлял его, и слыл «кристаллически» честным человеком, превосходно знающим всю подноготную.

Призвав для убедительности некоего Кутлера, тоже не одну собаку съевшего на оном поприще, они в два голоса принялись доказывать Голицыну, что возродить у населения доверие к старым деньгам без повторения золотой реформы Витте нечего и думать. Пока каждый гражданин не будет знать, что он преспокойно в любой момент может прийти в банк и обменять свои бумажки на золотые империалы, погасить инфляцию, кружащуюся над страной неотвратимым смерчем, у государства не получится. Причём поначалу непременно придётся провести деноминацию рубля, то есть при обмене приравнять золотой империал к «катеньке»[8].

– И впрямь скверно, – согласился Виталий, – но коль без реформы никак, пусть будет.

– Увы, – развёл руками Покровский.

Оказывается, даже с помощью столь непопулярной меры оздоровить финансовое положение в стране нечего и думать. Империалов-то следует отчеканить ровно столько же, сколько имеется в обороте бумажных денег, дабы обеспечить их беспрепятственный размен. А объём выпущенных царских казначейских билетов успел достичь порядка десяти миллиардов. Причём не считая внутренних займов.

Но это полбеды, управились бы. Однако…

Он печально вздохнул и оглянулся на Кутлера, являвшегося «тёзкой тёзковичем» Покровского. Тот, кивнув, протянул Голицыну какие-то листы с таблицами. На сей раз вникать в них Виталий не стал – сказался утренний опыт.

– Лучше, если вы сами и своими словами, – предупредил он. – Получится гораздо быстрее.

– Извольте, – скорбно вздохнул НикНик-2 и выдал ещё бóльшую гадость.

Дескать, господа временщики, придя к власти, включили станки на полную мощь, успев за короткое время напечатать денег на такую же сумму, как и царское правительство. А затем, видя продолжающуюся нехватку средств, приступили к печати своих денег, названных в народе «керенками».

А большевички до сих пор стараются – им тоже расплачиваться надо. До Петроградского монетного двора пока не добраться, дабы выяснить в точности, сколько всего те и другие успели наштамповать, но, судя по всему, наберется ещё один десяток миллиардов.

Итого три.

Голицын помрачнел. Какой, к чёрту, золотой запас! Если память не изменяет, в пересчёте на довоенные рубли он, согласно доклада Каппеля, составлял немногим более миллиарда. Получалось, при его полной перечеканки в монету можно будет после деноминации обменять от силы треть бумажек. А с остальными как быть? Да и резерв нужен.

Неутешительный вывод напрашивался сам собой – без ещё одного кредита не обойтись. На него же намекнул и Покровский. Но сразу предупредил, что получить его без начала боевых действий против Германии нечего и думать. Да и то под великим вопросом – навряд ли дадут. Но если не начинать – вообще без шансов. Следовательно, каждый франк или фунт стерлингов придётся обильно полить кровью русских солдат.

К тому же новый заём России золотом никто не выдаст. Скорее наоборот, придётся отдать последнее. Как пояснил Покровский, залоговая система при займе требует в обеспечение кредита передавать десятую часть общей суммы в золоте. Вот, к примеру…

И поведал Голицыну о примерном количестве русского золота, успевшего перекочевать в другие страны, преимущественно в Англию. Весьма приличная сумма. Если в пересчёте на английские фунты – почти шестьдесят миллионов. Соответственно, шестьсот миллионов рублей. Довоенных. Ничего себе! Больше трети от всего золотого запаса страны.

– А можно наши залоги вернуть в ближайшее время? – поинтересовался Виталий.

И, услышав ответ, приуныл ещё сильнее. Оказывается, на них приобретены беспроцентные казначейские обязательства английского правительства. Мало того, обговорены и конкретные сроки их погашения англичанами. Они разные, но минимальный – три года, а максимальный – пять. Причём соглашение с ними заключило не Временное, но царское правительство – и тут тупик.

Недолго думая (всё равно просвета не видно) Голицын дал добро, чтобы приступали к первому этапу реформы, то бишь подготовке рисунков для новых бумажных казначейских билетов. И немедленно. Равно и к изготовлению форм для империалов. А самим посоветовал ещё раз подумать, как можно выкрутиться.

Однако, судя по глазам Николая Николаевича, понял, что совет бесполезен. Сколько ни думай, без кредита никуда. И ещё одно в его взгляде Виталий прочёл. Мол, если даже ты, князь, не найдёшь таковой возможности, то мне и вовсе искать не имеет смысла.

Голицын тяжело вздохнул. Хорошо, когда в тебя верят. Плохо, что предела этой вере нет. Опять оправдывать её надо, а для этого, кровь из носу, а денежки сыщи.