Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

И обе гибели до слёз нелепые. Взрыв единственного снаряда возле наблюдательного пункта дивизии, и на тебе – нет больше «белого витязя» и «бога войны» генерала Маркова. Воспаление лёгких (на войне такое не столь уж часто встречается, если брать руководство) – и пожалуйста, смерть Каппеля.

Ох, нечестно поступает судьба с Россией, до слёз несправедливо!

Потому Виталий дал себе слово сделать всё, дабы сберечь эту троицу. Да, возможно, у него ничего не получится и злой рок сработает. Просто бесшабашного Слащёва ранят в другом месте, но столь же тяжко, Каппель где-то заразится сыпным тифом или «испанкой», а Марков вместо смертельного осколка получит в грудь шальную пулю, выпущенную каким-нибудь красным латышским стрелком.

Пускай. Но, по крайней мере, тогда совесть самого Голицына окажется чиста: сделал всё возможное. Не получилось? Значит, и впрямь не судьба.

Для начала Виталий занялся Слащёвым, убрав его с весьма опасного участка, подманив сладкой морковкой в виде грандиозных перспектив. Что до остальных… Марков должен был погибнуть первым. Точной даты Виталий не помнил, зато месяц… Июнь 1918 года. Именно поэтому посланники императора (читай: Голицына) самым первым делом буквально выклянчили его у Корнилова.

Чтобы взять его сейчас с собой к немцам, Виталий и в мыслях не держал. Но ему позарез требовался попутчик. Мало того, ирония судьбы заключалась в том, что именно Сергей Леонидович в полной мере отвечал требованиям Голицына к напарнику.

Во-первых, блестящее знание немецкого языка. Ведь официальная встреча с главнокомандующим Восточным фронтом, генерал-фельдмаршалом Леопольдом Виттельсбахом гарантировала широкую огласку, а визит требовалось сохранить в тайне. Причём от всех трёх столиц – и от Парижа с Лондоном, и от Берлина.

Да и от Москвы тоже. Слишком много там сторонников войны до победного конца, И слишком мало реалистов, понимающих, что в настоящее время ни о каком продолжении боевых действий с Германией не может быть и речи.

Опять-таки и юного царя подставлять нельзя, дабы он в случае утечки информации мог развести руками и с чистой душой заявить, что ничего не знал. При этом не солгав ни единым словом.

Следовательно, надлежало увидеться с Виттельсбахом втайне и беседовать келейно. А как, учитывая, что Голицын в немецком полный ноль (Гитлер капут, хенде хох, ахтунг и шнелль не в счёт)? Выходит, нужен качественный переводчик. У Маркова же, благодаря ещё довоенной командировке в район Торна, немецкий от зубов отскакивал.

Да и по пути в ставку фельдмаршала… Оказавшись в зоне немецких войск, им до встречи с главнокомандующим Восточным фронтом предстоит играть роль кайзеровских вояк, бежавших из плена. Учитывая знание, точнее, незнание Виталием немецкого, ему самому в пути придётся играть роль изрядно оглохшего и немого. Тяжёлая контузия – не придерёшься. Значит, его напарнику придётся отдуваться за двоих.

Посему желательно, чтоб будущий попутчик Виталия был схож с Марковым и в остальном: столь же находчивый, артистичный, рисковый и прочее.

И последнее. Это должен быть весьма известный человек, имеющий высокое воинское звание. Для вящего авторитета. Ничего не попишешь – специфика немецкой нации. Получалось, нужен минимум старший офицер. Лучше бы генерал, но где ж его взять? Зато всё тот же Марков – генерал от кавалерии.

Сколько Виталий ни перебирал кандидатов, ни один столь идеально, как Сергей Леонидович, не подходил, причём главным образом из-за цели путешествия. С тем же Келлером заговаривать о тайном сепаратном договоре с германцами нечего и думать. Да и у прочих отношение к немчуре аналогичное.

Скрепя сердце, он обратился к Маркову. Не для предложения авантюрной прогулки. Ещё чего! Просто попросил подыскать подходящую кандидатуру из числа штаб-офицеров.

Разумеется, пришлось рассказать Сергею Леонидовичу о цели путешествия, напомнив о предостережении бывшего великого князя Николая Николаевича. Мол, найден способ ликвидировать животрепещущую проблему смертельно опасного союза большевиков и немцев, причём в зародыше. Да, рискованный, но шансы на успех немалые. Заодно пришлось в общих чертах обрисовать суть своей затеи.

А куда деваться?

Услышав о такой грандиозной авантюре, Марков оживился, что Виталию совсем не понравилось. Судя по засверкавшим как у мартовского кота глазам, он явно вознамерился принять в ней личное участие. Так и вышло. Причём ему настолько этого захотелось, что Сергей Леонидович обошёлся без намеков, в безапелляционной форме выставив свою кандидатуру в качестве второго переговорщика как наиболее подходящую.

– Засиделся я что-то в штабах, давно размяться следовало, а тут живое дело. С немецким, как вы знаете, у меня полный порядок. О моей находчивости вам, думаю, слыхать тоже доводилось. И вдобавок ко всему, смею заметить, имею недурственный актёрский талант. До вас мне далеко, но, добираясь до Дона и играя роль денщика у генерала Романовского, ни разу не был разоблачён или хотя бы заподозрен. А если чуток и промахнусь, так у меня ж сам Станиславский под боком, подскажет. Словом, целиком и полностью соответствую предъявленным вами требованиям и абсолютно надежен.

– Да вы с ума сошли! – взвыл Голицын.

– Отнюдь, – возразил тот. – Скорее вы кое-что недоучли. Я про напарника из числа штаб-офицеров, коего вы просите подыскать. Во-первых, без лишней скромности скажу, что он окажется хуже меня, а во-вторых, мелко берёте, Виталий Михайлович. В числе переговорщиков непременно генерал надобен. По крайней мере, хоть один из двоих, а вы, простите, всего-навсего полковник. Мелковато для Виттельсбаха, да-с.

Голицын посопел. Крыть было нечем. И он впервые пожалел, что ранее отклонял намёки Алексея насчет присвоения ему следующего звания. Причина имелась: не хотелось уравнивать себя с истинно боевыми генералами. Неправильно оно.

Отделывался шутками. Мол, сейчас у него красота, Никаких тебе звёздочек в погонах. Купил и сразу надел. Зато став генерал-майором, хлопот не оберёшься, аж четыре дырки буравить придётся.

А когда юный царь принялся настаивать, выдал более серьёзную отмазку, причём в эдаком романтическом высокопарном стиле. «Не желаю быть выше чином, нежели ваш батюшка! Пусть у меня на плечах останутся погоны, вручённые лично им».

Этого хватило. Алексей проникся и отстал.

Зато Марков и впрямь не просто известная немцам фигура. Он – главнокомандующий императорской армией, блистательно и стремительно освободившей половину России вкупе с Москвой от большевиков. Это о-го-го!

Да и по своему званию, став после взятия Первопрестольной «полным генералом»[10], он тоже почти сравнялся с Виттельсбахом. Разве на ступеньку ниже.

– Но говорить-то с фельдмаршалом всё равно придется мне, то бишь полковнику, – вяло возразил Виталий.

– Само собой. Однако слушать человека, у которого в толмачах столь заслуженный военный авторитет, фельдмаршал будет гораздо внимательнее.

Голицыну неожиданно припомнился старенький анекдот, на которые был горазд его первый ротный. И концовка: