Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

не с руки путешествовать с «котом в мешке») у Голицына не вышло. Хотя он и пытался.

Вандам оказался немногословен и поначалу отделывался отговорками. А потом врезал напрямую. Дескать, вы, конечно, светлейший князь и один из членов Регентского совета, но кому положено, знают предостаточно, а прочим оно ни к чему.

Ну и ладно. Понадобится – выясним.

Договорились с ним следующим образом. Герарди по своим каналам занимается поиском сына его супруги. Сам Алексей Ефимович, не тратя времени даром, меж тем отправляется с ним, Голицыным, в одно увлекательное, хотя и рискованное путешествие.

Вандам, узнав, для чего оно понадобилось Виталию, согласился сразу, без малейших колебаний. А при упоминании об опасностях лишь пренебрежительно отмахнулся, заметив:

– По сравнению с путешествием по Трансваалю или по Китаю это не более чем загородная прогулка, поверьте. К тому же цена возможного успеха – я имею в виду предотвращение возможного альянса немцев и большевиков – столь велика, что многократно перевешивает все риски.

Говорить о цели своей отлучки Виталий никому не стал за исключением… вдовствующей императрицы. Мало ли, как всё сложится, а она – председатель Регентского совета. Потому и счёл возможным доверить ей краешек тайны. Мол, есть опасения, что кайзер вступит в союз с большевиками. Надо помешать.

О том, чем это может грозить стране, говорить не стал. Сама сообразит. И бабуля не подвела, скумекала мгновенно, судя по тревоге, промелькнувшей на её лице. Да и по заданному ею вопросу.

– Вы уверены, что у вас получится… предотвратить?

Голицын пожал плечами.

– Я постараюсь, а там… как обернётся.

– Остальное вы не скажете, оно и понятно, – понимающе кивнула Мария Фёдоровна. – Знаете, – грустно усмехнулась она, – был бы у меня хоть один из сыновей похожим на вас, я бы ежедневно судьбу благодарила. Да вот не сподобилась получить такого подарка от всевышнего. Единственное утешение – внук. И то до недавнего времени тревога терзала. Уж больно не те наставники. Ныне её у меня вашими заботами нет. Одно худо: Алёше ещё многому научиться предстоит. Посему наставник ему до-о-лго нужен будет. А с мёртвого какой толк? Так вы уж поберегите себя. И… вот ещё что. Скажите напоследок лишь одно, касающееся лично вас. Памятуя ваш предыдущий ответ, о родителях не спрашиваю. Иное хотелось бы знать: они ныне живы?

– Нет, – коротко ответил Виталий.

– Это точно?

– Абсолютно. Я лишился их в весьма раннем возрасте.

«Настолько раннем, что даже и не видел никогда», – мысленно добавил он.

– Что ж, тогда позвольте, я вас по-матерински поцелую и благословлю. Так сказать, на дорожку, – и её сухие губы бережно коснулись лба склонившегося к ней Голицына. – Вот теперь точно всё, – улыбнулась она, перекрестив его. – Ступайте, голубчик, куда хотели. Точнее… летите. И крылья берегите. Вам ими ещё не раз как моего внука, так и всю Россию защищать.

…Через пять дней два плохо выбритых странника в немецких солдатских шинелях оказались в расположении главной ставки германской армии.

Рассказывать о всех ухищрениях Вандама, пока он добивался встречи с главнокомандующим, слишком длинно. Получился бы отдельный роман с авантюрными приключениями. Главное – спустя всего сутки она состоялась.

Глава 10

Игра на упреждение

Окинув визитёров внимательным взглядом, Виттельсбах недоуменно нахмурился. Будучи неплохим физиономистом, он сразу понял, что перед ним ряженые. Причём оба. Но угрозой от них не веяло – на революционеров-террористов они не походили. Скорее, судя по выправке, на офицеров. Опять же, обещанные сведения чрезвычайной важности. Весьма любопытно. Что ж, послушаем.

Разумеется, их предварительно и весьма тщательно обыскали, проверив и содержимое вещевых мешков. Однако ничего подозрительного не обнаружили. В каждом сиротливо лежал надкусанный с краю чёрствый каравай ржаного хлеба грубой выпечки пополам с отрубями, вдобавок изрядно заплесневелый, завернутые в старую газету пара запасных портянок и всё в том же духе.

Начало беседы Виттельсбаха весьма удивило. И не потому, что якобы немой заговорил, притом на чистейшем русском языке. Но он отрекомендовался личным представителем императора Алексея II светлейшим князем Голицыным-Тобольским. Да и второй оказался весьма высокого ранга. А кроме того…

– Мне довелось читать ваш труд «Величайшее из искусств», – заметил он Вандаму. – Умная книга. И весьма правильно оценивающая общеполитическую ситуацию в предвоенном мире. Притом не просто грамотно комментирующая её, но и прогнозирующая ближайшее будущее, которое сбылось в точности согласно ваших предсказаний. Жаль, что её не оценил ваш покойный император, действуя вопреки сказанному в ней.

Вандам поначалу не стал озвучивать перевод, заявив, что это всего-навсего отзыв о его работе. Лишь по настоянию Голицына он процитировал на русском хвалебный отзыв генерал-фельдмаршала, присовокупив к нему свой комментарий:

– Как видите, это вовсе не имеет никакого отношения к нашему делу.

«Не имеет, – мысленно согласился Виталий. – Но теперь твои труды, коль им уже второй по счёту человек столь лестную характеристику дал, я прочту обязательно».

Свою личность Голицын подтвердил весьма оригинальным способом. На страницах стареньких помятых русских газет, извлечённых из вещмешков, имелась пара групповых снимков, а ниже расписывалось, кто на них изображён. Качество не ахти, но Виттельсбаху хватило.

Обладая выдержкой немецкого офицера, он не подал виду, насколько удивлён, и холодно произнёс:

– Предположим, я вам верю, господа, и вы те, за кого себя выдаёте. Что же такого важного вы хотели мне сообщить?

– Я буду краток. Россия устала от войны. Император, понимая это, не желает возобновлять активных боевых действий против Германии, – начал Голицын.

Вандам стал бегло переводить, и Виттельсбах невольно качнул головой. Это ж насколько значительной должна быть фигура князя, если переводит его речь генерал. Причем не испытывающий от этого ни малейшего дискомфорта.

А представитель императора продолжал:

– Однако не следует полагать, что мы прибыли в качестве просителей, – жестким тоном подчеркнул он. – Проблемы у наших стран ныне различны, но если брать по большому счёту, обе сейчас пребывают в весьма затруднительном положении. Кайзер ведь также изрядно потеряет в случае возобновления Россией войны.

– Вот как? Даже с учётом её нынешней ослабленности?

– Даже. Её сила ныне и впрямь невелика, но она способна стать той злосчастной соломинкой, которая переломит хребет немецкого верблюда. И тогда все надежды Вильгельма на заключение относительно достойного мира попросту рухнут.

При этих словах Голицын сделал паузу, но генерал-фельдмаршал хранил непроницаемое молчание, не собираясь ни соглашаться с утверждением собеседника, ни отрицать его.

Пришлось продолжать монолог.

– Однако сейчас Алексею II крайне нежелательно портить отношения с союзниками, пускай и оказавшимися подлыми по отношению к России. Поэтому наш государь решил предложить вам заключить своеобразный тайный союз, взяв для