Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж - Василий Элинархович Молодяков

Нитобэ хотел быть «мостом через Тихий океан». Окита Сабуро замахнулся на то, чтобы стать «мостом между Японией и миром». Инженер-электротехник по образованию, технократ и стратег по складу ума, прошедший хорошую школу тоталитарной военной экономики, он стал ведущим деятелем послевоенного экономического планирования, успешный опыт которого использовался не только в Японии, но главное, что он оказался успешным «буфером» (пока не занимал высоких постов) и не менее успешным «информатором», превратившись в главного пиарщика «экономического чуда». В 1979 г. Окита стал первым в послевоенной Японии министром иностранных дел не из числа депутатов парламента (из которых до сих пор выбирается абсолютное большинство министров), а затем был специальным представителем кабинета по вопросам внешней торговли в ранге примерно равном министерскому. На этом посту он сменил бывшего государственного министра Усиба Нобухико, еще одного опытного переговорщика из бывших технократов[73].

Незадолго до смерти Окита подсчитал, что за всю жизнь совершил 376 зарубежных поездок и посетил 81 страну, включая нередкие вояжи за «железный занавес». Сначала он ездил изучать зарубежный опыт и отстаивал интересы Японии, потом пропагандировал ее достижения и поучал иностранцев. Особенно внимательно его слушали в социалистических и развивающихся странах, которым Окита советовал не бросаться, сломя голову, в стихию рынка, а использовать имеющиеся преимущества государственного регулирования и плановой экономики, как это сделала Япония после Второй мировой войны. О планировании Окита знал не понаслышке, ибо много лет занимался именно этим. О своей деятельности он рассказал в двух книгах, больше похожих на отчет о командировке или послужной список, как озаглавлена одна из них[74].

Автор многих научных работ и научно-практических разработок в области экономики, Окита получил признание и как теоретик, и как практик. Не берусь оценивать его вклад в экономическую науку в целом, но в Японии его работы издавались и на английском языке, причем в престижных издательствах вроде University of Tokyo Press[75]. Окита позиционировал себя в первую очередь как ученый, сумевший доказать жизнеспособность своих теорий и предложений и на основании этого приобретший соответствующий политический вес (правда, несколько его попыток избраться в парламент оказались неудачными). Близкий на протяжении многих лет к руководству ЛДП и к правительству, он не имел репутации ни «политикана», ни «бюрократа», не был замешан в корруционных скандалах или фракционных дрязгах, поскольку большая часть его деятельности протекала в исследовательских или парагосударственных – но от того не менее влиятельных – структурах. Часто представлявший Японию за рубежом в разных качествах, Окита мог выступать как человек, с одной стороны, прекрасно осведомленный о положении дел в правящей элите Японии и даже способный, до некоторой степени, влиять на нее, что придавало особый вес его словам. С другой стороны, он нередко имел возможность дистанцироваться от конкретного кабинета министров и других ведомств, выступая как опытный и почти независимый эксперт. Именно таким людям правящая элита Японии доверяет «сугубо неофициально» озвучивать свои новые идеи и предложения на столь же неофициальных, но влиятельных форумах вроде Римского клуба или Трехсторонней комиссии (Trilateral Comission), одним из создателей и активным участником работы которой был Окита. На обложке некоторых докладов комиссии его имя стоит рядом с именем Збигнева Бжезинского – примечательное соседство[76].

Оценить подлинную роль и эффективность Окита в качестве «буфера», относящуюся главным образом к 1950-м годам, непросто – он еще не был на виду и не занимал видных постов, чем, возможно, вызвана скромность соответствующих страниц его мемуаров. Исходя из известной особенности японской бюрократической практики, когда основные разработки, предложения и содержащие их документы готовит именно среднее звено, можно предположить, что Окита сыграл немалую роль в работе ECAFE (Economic Commission for Asia and the Far East)[77], на Бандунгской конференции 1955 г. и в процессе выработки основных планов послевоенного экономического развития Японии, особенно плана удвоения национального дохода, известного как «план Икэда» по фамилии тогдашнего премьер-министра. Этим планом Окита гордился как его главный разработчик. Он и позже не уставал подчеркивать роль ученых-экономистов на государственной службе[78].

По мере продвижения вверх по официальным и неофициальным лестницам политической элиты и приобретения международной известности Окита все чаще выступал рупором правящих кругов по вопросам мировой экономики. Он же «объяснял» миру достижения Японии, относившиеся прежде всего к экономической сфере. В свете нашей темы особый интерес представляет его книга «Приближаясь к 21-ому веку: роль Японии», выпущенная в 1990 г. газетой «Japan Times»[79]. В нее вошли статьи и доклады автора, написанные или произнесенные в 1987–1989 гг. на английском языке, в традициях великих Окакура и Нитобэ или благополучно забытых Сайто и Сума. Японская экономика с конца 1986 г. находилась на подъеме, прозванном «бумом Хэйсэй», и ее достижениями можно было по праву гордиться. Многие даже думали, что грядущий век станет «веком Японии». Это необходимо учитывать, перечитывая Окита сегодня.

Адресаты его «послания» просматриваются без труда – США и развивающиеся страны. Развивающимся странам, в первую очередь азиатским, адресованы главы о готовности Японии оказывать им экономическую помощь деньгами и опытом, к которому автор настоятельно советует присмотреться. Американскую аудиторию Окита уверял в том, что «Япония не стремится заменить Америку в качестве мирового лидера – ей достаточно оставаться Номером Два» (с. 128), но предостерегал, что правящие круги США «подвергают себя серьезному риску, недооценивая тихую силу и косвенное влияние Японии в мировом масштабе, прежде всего в результате ее потрясающих экономических успехов» (с. 124). Обе цитаты – из статьи для влиятельного журнала «Форин полней», которая так и называлась «Тихая сила Японии». «Если Япония преуспеет в создании гармоничного постиндустриального общества, – заключил Окита – она может стать очень многообещающей моделью для других стран, как индустриальных, так и развивающихся» (с. 145). В 1989 г. для таких высказываний были все основания.

Окита постоянно напоминал, что между Японией и Западом, прежде всего Японией и США, существуют большие исторические и цивилизационные различия и что японцы добились успеха во многом благодаря своим особенностям (тезис об «уникальности» он не развивал). «В некоторых сферах японские системы и модели поведения следует изменить в интересах международной гармонии и большей эффективности, но в других областях традиционные способы остаются действенными и должны быть сохранены» (с. IV). Подчеркивая, что разница политических и экономических систем Японии и США сводится к исторически обусловленным частностям, Окита предпочитал не конкретизировать их. Так, обронив несколько слов о традиционно большей роли государства в экономике, он объяснял, что Япония позже других включилась в общемировые процессы и постоянно догоняла Запад, поэтому правительство было вынуждено взять этот процесс под свой контроль.