ШЕСТОЙ МОРЯК - Евгений Филенко

   — А ты... ты...  кто?.. — заплетающимся не  то от бе шенства, не от страха языком спрашивает архимаг.

  — ...как и во мне, — заканчивает фразу фигура.

   И откидывает капюшон.

   Это Лиалкенкиг Плешивец.

   Вернее, тело Лиалкенкига, в котором не бьется сердце, не струится по жилам кровь, уже началось разложение, но все еще упрямо трепещет живое сознание прежнего хозяина.

   Не стоило тебе сражаться со мной, боевой колдун.

  Ты стал пленником собственного трупа. Когда плоть твоя сгниет и отстанет от костей — что ты станешь делать с этой падалью?

  Я бывал в твоем положении, я знаю, что это за дерьмо.

  Но и в таком жалком состоянии Плешивец не утратил всех своих знаний. И, кажется, намерен обратить их против меня.

  Лиалкенкиг наносит удар.

  Не хочу даже знать, как называется это заклинание. Длинная, шипящая по-змеиному зеленая искра прямо мне в лицо. В мое прекрасное юношеское лицо!..

  Он хочет лишить меня подарка, моего нового, молодого, сильного, прекрасного тела.

   Будь ты проклят, колдун!

   Измещение.

   Я архимаг Стиганбахебр,  и я видывал-перевидывал этих шустриков, которые только и знают, что пулять друг в друга «зелеными змеями». Сейчас я порву его пополам, а потом еще раз пополам, и еще раз... вот только вспомню, как это делается.

   Арнбарупт, мой несравненный,  восхитительный, божественный Арноарупт лежит  рядом  с вонючей венценосной стервятиной, и ангельское лицо его похоже на обугленную головешку.

  — Где? — шипит омертвелыми голосовыми связками Лиалкенкиг. — Где ты, демон? Кем ты прикинулся на сей раз?!

  — Я не демон!.. — срывается с моих трясущихся губ.

    О, это старческое тщеславие, эти оковы тела!..

    Архимаг Стиганбахебр, ужас степей и гроза цитаделей, в гневе сравнимый с мифическим царем драконов Рхоазедбиагойком, креатор доброго десятка истребительных заклинаний, ни одного из которых он, траченный молью маразматик, не  помнит, получает «зеленую змею» в тыкву, как простой селянин, обрызгавший навозом бесценный  дворянский плащ.

    Измещение.

    Я Биаплегдикон, и я хотел бы знать, что за бесчинство здесь творится, и почему все смотрят на происходящее, как бараны на новый плетень, и не хочу думать, что все ждут, когда я предприму свои меры, чтобы навести долж ный порядок в синклите.

   Да ведь этот несчастный полутруп, Лиалкенкиг, ясно видит, кто угнездился во мне! И он, кажется, намерен  меня убить!

   Я хочу домо-о-ой!..

   Измещение.

   Я... я... чтоб мне до скончания веку гнить в Узунтой малсе, если я спросонья помню, как меня зовут!

   Измещение.

   Попробуй поймай меня, Плешивец!

   Создатель, есть ли среди этих ветхих бздунов хотя бы кто-то, сохранивший боевые навыки?! Ведь я должен по ложить конец этой чехарде!

   Измещение.

   И снова Измещение.

   Сколько их там осталось, этих живых развалин?

   Лиалкенкиг, зеленый, мерзостный, оскалясь на шакалий манер, садит с обеих рук «зелеными змеями». И всякий раз попадает в уже оставленных мной мертвецов. Он слишком увлечен своим занятием, чтобы обратить вни мание на то, что творится у него за спиной.

   А за спиной у него творится  нижеследующее: открывается дымный портал.

   И оттуда вылезает, сморкаясь и харкая, мой старый  знакомец Ульретеогтарх по прозвищу Говенная Морда.

   Что же он делает, мой старый знакомец?

   А вот что: тычет своим костылем в спину разбушевавшемуся трупаку с отнюдь нестарческой  силой. Так, что костыль с хрупаньем выходит у Лиалкенкига из груди. И,  заметьте, ни капли крови.

   Лиалкенкиг теряет равновесие и бьет зелеными искрами мимо цели, прямо себе под ноги. Его плащ занимается призрачным пламенем. А сам Плешивец падает ничком и, кажется—к собственному недоумению, умирает окончательно.

  — Э-эй! — окликает Ульретеогтарх медовым голосом. —  Где ты, сыно-ок?

   Нашел дурака. Так я и откликнулся! Лежу себе тихонько, стариковской морщинистой мордой в пол, виду не подаю, что жив, и очень, очень  внимательно слушаю...

  — Дурно же ты распорядился моим подарком, — ворчит гнусный нищеброд. — Если бы я знал, что ты не сбережешь моего Арноарупта, хер бы ты его получил...

   Он, кряхтя, высмыкивает костыль из лиалкенкиговой спины, кряхтя, переворачивает тело на спину и, кряхтя, склоняется над ним.

  — Э, да тут есть кое-что из моих цацек, — объявляет Ульретеогтарх с детской радостью.

   И вытягивает из-за пазухи Плешивца магильон.

   На него, страшно скособочившись и  угрожающе воздев посох, надвигается Свиафсартон.

  — Так вот кто! — хрипит он, брызжа слюнями и вращая зенками. — Вот кто стоял за всем!.. Будь ты проклят перед всеми богами, Иаруахриаскийт Мраколюбец!

  — Угомонись, старина, — мурлычет Говенная Морда. — У тебя  уже нет короля, которому ты поклялся служить. Все же, скудоумная это была затея — вызывать демона решать людские задачи. Ты  не хуже  меня должен был предвидеть, что всё обернется горами трупов...

  — Ты подбросил свой магильон во дворец!

  — Иначе я не смог бы открыть междусферный портал в спальне короля, ты это знаешь не хуже моего...

  — Ты спровадил Свирепца в Узунтоймалсу!

  — Ну, спровадил. Ну, виноват...

  — Зачем?!

  — Не хотелось мне убивать его сразу. Слишком легко он расплатился бы за мои десять лет изгнания. Я тоже хотел промариновать его в темноте и вонище тот же срок. Ты ведь знаешь: я люблю добрую шутку... Да твой демон поломал мне все планы. Кстати, где он?

  — Где-то здесь, — говорит Свиафсартон, неожиданно быстро успокаиваясь. — Я всё еще его ощущаю.

  — Я тоже. Пусть его, он нам больше ни к чему...

   — Что  ты намерен делать теперь?

  — То, чего и всегда домогался: занять трон этого королевства. Не забывай, я намного младше тебя, и король из меня будет хоть куда.

  — Ну-ну... король Говенная Морда... А со мной-то что?

  — Мой  старый друг, я  же не собираюсь распускать синклит! Подозреваю, однако, что тебе потребуется время, дабы заполнить вакансии...

   Что ж, я выполнил Веление. И я свободен. Этот мир принадлежит мне, пока мое новое тело не умрет.

   Только... я не хочу оставаться в этом больном, разваливающемся на куски старческом каркасе, который, вдобавок ко всему, еще и обделался.

   Но Веление уже  не диктует мне правила игры, а древний Уговор возвращает мне всю мою силу без изъятий.

   И вот что я собираюсь сделать.

   Обратить время вспять. Я уже делал это не раз. Ничего сложного,  поверьте. И даже порой без пагубных последствий. Кроме тех случаев, когда последствия оказываются невероятно пагубны. Но не будем о печальном. Итак...