Хранители мира. Дорога домой - Мелисса Харрисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поёживаясь от холода, Ро быстро прошмыгнула в дальний конец сада. Снег скрипел под её шлёпанцами.
– Мох! – позвала она на языке природы. – Чердак! Есть тут кто-нибудь?
В ответ послышался тихий сигнал флейты, сделанной из белой соломинки, и Ро пошла на звук. Рядом с кучей хвороста, на расчищенном от снега пятачке, сидели пять маленьких человечков: Мох, Вереск, Щавель, Чердак и Падуб, который заглянул в гости после обеда и теперь пересказывал друзьям то, что дети проходят в школе. Он сообщил, например, что земля – огромный шар, а удивительное животное утконос вовсе не выдумка. Если первое казалось вполне возможным, то второе вызывало у публики серьёзные сомнения.
Компания расположилась вокруг горячего плоского камешка. Вереск сообразил, как обогреться вечером, не разводя костёр, который издали заметен в темноте. Камень раскалили в огне ещё засветло, и он до сих пор источал приятное тепло.
– Привет! – сказала Ро, садясь на корточки. – Я ненадолго. Ой, а ты, наверное, Падуб. Ты живёшь у нас в школе, да?
– Угу, – промычал Падуб, которого Чердак с трудом уговорил познакомиться с девочкой. – А ты знаешь, где тут растут тисы?
– Тисы? – озадаченно переспросила Ро. – Это деревья такие?
– Ну да. Нам нужен волшебный тис. Про него говорится в пророчестве, – объяснил Падуб.
– В каком пророчестве?
– «Ясень, дуб и тёрн стоят с начала времён. Под тисом и рябиной спит новый век невинный», – процитировал Падуб. – Рябину мы нашли. Теперь нужен тис.
– А рябина тоже волшебная? – с интересом спросила девочка.
– Видимо, да. А что?
– Ничего. Просто… Меня зовут Ровена. Пока я не объясню, все думают, что Ро – это Рошель или Ронда. Но вообще-то меня назвали в честь волшебного дерева. Папа говорит, что «Ровена» на каком-то древнем языке значит «рябина».
Друзья уставились на девочку во все глаза.
– Так, может, рябина из пророчества – это ты? – выдохнул Вереск. – Дерево-то мы давно нашли, но толку от него мало. А про тис ты что-нибудь слыхала?
– Нет, но могу спросить у папы. Или поискать в интернете. Но про ваше пророчество я ничего не знаю. Извините.
– А я что говорил? – сказал Падуб. – Грош цена вашему пророчеству.
– Но если её назвали в честь волшебной рябины, это не может быть просто совпадением! – возразил Мох.
– Ну ладно, хватит. Как у тебя прошёл день? – спросил Чердак у Ро, уводя разговор в сторону. Девочка явно ничего не знала, а пустые споры ещё никому не помогали – особенно в беде.
– Отлично! Мы катались на санках. Папа говорит, что у нас здорово получалось, но у меня – лучше всех! Бен врезался в сугроб, и снег попал ему прямо в нос. Он чихнул раз двадцать подряд. Ужасно смешно!
Тут все засмеялись, и даже Падуб улыбнулся.
– Я что хотела сказать: может, завтра ещё поиграем, если не надо будет в школу? А если надо… Падуб, покажи мне, где ты живёшь. Ну пожалуйста! Я никому-никому не скажу!
– Это под самой крышей. Ты туда не залезешь, – грубовато буркнул Падуб.
– А-а-а… – протянула Ро, слегка расстроившись.
– Ничего, Ро, – ободряюще сказал Мох. – Никто из нас не был у Падуба в гостях.
– Кроме меня, – уточнил Чердак.
– Да, но ты пришёл без приглашения, – заметил Падуб.
Повисла неловкая пауза. Наконец Падуб немного смягчился – после того, как Щавель ткнул его локтем в бок.
– Ну ладно, Ро. Ты знаешь дрозда со школьной площадки?
– Того, который подпевает нашим телефонам?
– Хочешь, я вас познакомлю? Если я попрошу, на перемене он прилетит и сядет тебе на плечо. Можешь с ним подружиться – он гораздо общительней, чем я.
– Ой, конечно, хочу! Почему-то все птицы и животные меня боятся. Здорово было бы завести хоть одного друга. А как его зовут?
– Жабус.
Ро не удержалась и хихикнула. Мох и Чердак тоже.
– Это прекрасное имя и очень ему подходит, – сурово сказал Падуб. – И ничего смешного!
В этот миг открылась задняя дверь дома, и отец позвал Ро ужинать.
– Простите, мне пора, – сказала девочка, вставая. – До завтра! Надеюсь, ночью вам не будет холодно.
И с этими словами Ро ушла.
На юго-западе над крышами восходило созвездие Пана: уже можно было разглядеть голову, плечи и пояс, на котором висел рожок. Под взглядом Пана в заснеженном саду дома номер пятьдесят один по Ясеневой улице сидели кружком пятеро маленьких друзей и думали о несбывшихся надеждах.
– Ну что ж, мы хотя бы старались спасти Зелёный Мир, – сказал Мох. – Мы очень старались.
Чердак бросил на него тревожный взгляд, но Мох, кажется, не грустил. Его печаль растаяла, словно снег.
– Да уж, мы не жалели сил, – согласился Вереск. – Особенно я.
– Никто не сделал бы больше нашего, – сказал Щавель. – И я нами горжусь. Горжусь тем, как мы поддерживали друг друга, как защищали. Горжусь нашей храбростью и смекалкой.
– И правильно, – с ворчливым одобрением заявил Падуб. – Вы напомнили мне, что такое дружба и доверие. Я… я не против, чтобы вы тут жили.
– И разве так уж плохо жить как дети природы? – спросил Мох. – Просто радоваться Зелёному Миру, пока есть время.
В этот самый миг рядом с друзьями бесшумно выросло что-то тёмное, заслонив собой звёзды. Маленькие человечки застыли, широко раскрыв глаза, – и вдруг Вереск с радостным воплем вскочил на ноги. Он узнал треугольные уши и белое пятнышко меха на груди.
– Веспер! Я знал, что ты нас найдёшь! Я чувствовал!
Мох, Чердак, Вереск и Щавель кинулись обнимать своего доброго друга лиса. Он со смешком растянулся на земле и позволил маленьким человечкам вскарабкаться себе на спину. Но когда вперёд несмело шагнул Падуб, лис лишь ткнулся носом ему в волосы: почуял, что новый знакомый перенёс какое-то горе и не готов сразу завязывать дружбу.
– Как я рад наконец вас видеть, – сказал вдруг чей-то голос из темноты. Мох почувствовал, как сердце бешено забилось в груди.
Навстречу друзьям шагнул маленький человечек. Ростом он был примерно с детскую ладошку, а одет в наряд из блестящих, вощёных листьев, пригнанных внахлёст, как пластины легчайших в мире доспехов. Лицо у него было немыслимо древним, но в то же время юным, как сама весна.
Никто не проронил ни слова. Дрожа всем телом, Мох стиснул руку Чердака.
– Неужели вы меня не узнаёте?
В полной тишине в воздухе закружились первые хлопья нового снегопада. Луну закрыла гряда тёмных туч.
– Но уж моего спутника-то вы должны узнать! – сказал человечек, делая шаг в сторонку и становясь рядом с Веспером. Лис явно ничему не удивлялся – лишь внимательно наблюдал за этой сценой.
В темноте блеснуло облачко серебристых волос, едва различимое среди частых белых снежинок. На седой голове сидел кривоватый колпак из карандашной стружки, а тело окутывал свободный зелёный халат.
Мох выпустил руку Чердака и шагнул вперёд, почти ослепнув от внезапных слёз.
– Дождевик! Это ты? Это правда ты?
– Это я, – ответил Дождевик. По его милому морщинистому лицу тоже текли слёзы радости. – Как же я рад вас видеть! Я так соскучился!
Когда в слезах и объятиях наконец возникла пауза, одетый в листья незнакомец сказал:
– Меня зовут Робин Весельчак. Наверное, вы уже и сами начали догадываться, кто я.
Мох пока не мог отпустить руку Дождевика. Другой рукой он цеплялся за плечо домового. Вторую руку Дождевика сжимал Вереск, а за него самого держался Щавель.
