Третий раунд - Андрей Поповский

— Милиция!

— Лежать не двигаться!

— Руки за голову! Ноги шире!

Эхом раздавались в голове Марика крики, которые, как ему казалось, незнакомые люди орали ему прямо в ухо. Чьи-то бесцеремонные лапищи мгновенно ощупали его с ног до головы и, не найдя при нем ничего предосудительного, заломили ему руки в защелкнутых за спиной наручниках и на карачках поволокли в неприметную белую газель, стоявшую неподалеку. На все это действо у группы захвата ушло не более полутора минут. Взревели двигатели, и небольшая колонна из трех автомобилей, оставив за собой прильнувшие к окнам лица любопытных обывателей и нервно взлаивающих дворовых собачонок, выехала со двора, образованного двумя параллельно стоящими кирпичными пятиэтажками.

Марик уже третьи сутки сидел в камере в подвале Ленинского РОВД. В первый же день после задержания его непрерывно несколько часов допрашивали сменявшиеся по очереди опера. «Добрых следователей» сменяли «злые», а затем приходили опять «добрые», и так по кругу. Вопросы и тех и других не отличались особым разнообразием: им нужно было знать, через кого покупались угнанные машины в Москве и во Владикавказе, кто перегонял автомобили, кто занимался перебивкой, кому они потом перепродавались и самое главное — им нужен его был канал оформления в ГАИ. Марик на всех допросах очень умело изворачивался, соглашаясь лишь с так удачно подкинутой ему Котом версией об их прошлогодней совместной поездке в Москву для покупки автомобилей. Больше за три дня операм из него ничего выжать не удалось. Наконец, на третий день ему устроили очную ставку с оперативником, ведшим за ним наружное наблюдение, и который был накануне отпущен ими в лесу.

— Ну что, узнаешь? — злорадно спросил Марика следователь, кивнув на вошедшего в кабинет «топтуна».

— В первый раз вижу, — не моргнув глазом, ответил тот, равнодушно мазнув по вошедшему бесстрастным взглядом.

— В первый раз, говоришь? — вскипел следователь и, подскочив к Марику, с силой повернул его лицо в сторону «топтуна»:

— А ты еще раз посмотри, может, вспомнишь, как вы с твоими дружками заставляли его в лесу рыть себе могилу? Внимательно смотри на него, я тебе сказал!!! Кто там еще с тобой был?!! Ну, отвечай быстрее, мразь!

— Руки от лица убери! Сказал, в первый раз вижу, значит так оно и есть. И вообще, я больше отвечать на ваши вопросы не буду. Отведите меня обратно в камеру, — злобно выдохнул в ответ Марик, дернувшись на стуле, но руки, пристегнутые наручниками к батарее, удержали его на месте.

В первый же вечер в ИВС Марик устроил двоим своим сокамерникам, попытавшимся его избить, обманувшись его внешне хлипким сложением, славный бой в ограниченном пространстве. Когда в камеру на шум и крики ворвались дежурные опера, двое верзил, скрючившись, валялись на полу, а взбешенный Марик остервенело пинал их ногами. С тех пор он в гордом одиночестве сидел в отдельной камере, а на допросах его на всякий случай пристегивали наручниками к батарее.

— Хорошо, не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому, — пригрозил ему следователь и вызвал сержанта, чтобы тот препроводил Марика обратно в камеру.

В камере Марик сел на нары, скрестив ноги, и задумался, тщетно пытаясь найти приемлемый выход из создавшегося положения. По всему выходило, что особых доказательств его вины у милиционеров не было — так, одни догадки и домыслы, весьма правда близкие к тому, что происходило в действительности, но их-то к делу не пришьешь. Если бы не вывезенный Валехой в лес «топтун», все бы было нормально. Хорошо еще, что его там не пришили, тогда бы ему ни за что не выпутаться, а сейчас пока еще есть шансы. Главное, ни в чем не сознаваться.

Через некоторое время щелкнул запор на двери, и в камеру мягкой походкой вошел темноволосый смуглый мужчина в дорогом темно-синем костюме.

— Ну здравствуй, дорогой племянник, — криво усмехнувшись, сказал он, и, ничуть не церемонясь, сел на нары рядом с Мариком. — Натворил ты, друг мой, дел, за год не расхлебаешь.

— Дядя Мурат! — изумленный Марик тут же вскочил со своего места.

Это действительно был его родной дядя по отцу — действующий полковник ФСБ, работавший в Москве. Как он здесь оказался, неужели приехал только из-за него?

— Сядь и не ори! — дядя властно махнул рукой, приказывая племяннику сесть на место. — Какой черт тебя дернул лезть в этот криминал? Ведь ты же неглупый парень и мог бы добиться гораздо большего в других областях. Что, ума не хватило понять, где можно с пользой приложить свои мозги?

— Да какой там криминал, — вяло попытался было протестовать Марик.

— Молчи лучше, хоть мне-то ты не лги. Знаешь, сколько на тебя есть оперативной информации? А если хорошенько покопать, то и за доказательной базой дело не встанет, и тогда, друг мой, загремишь ты по полной.

Марик молча опустил глаза в пол. Сказать дяде ему было нечего. Тот буравил его холодными глазами, а потом наклонился к нему поближе и тихо прошептал:

— Ладно, тебе просто повезло, что я вовремя вмешался в это дело. Скажи спасибо своей матери, которая меня нашла. Хорошо еще, что ты с твоими дружками трупов тут не нагородили, тогда и я тебя не смог бы снять с крючка. В общем так, ты сейчас выйдешь отсюда, и твое дело закроют. Благодарить меня не надо, — прервал дядя попытку Марика вскочить с места и продолжил:

— Не думай, что ты просто так отделаешься, но об этом потом и в другом месте.

На следующий день чисто выбритый Марик, одетый в строгий костюм, благоухал дорогим одеколоном, сидя за столиком приличного ресторана. Ничто в нем не напоминало человека, который только вчера находился в камере и отчаянно пытался избежать самого худшего. Жизнь вновь повернулась к нему своей светлой стороной, и это внушало некоторый оптимизм. Напротив него сидел дядя, который с аппетитом кушал и выпивал, время от времени бросая на племянника взгляды, полные невысказанной иронии.

— Ну что, криминальный воротила, покушали, а теперь можно и о делах наших скорбных поговорить, — дядя, положив вилку с ножом на опустевшую тарелку, аккуратно помакнул салфеткой губы и откинулся назад, пристально воззрившись на племянника.

Марик, который за все время обеда съел всего лишь маленькую горстку салата, молча кивнул головой. Он всегда побаивался своего могущественного родственника, который, как ему казалось, видел его насквозь. Вот и теперь под пристальным взглядом дяди у него даже разболелся живот.

— Какого, скажи мне черта ты связался с этим отребьем и занялся перепродажей ворованных машин? — дядя наклонился над столом и продолжил:

— У тебя ведь университетское образование, и мозги вроде правильно работают. И вот, вместо того чтобы идти в правильном направлении, ты корчишь из себя крутого бандита, хотя на самом деле ты и твои приятели всего лишь мелкие барыги, промышляющие скупкой и перепродажей краденного.

Марик заерзал на стуле и возмущенно засопел, но сказать пока ничего не решился. Дядя, не спускавший пристального взгляда с племянника, легко уловил его возмущение и с насмешкой продолжил:

— Что, не нравится? Вижу, хочешь возразить и гордо сказать, что кроме того, как банчить темными машинами, вы кого-то там напрягали и с кем-то там разбирались? Так поверь мне, что это все ерунда. Вы напрягали и разбирались с такими же мелкими аферистами и пройдохами, как и вы сами. Столкнись вы по-настоящему с действительно серьезными людьми, я бы с тобой сейчас не разговаривал, а носил бы четыре гвоздички на твою могилку. Что, немного научился махать руками и решил таким образом проложить себе дорогу в будущее? Поверь мне, что никакого будущего у таких как вы быть не может. Их либо очень скоро зароют на два метра в землю, либо рано или поздно упекут далеко и надолго.

Марик во время этого монолога подавлено молчал, но потом решился вставить свое слово.

— А скажи, дядя Мурат, чем мне, молодому амбициозному парню, было заняться в это время? Что, сидеть на шее у матери с тетей, или пойти на завод? А может быть, мне нужно было пойти торговать на рынок? Ты ведь знаешь, дядя, что сейчас творится у нас в республике, да и по всей стране. Я просто хотел встать на ноги и заработать авторитет.

— На завод, говоришь, пойти работать… — хмыкнул дядя:

— А что, это идея не из худших, может быть, тебе и придется поработать на заводе, чтобы смыть некоторые грешки. У тебя какое образование?

— Экономическое.

— В общем так, племянничек, с этого момента ты будешь делать все так, как я тебе скажу. Благодарить будешь потом. Для начала, ты быстро и аккуратно сбудешь с рук прочь все криминальное барахло, которое числится за тобой. Только смотри, сделай все по уму и не спались на горячем. Потом ты занесешь десять тысяч долларов одному уважаемому человеку, который согласился замять твое дело, и пять тысяч долларов тому парню, которого вы с твоими дружками чуть не закопали в лесу.