Новаторы - Ю. Кулышев

Стаханов почти всю смену рубал, а следом крепильщики закрепляли выработанное пространство. Добыто было 102 тонны угля. Норма перекрыта в 14 раз!

Около 6 часов утра 31 августа все участники и свидетели трудового подвига поднялись на поверхность шахты. Константин Петров немедленно созвал шахтный партийный комитет. На повестку дня был поставлен вопрос: «О производительности труда у забойщика Стаханова А. Г.». Петров сделал краткий доклад, после чего шахтпартком принял постановление, в котором говорилось:

«Считать, что Стаханов А. Г. в ночь с 30 на 31 августа за свои рабочие 6 часов установил мировой рекорд производительности отбойного молотка, дав 102 тонны угля.

Шахтпартком отмечает огромную заслугу тов. Стаханова в его рекорде и считает, что своего рекорда он добился только благодаря тому, что овладел техникой дела, сумел оседлать технику и извлечь из нее все полезное».

Сразу же после заседания партийного комитета — в 7 часов утра 31 августа члены парткома отправились в нарядную (помещение, где шахтеры собираются перед началом смены для получения наряда-задания). Здесь состоялось собрание первой смены. Петров зачитал постановление парткома и призвал развернуть социалистическое соревнование. С разных сторон раздались одобрительные восклицания. Шахтеры обнимали Стаханова, Щиголева и Борисенко. Дружески поздравляли с хорошим почином. Многие говорили, что они постараются добыть еще больше угля. Комсомолец Поздняков потребовал у начальника участка пустить его на рекорд немедленно. Забойщики Ткаченко, Ярулин, Синяговский, Концедалов, Ершков, Обрезанов, Безродный — все они просили дать им возможность поработать «по-стахановски».

Не сходя с трибуны, Петров записал забойщиков, пожелавших включиться в соревнование.

— Трудно передать, что творилось в те минуты в нарядной, — вспоминал Стаханов. — Она бушевала. Одни просили, чтобы их немедленно пустили на рекорд, другие кричали, чтобы я рассказал, как было вырубано 102 тонны угля. Меня почти втащили на трибуну. Нарядная смолкла. Я рассказывал все по порядку… Еще сильнее разгорелись страсти, когда после меня выступили крепильщики, начальник участка и коногоны. Летучий митинг, может быть, еще продолжался бы, если бы не раздался гудок, известивший смену о том, что пора опускаться в шахту. Взбудораженная смена хлынула к выходу.

3 сентября метод разделения труда между забойщиком и крепильщиком применил комсомолец Поздняков. Работая спаренно с крепильщиком, он добыл за смену 63 тонны угля, выполнив 9 норм. В ночь с 3 на 4 сентября по новому методу работал партгруппорг участка «Никанор-Восток» Дюканов. Он добыл 115 тонн и превзошел успех Стаханова. 5 сентября первенство в добыче угля перешло к комсомольцу Мите Концедалову, добывшему 125 тонн угля. Комсомольцы встретили Концеда-лова у ствола шахты и принесли его на руках в нарядную.

У шахтеров-новаторов «Центральной-Ирмино» появились последователи во всем Донбассе. 6 сентября забойщик шахты имени Карла Маркса Савченко вырубил за смену 151 тонну, а забойщик шахты «Кондратьевка» Исаченко — 152 тонны угля.

9 сентября Алексей Стаханов вернул рекорд себе, добыв за смену 175 тонн угля.

11 сентября все рекорды перекрыл знаменитый Никита Изотов — он вырубил за смену 241 тонну угля. Через два дня на той же шахте забойщик Федор Артюхов дал за смену 310 тонн. А спустя некоторое время Изотов довел рекорд до 640 тонн.

Вместе с радостными, восторженными телеграммами, письмами, говорившими о небывалом, неслыханном потоке рекордов, в печати стали появляться предостерегающие сигналы то с одной, то с другой шахты. «Хотим работать по-стахановски, а администрация не позволяет»; «Всю лаву отдали для рекорда одному забойщику, а шесть человек оставили без дела»; «Настроились выполнить три нормы, а добытый уголь не вывезли и застряли». Налицо была неподготовленность хозяйственных и инженерных руководителей к массовому внедрению стахановских методов.

12 сентября 1935 года Серго Орджоникидзе посылает секретарю Донецкого обкома партии Саркису Саркисову и находящемуся в Сталино начальнику Главугля В. М. Бажанову телеграмму и публикует ее в печати. Указав на то, что Стаханов, Дюканов, Поздняков, Концедалов, Изотов и другие новаторы дали рекордную в истории Донбасса добычу угля, Орджоникидзе писал:

«Это замечательное движение героев угольного Донбасса, большевиков, партийных и непартийных, — новое блестящее доказательство, какими огромными возможностями мы располагаем и как отстали от жизни те горе-руководители, которые только и ищут объективных причин для оправдания своей плохой работы, плохого руководства».

Впервые я встретился со Стахановым на его шахте «Центральная-Ирмино» в начале октября 1935 года, спустя месяц с небольшим после знаменитой августовской ночи.

На шахту попал перед началом смены. В нарядной толпились забойщики с молотками или обушками на плечах, крепильщики с топорами, заправленными под ремень. Какой-то человек стоял на табуретке и громко выкрикивал фамилии стахановцев, давших в только что минувшую ночь не менее трех норм. Их набралось порядочно.

В этот момент в нарядной появился знакомый по портретам парторг шахты Константин Петров. Он выглядел очень молодо и был похож скорее на комсомольского, чем на партийного секретаря. Чубатый, вьющиеся волосы, звонкий голос. Резкие повороты, энергичные движения.

Петров пришел с группой шахтеров. Из разговора, в котором все обращались к парторгу на «ты» и как к «Косте», можно было понять, что эти забойщики отработали в ночь и были чем-то недовольны. Жаловались на несвоевременную доставку леса для крепления забоев, на слабый напор воздуха в магистрали, отчего отбойными молотками невозможно пользоваться и приходится таскать с собой в уступы обушки.

— По-стахановски так по-стахановски! — кричал забойщик средних лет и требовал от Кости Петрова, чтобы он вопрос о неполадках ставил на шахтпарткоме.

— И заработать желательно, Костя! — выкрикнул забойщик. — Или вы весь воздух в уступ Стаханова запустили?

— Ну, это демагогия, — сказал подошедший к группе человек вида начальственного, одетый в телогрейку, перепоясанную электрическим шнуром. — Случилась авария, сейчас и Стаханов рубает в забое обушком, воздуха нет в трубах…

Это был помощник главного инженера шахты.

— А авария от кого, от бога или от черта? — вступил в разговор молодой парнишка. — Мы все желаем работать по-стахановски, Костя. Или давайте обеспечивайте, или не дразните на собраниях…

Парторг позвал всех недовольных в партком.

…К окончанию утренней смены я опять был в нарядной, где наконец увидел Стаханова. Выше среднего роста, рыжеватый. На голове кепчонка. Лицо покрыто слоем угольной пыли. Когда улыбается, видны крупные, ровные, белые зубы. В руке отбойный молоток. Этого человека уже знает вся страна, весь мир, но он ничем не выделяется в шахтерской толпе. Постоял, потолкался, поговорил и вместе с другими вышел во двор, пересек его и направился к поселку.

Вот тут, в пути, я догнал его. Назвался корреспондентом «Правды». Стаханов остановился, пожал руку. На его лице выразилась приветливость, не больше. Я не заметил ни малейшей рисовки, какая