Лузитанская лира - Автор неизвестен Европейская старинная литература

ПОХВАЛА СЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ

© Перевод Е. Витковский

Кому завидный жребий в жизни выпал?Любой хулит средь суеты суетВсе, что ему на свете богоданно:Одним — отвратно зло, другим — желанно:Ни в чем опоры нет,—Мы ропщем, тем не мене,Хотя и сами в мире — только тени.

Мечтает о двореВоитель жалкий в перерывах боя,Врагу готовя гибель и разгром,—А взысканный двором,Уставший лгать придворный,Деревню хвалит мыслью непритворной.

Вздыхает земледелПод тяжестью оброка,Не видя в жизни прока,Как водится, с судьбою не в ладу:Клянет свою несчастную звезду,И чает лучшей доли,Повинностей терпеть не в силах доле.

Печален мореход,Себя провидя тонущим в пучине,Вздыхает, вспомянув родимый дом,Но чуждая земляВдали полоской малою маячит,Манит его, суляИль серебро и злато,Иль путь туда, откуда нет возврата.

Когда бы в смуте сейЯ жребий выбрать мог, хотя на время,И обрести покой —То жить в селе, в глушиПочел бы я тысячекрат блаженней:О, сколь утешней доля поселян,И сколь же зря кичитсяЗаконами столица:В ней правят алчность, злоба и обман,И неуместны свойстваТакие, как воздержность и спокойство.

И Марсу может надоесть булат,Коль много лет подряд,Ярясь и алча крови,Держать его подъятым наготове;В Нептуновой странеНе вечно же скитатьсяПо зыбкому кладбищу смельчаков:Зачем не отдохнуть быТому, кто искушал ветра и судьбы.

Церере услужать —Такой удел желанен.Служи Дионису, Диане, Фебу,В заботах сельских упражняй свой ум.

Сошник вонзая в пласт родного поля,Шагает аккуратно, не спеша,Поющий поселянин,Гоня волов, — а после, за труды,Скотине даст барды́.Приходят сроки сева:Направо и налевоЛожатся зерна в тучный чернозем;Пшеницу нежно принимает лоноКормилицы-земли,И в ней, взлелеяно теплом и влагой,Пускает корни цепкие зерно,И к небу шлет оноРостка зеленый высверк:Пшеница вновь выходит на поля,Веселая, живая,Надежды земледелу подавая.

Вот — возникает из земли росток,Выходит, рвется вверх упрямый стебель,Настойчивый, как трудное дитя,—Все силы к небу бросив,Метелками колосьевТопорщатся ростки;Колосья соком полнятся молочнымПод панцирем, — непрочным,

Но отвращающим и хлад, и зной;Затем приходит летнее бездождье,Теперь уже зерноСпасти от птичьих клювов мудрено,И затвердевший колосБлюдет природа-мать,Ему творя защитою — щетину;Колючие и твердые усы;Пусть птахи непокорноАтаку длят на лакомые зерна —Ущерб для урожая невелик;Колышется под нежным ветром нива,И только ждут поля,Когда пшеницы златоСерпом крестьянским будет чисто сжато.

Тому же, кто пасти берется стадоВ долине, на лугу,—Ручаться я могу,Тому иного ничего не надо.Отрады пастухаРавнять ни с чем не должно,—Занятие какоеСтоль умножает мысли о покое?

Узри: среди полейКозлятки веселятся,Топча цветы жестокоНа берегу хрустального потока,Поблизости от юных ивняков,Без нежных чьих отростковВоспитывать не следует подростков.

Увидь, как бродят овцыВблизи своих ягнят.—И сильные, откормленные овныВедут бои бескровныЗа право старшинства;Пастух бряцает на несложной лиреИ, чужд мирских забот,Об Амариллис ласково поет.

Узри жеманство тёлок,Столь резвых по весне,Узри быка, что защищает стадо,Который, если надо,Готов вонзить рогаВ любого ненавистного врага.

Узри в другое время,Как поединком заняты тельцы,Свирепые бойцы,И, кто уступит в битве,Тот спрятаться готов,Стыдом терзаем, в зарослях кустов.

Доволен поселянинСпокойным созерцаньем сих забав;Его придворный блеск ничуть не манит,В нем чист и ясен дух,—Ему не ранит слухНаушник, замышляющий коварствоПротиву всех и вся;И Зависть на него не обращаетСвой ядовитый зрак,А также — тягостная жажда златаЕму не отравляет каждый шаг,Напротив, он спокоен, весел, благ.

Доступная для зрения округа —Предел его мечты;Он с родиной разлуки бы не вынес,Он рек чужих вовеки не видал —Но знает свой ручей.Что лижет серебристою волнойЗеленый берег заливного луга.Он влагу Вакха не приучен питьИз золотых, причудливых сосудов;Его сосуд — ладонь,Он пьет пригоршней влагу родника;Еще — парное млекоПолезно для желудка человека.

Сбирает он плодыС дерев, своей насаженных рукою,И сих плодов ему угоден вкус;Он засыпает в древней сени дуба,Уютно убаюкан пеньем птиц.На травы легши ниц,—И в грезах беспечальныхПод песню вод хрустальныхСпокойно спит, пока реки струяМеж галек мчит то жалостно, то гневно,Прекрасна повседневно,—А средь листвы древесВлюбленный ветер дышит,Ласкает ветви, гладит и колышет.

Его не будят горны поутру,И криков капитанаОн над собою слышать не привык,—Ему приход рассветаВещают петухи,Когда Аврора, о Тифоне плача[95],Покроет сладким жемчугом росыЛеса, луга и долы,—И селянин, восстав, бредет на всполье,Там тяжкий труд, но там же и приволье.Из сердца песня льется у него,И он поет нередко;Он большего коварства не творит,Чем по лесам на птиц ловушки ладить,Капканы на зверей,На рыбу ставить верши у затонов;Он так ведет дела,Чтоб не касаться и не ведать зла.

Живет он, — не затем ли,Чтоб дедовские земли,Подвигшие его на жизнь и труд,Последний предоставили приют.

В начале дней я жил подобной жизнью,Не ведая любви,И, сельскому обычаю в угоду,Еще хранил свободу,—Теперь, приявши жребий городской,Я утерял покой,Я ныне стал скитальцем,Изгнанником, отверженцем, страдальцем.

Но сравнивать себяС собой нельзя, пожалуй:Днесь — взрослый муж, а прежде — мальчик малый.Увы, мы не равны;День Лета не подобен дню Весны.

Жеронимо Баия

© Перевод С. Гончаренко

БОГОМОЛКИ

(Сатирический романс)

В доме набожной сеньорыВечно больше богомолок,Чем москитов на болотеИли у сосны — иголок.

Только набожной сеньоре,Столь со всех сторон хорошей,Невдомек, чем промышляютЭти ушлые святоши.

Вот однажды повстречались,В церкви службу отбывая,Две из них: одна — юница,А другая — вся седая.

Отхлебнув вина из фляги,Так промолвила старуха:«Не пекись, сестра, о телеГлавное — величье духа!

В пище будь неприхотлива.Прячь в рукав свои запасы:Мягкий хлеб, головку сыра,Масло, скажем, или мясо.

Все, что под руку попало,В рукаве пускай исчезнет:Чем разнообразней пища,Тем оно душе полезней.

Ты неопытна, сестрица,И еще не знаешь толкаВ том, как снискивает благостьИстинная богомолка.

Быстрой на руку должна бытьИ умом должна быть остройТа, которая желает,Чтоб ее мы взяли в сестры.

Что ж касаемо одежды,Здесь о вкусах мы не спорим,Но рукав у богомолкиДолжен быть всегда просторен.

Ибо как иначе спрячешьТы на ужин помидоры,Если принести попроситС рынка их твоя сеньора?

А куда сложить жаркоеИ украденное сало?Не за пазуху же, право!Вот еще недоставало!

Каждый день с собою зонтикНе носи, но помни все же:Зонтики нужны нам, чтобыПрятать лица от прохожих.

Но клюка — еще важнее!Пусть грохочет без умолку,И, конечно, люди скажут:Вот шагает богомолка.

Четки же накинь на шеюИ перебирай проворно:Мол, от них твои молитвыВ самом деле чудотворны.

Но не вздумай чистить обувь!Будь к навозу благосклонней,Ибо набожные людиНе чураются зловонья.

А поэтому запомни:Ноги тоже мыть не надо.В общем, чем чернее пятки,Тем благочестивей взгляды.

Мажь лицо гусиным жиромПред молитвою ночною;Ежедневно умывайсяПоутру своей слюною.

Можно даже надушиться,Будь ты юной или дряхлой:Всем приятно, чтоб от дамыОдуряюще запахло.

Красить ногти нам не надо,Ну а коль пришла охота —Покрупнее взяв напильник,Над ногтями поработай.

Бойся вдов. Коль с ними знаться,Можно помереть от скуки,—Знай, клянут мужей усопших:Все, мол, пьяницы и злюки.

Научись беседе скромной.Знают в этом толк сегодняЛучше всех у нас, пожалуй,Лишь золотари и сводни.

Но при этом выраженьяВсе же выбирай при дамах…Чтоб святых не перепутать,Не зови по именам их.

Францисканцы, капуцины —Тут сам дьявол сломит ногу.Говори: „Отцы святые“,И почаще: „Слава богу!“

Не пытайся разобратьсяВ сонмище святых Жоанов[96],Но запомни поименноСамых важных капелланов.

Да не путай: самых важных —Это значит жирных самыхИзо всех, кто столь усердноНадрывает глотку в храмах.

Пусть они визжат фальцетом,Но, как будто обмираяОт восторга, ты воскликни:„Так поют лишь в кущах рая!“

Пусть у всех вокруг завялиОт такого пенья уши,Ты тверди: „Ах, этот голосПросветляет грешным души!“

Потакай духовным лицам,Льсти в глаза им что есть мочи,Ибо до похвал и лестиОчень все они охочи.

Ублажай и прихожанокИ не лезь в карман за словом,Чтобы угодить замужним,Старым девам или вдовам.

Дескать, столь они пригожиИ при этом благочинны,Что вздыхают, глядя вслед им,Безутешные мужчины.

Лесть и масленые речиВзяв, сестрица, за обычай,Всякий раз домой из церквиВозратишься ты с добычей.

Правда, есть такие дамы,Что, явившись на обедню,Самой утонченной лестиВсе ж предпочитают сплетню.

Потому на всякий случайПотчуй всех и тем, и этимИ, лукавому на зависть,Расставляй силки и сети.

Лишь затворница какаяВ них не попадется разве.Но затворничество — этоЗлой недуг, подобный язве.

Чтобы щедрой стать, вращатьсяВ обществе необходимо.Так не вздумай поселитьсяУ хозяйки нелюдимой!

Чтоб не обращались с нами,Словно с челядью последней,Собираем для хозяйкиМы всегда усердно сплетни.

Только лишь она попросит,Вмиг, надевши что попроще,Выхожу среди народаПотолкаться я на площадь.

Соберу усердно все яПересуды, перетолки,И глядишь — хозяйка сыщетКолбасы для богомолки.

А не то еще добавитСыра или же омлетаИ велит своей кухарке:„Принеси-ка из буфета

Что осталось от печенья…“Ну и та несет, конечно.Что еще, скажи на милость,Надобно душе безгрешной?

Кое-что, однако, надо.Так что прояви лукавствоИ скорее все что можноНезаметно суй в рукав свой.

В рукаве и след простынетПриглянувшейся вещицы.Не нужна она хозяйке,А тебе она сгодится!

Угощенья принимай жеВроде без большой охоты,Говоря: „Воздай, всевышний,Вам, сеньора, за щедроты!

Только я такие ястваНе вкушаю. Видит небо:Укрощая плоть, живу яЛишь водой и коркой хлеба…

Впрочем, ныне мне, быть можетВправду подкрепиться, что ли?Я ведь завтра спозаранкуУхожу на богомолье!“

„Путь мой будет многотруденИ, наверно, очень долог…“И за сим прими подачку,Опустивши очи долу.

Поклонись хозяйке низкоИ, покуда не дубасят,Поскорей со всей поживойОтправляйся восвояси.

Глупо продолжать судачить —Это накрепко запомни,—Если твой рукав добычейДо краев уже заполнен.

Будь приветлива не толькоС госпожой, но и с прислугой.Пусть тебе служанка станетЗакадычною подругой.

Не откладывай запасов,Положась во всем на бога:Бог велик; его раденьемДурачья на свете много.

Будет день, и будет пища.Глупость ближних — наше счастье.Покажи им, сколь исправноХодишь в церковь ты к причастью.

Бей поклоны поусердней:Слышат справа пусть и слева,Как ты шепчешь: „Правый боже!“Или: „Пресвятая дева!“

Если ж проповедь наскучит,В рукаве нащупай флягуИ соси себе украдкойУпоительную влагу.

Прошепчи, унявши жажду:„Всех, кто истинно безгрешен,Да утешит наш Спаситель,Как меня сейчас утешил!“

Впрочем, успокой соседку,—Вдруг она что подглядела? —Дескать, пьешь святую водуДля души, а не для тела.

Осмотрительность уместна,Ибо будет некрасиво,Если усомнятся людиВ том, что ты благочестива.

После ж праздничной вечерниЗагляни к хозяйке вдовой:Вот увидишь, что съестногоУ нее найдется вдоволь.

Я по этому рецептуНе однажды угощалась,В башмаки пихая все, чтоВ рукаве не умещалось.

Церковь поит нас и кормит.В храм заглядывай почаще —И полезные знакомстваОбязательно обрящешь.

Ну, а вдруг во время службыВ животе начнутся схватки —Тут используй как затычкиТы по очереди пятки.

А коль все же пустишь ветры,Не смущайся этим пуком,А покашляй, подражаяНеблагочестивым звукам.

Многогрешно наше тело,Но благой душой ведомо.Потому ты после службыК новой загляни знакомой.

Славная она стряпухаИ, благодаренье богу,С нею вместе таз вареньяУплетешь ты понемногу.

Но коль впрямь ты богомолка,То сумеешь изловчитьсяИ украдкой у хозяйкиПозаимствуешь мучицы.

Ведь самой приятно домаВыпечь что-нибудь такое,Ежели мука найдетсяДа и масло под рукою.

Кстати, не забудь и масломГде-нибудь разжиться тоже,Да и сахаром, пожалуй:Стряпать без него негоже.

То-то выйдут чудо-пышки!Ешь их прямо с жару, с пылуИ глотком вина не брезгуй,Чтоб еще теплее было!

Съешь на завтрак все до крошки,Не заботясь об обеде:На обед и у соседкиДля тебя достанет снеди.

Пусть треской, тушенной в яйцах,Угостит тебя — и ладно,Ведь об этаком обедеГоворить — и то приятно.

Коль на сладкое — цукаты,Ссыпь в рукав себе полблюда,Ибо сладости с портвейном —Средство верное от блуда.

Не побрезгуй ни каштаном,Ни засахаренной сливой —Лучше нет услады, еслиВыпал вечерок дождливый.

Сласти, пряности в буфетеСкладывай за кучей кучу.Добывай их у соседей,Запасай на всякий случай!

Не ленись ни в дождь, ни в бурю,А, в свою удачу веря,Понахальней к домоседамКолоти клюкою в двери.

Чем ты более промокнешь,Чем продрогнешь ты сильнее,Тем твоя добыча будетБольше, слаще и жирнее.

Не беда, что ночью бродишьС мокрыми ты волосами:Любят сахар богомолки,Но не сахарные сами.

Хорошо и спозаранокЗахватить врасплох соседей:Мол, идешь ты с богомолья…Нет ли в доме лишней снеди?

Ну а ежели стемнело,Истинная богомолкаВ дом один и тот же дваждыПостучит — и не без толка.

Называй любые земли,Ври, что мол издалека ты,И мечи в рукав просторныйСало, фрукты и цукаты.

В доме же над изголовьемУ себя прибей распятье,А к тому же хлыст и плетиПонавешай над кроватью.

И молитвенник, пожалуй,Раздобудь… Но ни иголки,Ни веретена не можетВ доме быть у богомолки.

Труд нам противопоказан.Глупо в юности трудиться.В старости же всех нас приметМонастырская больница.

Таковы — на первый случай —Несколько советов дельных.Следуй им — и вскоре станешьБогомолкой неподдельной.

По глазам лукавым вижу:Есть в тебе к тому задатки,И поэтому с тобою,Верю, будет все в порядке.

Если руки загребущи,Если бредишь ты жратвою,Дураки в тебя поверятИ провозгласят святою.

На стезе избранниц богаПоводырь тебе не нужен.Ну, прощай! Сегодня в десятьЯ приглашена на ужин.

Распоследнейшее делоПриходить к столу последней.Опоздать к обеду хуже,Чем не выстоять обедни».

«Благодарствую, сестрица,За науку, — так сказалаМолодая богомолка,Низко кланяясь бывалой.—

В богомольном деле нашемЯ неопытна, конечно,Но у вас учиться стану,Подражая вам прилежно».

«Ну и ну, — сказал, подслушавРечи их, один прохожий.—От подобной ученицыУпаси нас, правый боже

Если вдруг ко мне однаждыБогомолка постучится,Тут же с лестницы спущу яЭту хитрую волчицу!»

Антонио Барбоза Баселар