Ласка скорпиона - Нора Робертс

– Вы прекрасно определили суть, – задумчиво проговорила Мира после минутного молчания. – Конечно, не все сводится к этому, если копнуть поглубже, можно еще много всякого обнаружить, многое коренится в детстве, в развитии, в характере. Некоторые дети, если следовать вашей гипотетической нории, будут и почитать, и ненавидеть источник своих проблем, то есть отца. Некоторые будут желать власти, высокого положения и привилегий, уважения, связанного с высоким положением. Они даже охотно пожертвуют временем, потратят большие усилий, чтобы всего этого добиться. Но только на своих условиях.

– Хорошо. – Ева уперлась руками в колени. – Давайте перейдем к конкретной Рене Оберман. Она – грязныйкоп. Проблемы с папочкой – это только отговорка. Если хотите, можете считать это причиной, – заторопилась Ева, прежде чем Мира успела се прервать. – Я смотрю на это иначе. Я считаю, что с самого начала она элементарно воспользовалась отцовским именем, въехала на нем. Пустила в ход манипуляции, тянула время, делала вид, что работала, а сама искала возможности, прикидывала, как все устроить наилучшим образом. Подлизывалась к тем, кто мог оказаться полезным. Могла и переспать для пользы дела.

Мира закашлялась чаем.

– Что ж, грубо говоря, да, – прошептала она.

– Пользуется сексом как орудием, предпочитает водить компанию с мужчинами. Носит девчачий костюмчик, чтобы продемонстрировать сиськи, каблуки длиной в милю, чтобы показать красивые ноги. И в таком прикиде ходит на работу.

Мира осторожно расправила юбку своего девчачьего костюмчика.

– Гм.

– Вы не коп, – примирительно заметила Ева. – Вряд ли вам грозит быть втянутой в уличную гонку прямо сегодня. Ладно, я согласна: ей тоже не грозит. Она крепко держится за свой стол. Она выше грязной улицы. Сидит, закрывшись в своем роскошном кабинете, в своем до жути заорганизованном отделе.

– До жути заорганизованном? – заинтересовалась Мира.

– Все копы в костюмах и при галстуках. Никто не снял пиджак. Никто даже узел галстука не ослабил. Сама она прямо сияет, причесочка – волосок к волоску. Как будто с минуты на минуту войдет фотограф – делать групповой снимок для памятного альбома. Каждый стол, каждая кабинка в идеальном порядке. Никакого мусора, никаких личных вещей. Ни фоток, ни сувениров, ни игрушек, ни пустых стаканов из-под кофе. Полных стаканов тоже нет. И никакой болтовни. Никто не кричит через всю комнату, никто никого не подначивает. В жизни не видела такого чистого «загона» и таких отглаженных копов. Не отдел полиции, а похоронное бюро.

– Не стану спорить. – Мира стиснула руки в кулаки. – Я в диком бешенстве. Убить себя готова. Как я могла не увидеть в ней то, что должна была увидеть? Я позволила манипулировать собой, позволила на себя повлиять, отбросила сомнения, хотя они меня грызли. Я сказала себе, что я к ней несправедлива, что я слишком многого от нее требую из-за ее отца, что это нечестно и непрофессионально.

– Ну, значит, ваш зад не так уж и идеален.

Мира отставила чашку.

– Умеете вы подобрать слова утешения в нужную минуту. – Она вздохнула и выпрямилась. – С учетом показаний Пибоди, ваших впечатлений и моего запоздалого анализа могу заключить, что Рене Оберман – весьма организованная женщина, прекрасно умеющая все расставлять по местам. Она правит железной рукой и добивается, чтобы сотрудники отдела соответствовали ее собственным стандартам в том, что касается внешности.

– Все чистенькие, аж блестят. Отглаженные и напомаженные.

– Да, – согласилась Мира. – Ей важно произнести впечатление. Важно, чтобы ей повиновались, чтобы следовали ее указаниям даже в малейших деталях. Одновременно она руководит, как мы предполагаем, крупномасштабным противозаконным бизнесом, в котором задействована, по крайней мере, часть ее отдела, их уличные контакты и осведомители. Она полностью подчинила себе и легальную, и нелегальную работу. На меньшее она не согласилась бы. Оказавшись под угрозой, она без колебаний принимает нужные меры вплоть до приказа убрать ненужного человека. Деньги, как и портрет отца, – это символ, продолжала она. – Деньги символизируют власть и успех. Несомненно, ей нравится приобретать то, что приглянулось, но я бы сказала, она тайно копит и прячет львиную долю своих незаконных заработков.

Брови Евы поползли вверх.

– Почему?

– Потому что приобретательство, обладание, судя по выбранному ею методу, это и есть успех. Такова ее цель.

– Она прямо взбесилась из-за десяти килограммов наркоты, – вспомнила Ева. – Кинер и десять кило. Это так мелко… Да, ей нужны деньги и послушание. Я это понимаю.

– Она очень умна, прекрасно понимает политические механизмы, иерархию департамента. Она потому и выбрала отдел наркотиков, как мне кажется, что здесь есть богатый потенциал для коррупции, для слабости, для сделок под прилавком, и все это она может использовать. Она добивается успехов на работе, чтобы задобрить отца, и занимается преступным бизнесом, чтобы его наказать.

«Проблемы с папочкой, – опять подумала Ева. – Я рыдаю».

– Она тщеславна, – продолжала Мира, – самоуверенна, умна и беспощадна. Свое имя она рассматривает как законное наследие по праву рождения, как подставку, которой она не преминет воспользоваться, когда ей это удобно. И в то же время это жернов у нее на шее.

– Все это я могу использовать.

– Вы ей не понравитесь. Даже если отрешиться ото всей этой ситуации, она бы вас возненавидела с первого взгляда. Вы олицетворяете все, чем ей никогда не быть. К тому же вы привлекательная женщина моложе ее годами и занимаете высокое положение. Уже одно это делает вас угрозой в ее глазах. Она склонна уничтожать тех, кто ей угрожает. Избавляться от них.

– От души надеюсь, что она попробует. Пусть сосредоточится на мне, тогда меньше шансов, что она прознает о внутреннем расследовании. Сейчас речь идет обо мне и об убийстве скунса. Это ее беспокоит. Она знала, что мы нашли Кинера, еще до того, как я ей сказала. Как мне кажется, в момент моего прихода она уже обсуждала это с Гарнетом. Ей пришлось соображать на ходу, когда я с ней разговаривала. Она ведь была твердо уверена, что это сойдет за передоз. Дохлый ширяльщик, кому он нужен? Никто не будет в этом копаться. А теперь ей придется подергаться, потому что я ясно дала ей понять: это убийство, и я взяла след. Я это дело не брошу.

– Она не нападет прямо на вас. Не сейчас, – добавила Мира. – Ей придется взвесить риски, оценить вас, посмотреть, что вы предпримете, на какие кнопки нажмете, какие двери откроете. Но вам не следует заблуждаться, Ева: если она решит, что вы для нее помеха, слишком большая угроза, она попытается вас устранить.