Властелин колец - Джон Толкин

Пиппин немедленно сорвал со стен эту галиматью и тут же изодрал на мелкие клочки. Пива стражники предложить не смогли совсем, еды у них и у самих было на один зуб — но друзья развязали котомки и щедро угостили всю честную компанию добрым ужином, не забыв, конечно, и себя.

Для завершения картины Пиппин, нарушив Запрет номер 4, подкинул в огонь дровишек из неприкосновенного завтрашнего запаса.

– Как насчет того, чтобы выкурить трубочку, пока вы нам рассказываете про здешние дела? — спросил он.

– Курительного зелья у нас теперь ищи–свищи, — шумно вздохнул Хоб. — Только для людей Начальника и хватает. Все запасы куда–то хлоп! — и улетучились. Говорят, из Южного Предела еще в прошлом году, после вашего отъезда, долгодольское зелье начали целыми обозами переправлять куда–то. Телеги уезжали на юг, по старой дороге, которая ведет к Сарн Форду. Но на самом деле курительный лист вывозили и прежде — тишком–молчком, а вывозили. Этот Лотто…

– Придержи язык, Хоб Сторож! — замахали на него руками сразу несколько стражников. — Или ты не знаешь, что бывает нашему брату за такие речи? Дойдет до Начальника — всем будет по шапке!

– Ничего до него не дошло бы, если бы кое–кто не бегал ябедничать! — в сердцах огрызнулся Хоб.

– Ну–ну, успокойтесь! — поднял руку Сэм. — Я лично устал и ничего больше не хочу слушать. Прием хуже некуда, пива на стол не ставят, зелья не доищешься, зато полно каких–то там запретов и в придачу орочьи замашки! Ну и дела! А я–то думал отдохнуть! Похоже, предстоит много работы и еще больше беспокойства. Эх! Пойдем–ка спать! Утро вечера мудренее!

У нового «Начальника», похоже, были надежные способы узнавать, что происходит. От Брендивинского Моста до Котомки было верст шестьдесят с лишком, но кто–то, видимо, той же ночью не поленился этот путь проделать. Фродо и его друзья поняли это очень скоро.

Они еще не решили, как им быть. Сначала они думали добраться до Крикковой Лощинки и как следует отдохнуть, но теперь, увидев, как обстоят дела, двинулись прямиком в Хоббитон. Не успело еще рассвести, как они сели на пони и выехали на Хоббитонскую дорогу. Ветер стих, но небо хмурилось по–прежнему. Земли вокруг казались унылыми и пустынными. Правда, уже наступил ноябрь, и осень кончалась… Что особенно удивило хоббитов, так это множество гарей по обеим сторонам дороги, причем кое–где земля еще дымилась. Дым собирался в большую тучу и тянулся в сторону Лесного Угла.

Под вечер они добрались до Квакмортона — придорожной деревеньки верстах в тридцати пяти от Брендивинского Моста; там, рассчитывая на гостеприимство доброй памяти трактирчика под вывеской «Плавучее Бревно», хоббиты надеялись заночевать. Но дорога в деревню оказалась закрытой: путь перегораживал шлагбаум с аршинной надписью «Проезда нет», а за шлагбаумом выстроился целый отряд хоббитов–шерифов с дубинками в руках и перьями на шляпах. Вид у полицейских был важный и одновременно несколько испуганный.

– Это еще что такое? — спросил Фродо, чувствуя, что смех так и разбирает его.

– То, что видите, господин Бэггинс, — ответил глава отряда, полицейский с двумя перьями на шляпе. — Вы арестованы за Взлом Ворот, за Срывание–Со–Стены–Правил, Нападение–На–Привратников, Вторжение–В–Пределы–Страны–Без–Разрешения, Ночлег–В–Засельском–Официальном–Здании и Дачу–Взяток–Стражникам–В–Виде–Пищи.

– Это все? — осведомился Фродо.

– Хватит и этого, — обиделся глава полицейских.

– Могу добавить, если хотите, — вмешался Сэм. — За Обзывание–Вашего–Начальника–Разными–Именами, Желание–Двинуть–Ему–По–Его–Прыщавой–Физиономии, а также Глубокое Убеждение, что вы, ребята, — набитые дураки, и больше ничего!

– Достаточно, сударь, достаточно! По приказу Начальника вы обязаны следовать за нами, не оказывая сопротивления. Мы собираемся отвести вас в Приречье и передать людям Начальника. Когда он вами займется, тогда все и скажете. Но если не желаете слишком долго торчать в Подвалах, не советую вам распускать язык!

К удивлению и недовольству шерифов, Фродо с друзьями так и покатились со смеху.

– Чушь какая! — сказал Фродо, отсмеявшись. — Я у себя дома. Куда захочу, туда и поеду! На ваше счастье, у меня дела в Котомке. Хотите составить мне компанию — не возражаю, дело ваше.

– Договорились, господин Бэггинс, — кивнул глава шерифов, поднимая шлагбаум, — но не забудьте, что я вас арестовал!

– Не забуду, не беспокойся, — отозвался Фродо. — До конца жизни не забуду! Хотя это не значит, что до конца жизни не прощу… А коль скоро сегодня я все равно дальше не поеду — отведи–ка нас в «Плавучее Бревно». Этим ты меня весьма обяжешь!

– Чего не могу, того не могу, господин Бэггинс. Трактир закрыт. Зато на том конце деревни есть Полицейский Участок. Давайте я вас туда отведу!

– По рукам, — согласился Фродо. — Пошли!

Разглядывая шерифов, Сэм заметил среди них одного знакомца.

– Эй, Робин! Робин Мелкая–Сошка! — окликнул он его. — Подойди–ка на пару слов!

Бросив опасливый взгляд на главу отряда, который сдвинул брови, но вмешаться не осмелился, Мелкая–Сошка подождал Сэма и пошел рядом с его пони. Сэм спешился.

– Послушай–ка, Робин–Боббин, — начал Сэм. — Ты истый хоббитонец и должен вроде бы иметь голову на плечах. Что это вам втемяшилось не пускать господина Фродо в Заселье и прочее? И почему трактир закрыт, скажи на милость?

– Трактиры все закрыты, — развел руками Мелкая–Сошка. — Начальник пива на дух не выносит. По крайней мере, предлог такой. Но я подозреваю, что пиво идет людям Начальника. Кроме того, он терпеть не может, когда хоббиты шастают туда–сюда без спросу. Понадобилось что — иди в Полицейский Участок и объясняй, что у тебя за дело такое.

– И как тебе не стыдно во всем этом участвовать! — укорил его Сэм. — Когда трактиры были открыты, Робин Мелкая–Сошка, помнится, гораздо больше любил сидеть внутри, чем околачиваться снаружи! Не помню, чтобы ты хоть раз отказался пропустить стаканчик. Будь то даже «при исполнении»!

– Да я–то что? Я бы и сейчас не прочь, Сэм. Но не будь ко мне жесток. Что я мог поделать? Ты же знаешь, когда я поступил в шерифы. Семь лет назад, задолго до новых порядков. Это был просто хороший повод везде бывать, встречать приятелей, узнавать новости. Я всегда мог сказать, где самое хорошее пиво! И вдруг все изменилось…

– Ну так брось это дело, если оно перестало быть занятием для порядочного хоббита, — предложил Сэм.

– Не разрешается, — вздохнул Робин.

– Если я еще раз услышу от тебя «не разрешается», я очень–очень рассержусь! — внушительно сказал Сэм.

– Признаться, я этому был бы только рад, — понизив голос, ответил Робин. — Если бы мы собрались все вместе да рассердились как следует — глядишь, что–нибудь и вышло бы. Но пойми, Сэм, у Начальника на службе Большие! Он разослал их во все концы, и теперь стоит хоббиту заикнуться о своих правах, как его волокут в Подвалы. Первым они взяли Клецку — ну, Бургомистра, Уилла Белонога, а потом и других. В последнее время они страсть как лютуют. Говорят, узников теперь бьют, и часто…

– Зачем же ты работаешь–то на них? — спросил Сэм резко. — Кто тебя послал в Квакмортон?

– Да никто. Мы тут и живем — при Большом Полицейском Участке. Я состою в Первом Отряде Восточного Предела. Шерифов у нас теперь сотни, но все равно не хватает, при нынешних–то порядках… Большинство служит в полиции против собственного желания, но не все. Даже у нас, в Заселье, находятся такие, что любят совать нос в чужие дела и строить из себя важных птиц. А бывают типы и похуже: следят за своим же братом хоббитом, и чуть что — сразу к Начальнику или к Большим, доносить.

– А! Вот как, стало быть, вы о нас проведали?

– А то как же? Срочной Почтой нам теперь пользоваться не разрешается, она для Больших. Люди Начальника везде держат нарочных. Один такой примчался ночью от Моста высунув язык и сказал, что у него «тайное донесение», а другой понес известие дальше. Днем мы получили приказ арестовать вас и доставить, но пока не в Подвалы, а в Приречье. Похоже, Начальник хочет вас повидать, и немедля.

– Посмотрим, что запоет ваш Начальничек, когда господин Фродо с ним потолкует, — решительно сказал Сэм.

Полицейский Участок Квакмортона оказался так же гадок, как и Дом Привратников у Моста. Одноэтажный, с такими же узкими окнами, он был выстроен из уложенного абы как неказистого бледного кирпича. Внутри было сыро и безотрадно. Ужин накрыли на длинном голом столе, который, видимо, по неделям не мыли и не скоблили. Впрочем, пища тоже была под стать обстановке. Поутру путешественники рады были покинуть это место. До Приречья оставалось около тридцати верст, но только к десяти часам утра компания снова выехала на тракт. Вообще говоря, выехать можно было бы и раньше, но друзья решили не упустить предоставившегося случая подразнить Главного Шерифа. Ветер переменился и задул с севера; стало заметно холодать, зато дождь прекратился.