Блог «Серп и молот» 2017–2018 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Советская школа от буржуазной отличаться перестала. Либо — элитная специализированная школа. Либо — репетиторы. И такие же немногочисленные ребята, которых называли способными. Которые умудрялись получить полноценное образование в обычной школе. Остальные… Ну не всем же быть элитой. Кому-то нужно и трактористом быть.
* * *Учителя. Пусть меня простят почитатели советской школы и любители ностальгировать под «Школьный вальс», но такого паноптикума истеричных дур я больше нигде не встречал. Причем, сами эти истерички свои психические проблемы объясняли трудностью своей профессии. Для дур с высшим образованием эта профессия, действительно, была трудной. Дурам любая профессия — трудная.
В тепле и чистоте. 4 урока в день. Пару часов проверить тетрадки да пару часов подготовиться к следующему дню. Ну, внеклассная работа еще час может занять. И то далеко не каждый день. Гарантированный летний большой отпуск. Никаких авралов. И никакой ответственности за результаты работы! Учится школьник хорошо — ну и хорошо. Плохо учится — это он лентяй и недотепа, можно родителей вызвать и посоветовать лоботрясу взбучку дома устроить.
Ни плана, ни показателей. Реальных планов и показателей. А не тех, которые можно манипуляциями с отчетностью сделать. И годами одни и те же программы. Т. е., особо мозг напрягать даже не требовалось. Причем, программа — средней школы, а не сопромат или биохимия.
Вот постепенно отсутствие необходимости получать в своей работе требуемый результат и за этот результат нести ответственность, привело к тому, что профессия стала неинтересной. Нетворческой. Дело даже не в зарплате. Государство убрало из школы ответственность за результат. В итоге, в профессию повалили дуры. Умному человеку работа, результат которой никому неинтересен, за который не спрашивают и не поощряют — не нужна. Умному человеку нужно себя проявить. Дать результат.
Но государству не нужен был от школьного образования результат. Вернее, того мизерного результата, который давала школа и так тому государству было — выше крыши.
ВУЗы и техникумы недостатка в студентах не испытывали — и ладно. Больше и не требовалось. Прочесть молитву о повышении культурного и образовательного уровня народа Партия никогда не забывала. Но с прекращением движения к коммунизму необходимость приобщения граждан к культуре и образованию диктовалась насущной производственной и хозяйственной необходимостью, а не уничтожением противоречия между умственным и физическим трудом. Слесарь-инженер тому государству не требовался. Ему даже интересней было не из слесаря инженера сделать, а из инженера — слесаря. Поэтому и уровень образования у слесаря должен был быть таким, чтобы он никогда не смог стать инженером.
Поэтому каста советских учителей была методами пропаганды выведена из под критики общества. Кто посмеет возмущаться дурой в звании учителя — тот клеветник на советскую действительность. Учитель — звание святое. Грязными лапами трогать нельзя святое. А педагогика — это такая трудная наука, в которую со свиным рылом… Не для средних умов эта наука.
Фильмы о том, какая это благородная профессия снимали. Посмотрите их. Фильмы позднесоветского периода. Советую. Внимательно посмотрите. Если внимательно посмотрите, то и главный посыл этих фильмов поймете: учителя героически жизни на алтарь образования кладут, но вот ученики у них ленивые, подлые, испорченные в общей своей массе. Только единицы — личности. Остальные — серость. Вот с этим материалам героическим педагогам и приходится дело иметь.
Это даже в лучшем фильме по теме «Доживем до понедельника». Фильм очень скандальный, только не все поняли, в чем его скандальность. А там видно, что бóльшую часть учителей нужно из школы гнать поганой метлой. С завучем во главе. Да и главный герой, герой положительный, в исполнении В. Тихонова, если приглядеться — напыщенный самовлюбленный дурак. Сцена, когда он начал свысока читать мораль на уроке про отсутствие интереса к личности лейтенанта Шмидта — характерная. Подобным морализаторством, профессиональной болезнью школьных педагогов, весь интерес к материалу только убивался. Про дур в профессии, разбавленных немногочисленными дураками, других фильмов и нельзя было снять, как бы сценаристы и режиссеры не напрягались. Либо снимать тогда правду. Правда же состоит в том, что наша школа детей гробила. Как, например, моих одноклассников Сашку Оберемка и Сашку Сороку. Они школу даже без аттестатов закончили. Если способности этих моих школьных друзей не устраивали учителей, то я даже не знаю, какой материал этой педагогике был нужен. Хотя сами учителя и признавали, что эти ребята были очень способными, но… ленивыми. Сами виноваты, что учиться не хотели. Т. е. виновата не школа, которая убила интерес к учебе у отличников в первом-втором классах, а сами дети виноваты. Школа же ответственности ни за что не несет…
* * *Учительский паноптикум. Уверен, то, что я напишу о своих учителях, не исключение из общей практики советской школы, а вполне характерно для всего ее педагогического контингента. Из общения со знакомыми, из их воспоминаний о школьных годах это мнение. У всех всё было почти одинаково. Конечно, тех, у кого мозг, погибая в муках маразма, сохранил только картины радужного детства, я во внимание не принимаю. Как и тех, кто в припадках «советского патриотизма» СССР рисует земным раем, населенным тупым и неблагодарным за заботу Партии народом.
Первая учительница. Анна Павловна. Очень хорошая женщина. Мы, ученики, ее любили. Она нас тоже любила, что для учителя уже много значит. Но как педагог… Нельзя было таким педагогам работать с детьми. Она не была педагогом.
Смотрите, я, как уже писал раньше, левша. Ярко выраженный левша. Так добрая Анна Павловна едва не довела меня до невроза тем, что упорно заставляла писать правой рукой. Я до сих пор период двух первых месяцев в первом классе вспоминаю с содроганием. Я плакал дома от отчаяния, что у меня не получается писать правой рукой, каждый день. Я был мотивирован учиться хорошо, и двойки по правописанию для меня были настоящей трагедией. Итог мог быть один — невроз и потеря
