Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Потерял? – из последних сил пытаясь не закрыть глаза, спросил Стиан. – Когда?

– Когда какой-то проходимец забрался во дворец и украл у Сураджа его наложницу и печать Сарпов. Ту самую печать, что наделяет всякого, кто её носит, безраздельной властью над Старым Сарпалем.

Обстановка в зале накалилась. Это чувствовала я, наверняка чувствовал и Стиан. Но вот понимает ли Алилата, о чём завела речь?

– Говорят, продолжала она, – толпы черни осадили дворец Сураджа, кричали, что без печати он им больше не сатрап, и требовали вернуть на трон того, кто судил их по законам великого Сарпа. Чернь уверилась, что сатрап-искупитель и есть воплотившийся через века Великий Сарп, а значит, единственный, кто имеет право править и повелевать. Даже любопытно, и кто же этот счастливчик, где он теперь скитается?

– Не знаю, – ответил Стиан.

– Неужели? – не поверила ему царица. – Не стоит считать меня дурой, господин беглый искупитель. По левую руку от меня сидит сбежавшая от Сураджа наложница, а по правую сидит тот, с кем она бежала. Думаешь, я поверю, что от Сураджа наложницы толпами бегут и все с разными попутчиками? Нет, беглянка была одна, и она здесь рядом со мной. А ты пришёл сюда вместе с ней.

Не успел Стиан ничего ответить, как сидящий рядом с ним Сеюм воскликнул:

– Моя госпожа, это он, он! У меня есть доказательство! Самое главное доказательство.

И он потянулся к своей сумке, чтобы достать из неё нефритовый диск на золотой цепи. Печать Сураджа! Мерзавец вытащил её из вещей Стиана и приволок сюда!

– Ну вот, – благодушно улыбнулась Алилата, – теперь истинный и признанный сатрап Старого Сарпаля тоже здесь. Какой прекрасный повод снова поднять бокалы.

– Нет, госпожа… ты ошибаешься… ты…

Стиан не успел договорить: он попытался подняться с места, но вместо этого в бессилии повалился на стол, уткнувшись лицом в столешницу между бокалов и тарелок.

Я подскочила как ошпаренная:

– Ты его отравила!

– Спокойно, – холодно произнесла царица. – Он просто спит. Посуди сама, зачем мне травить признанного сатрапа Старого Сарпаля, если живым он будет мне намного полезнее?

Мной овладело смятение и небывалый страх. Я стояла как вкопанная, не зная, что делать и как быть, а Гро жалобно заскулил и поставил передние лапы на стол, чтобы потянуться мордой к потерявшему сознание хозяину и облизать ему лицо. Вот только мокрые прикосновения Стиана не пробудили.

– Уйди, зверь, – поднявшись с места, Алилата отстранила ладонью морду Гро и взяла у Сеюма злосчастную печать

Грубым движением, она ухватила спящего Стиана за волосы и подняла его голову, чтобы водрузить печать на шею и объявить всем собравшимся:

– Румелатцы! Настал великий день. Сегодня мы празднуем не только обретение головы царицы Генетры. Великая жрица Эмеран выкрала из дворца предателя Сураджа не только её. Она увела из дворца и самого сатрапа. Вот он, беглый искупитель, единственный, кто по праву может носить на груди печать Сарпов и повелевать Старым Сарпалем. Он здесь, в моём дворце, без своих стражей и визирей, весь в моей власти. Теперь старосарпальский сатрап будет делать всё, что прикажу ему я. Румелат навсегда избавится от притязаний Сарпов на нашу землю и свободу. Больше не будет войн и заговоров. И Сарпы не посмеют посадить на трон Румелов своих братьев и племянников. Отныне Румелат сам будет диктовать свои желания Старому Сарпалю. Я, царица Алилата из рода Румелов, буду повелевать старосарпальцами. Я буду властительницей их земель. И пусть Красная Мать поможет мне принести порядок в их запустевший край. Тираны будут повержены, а рабы освобождены. Да будет так!

И тут гости разразились радостным рёвом:

– Слава царице Алилате!

– Слава великой жрице Эмеран!

У меня голова пошла кругом от этих криков, победной улыбки Алилаты, и бездвижного Стиана.

Что я наделала?! Почему я не сказала ему о слухах, что привезли с собой из Старого Сарпаля торговцы коврами? Не надо было молчать, не надо было скрывать от него правду о бегстве Сураджа и волнениях в Шамфаре. Стиан ведь чувствовал неладное, не хотел, чтобы я шла в храм Камали. Но я не прислушалась к нему, решила, что он снова переживает за меня, а это мне надо было переживать за него. Дура, какая же я дура...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну вот, Эмеран, – под всеобщее ликование подданных, обратилась ко мне Алилата. – Теперь ты понимаешь, что всё в этой жизни не напрасно? Не напрасно ты побывала в заброшенном храме, не напрасно получила крупицу силы. С ней ты вернулась домой, очаровала этого полукровку и привезла его с собой в Старый Сарпаль. Красная Мать не просто так привела тебя во дворец Сураджа. Она хотела, чтобы и полукровка проник туда вслед за тобой. Если бы не ты, он бы никогда не стал сатрапом-искупителем. Если бы не ты, он бы никогда не пришёл ко мне.

Проклятье, да, да, и ещё раз да! Всё из-за меня! Это я привела сюда Стиана на погибель. Алилата же просто так от него не отстанет. Ей будет мало того, что он от лица сатрапа подпишет мирный договор, передачу территорий или что-то ещё в этом роде. Алилата будет требовать от него всё новых и новых уступок. И как далеко она может зайти, мне даже сложно представить. Она ведь его не отпустит. Никогда.

– Что такое? – видимо, заметив весь спектр негативных эмоций на моём лице, спросила царица. – Ты не рада, что стала проводницей воли Камали? Не рада помочь мне освободить женщин Старого Сарпаля от всех тиранов, что терзают их? Не рада, что теперь тебя называют верховной жрицей?

Вот и настал момент истины… Теперь я просто обязана взять себя в руки и исправить всё, что натворила.

– Госпожа, – сказала я, – ты ставишь меня в затруднительное положение. Как же я вернусь домой без своего проводника, когда закончу работу над твоим портретом? Кто поможет мне доехать до ормильского побережья? Кто в пути будет ухаживать за лошадьми и искать кров? В конце концов, кто будет мне готовить?

– Ах вот в чём дело, – рассмеялась царица и, покачивая бёдрами, направилась к стене, вдоль которой выстроились стражи в серых одеяниях.

Алилата остановилась в нескольких шагах от цели и задержалась возле накрытого стола, чтобы внимательно оглядеть мужчин. Теперь и я обратила на них внимание. Удивительно, все они молоды, одного роста, одинакового телосложения и даже выражение их лиц настолько однообразно сурово, что кажется, будто все они братья-близнецы. Две дюжины ничем не отличимых друг от друга людей без капли эмоций и мыслей на лице. Довольно неприятное и даже пугающее зрелище.

– Кого же, ну кого же мне для тебя выбрать? – озорно вопросила Алилата и провела рукой вдоль стола.

Внезапно кувшин с узким горлышком, что стоял на краю, опрокинулся, и вода полилась на пол тонкой струйкой. Царица не шелохнулась, да и никто из сидящих рядом не стал поднимать посуду и сглаживать неловкий момент. А вода все текла и текла водопадом на пол…

То, что творится нечто неправильное, я поняла, когда одного из стражей начал бить озноб. Лицо его исказилось гримасой боли, и он обхватил голову руками, будто её разрывает на части от невыносимой мигрени. Единственный во всём строю он упал на колени и возопил:

– Нет!.. Хватит!.. Не могу больше!.. Не могу…

– Ну, – грозно протянул царица и окинула взглядом своих верных жриц, – кто из вас не смог до конца опутать его чарами подчинения?

Женщины стали оглядываться друг на друга, но никто из них так и не обронил ни слова. Зато поверженный внезапным недугом страж заговорил:

– Кто я? Где я? Кто вы все такие?

Он ошарашено озирался по сторонам, будто только что отпрянул от многолетнего сна и понял, что попал в незнакомое место к незнакомым людям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Одна мысль об этом привела меня в смятение. Как это возможно? Страж и вправду был заколдован и потерял на время память? Тогда что заставило его внезапно очнуться?

– Ты не узнаёшь меня? – подойдя ближе, царица коснулась подбородка мужчины и заставила его смотреть ей в глаза. – Подумай немножко. Так кто я?