Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Ты… – растеряно заморгал он, а потом его разум будто пронзила страшная догадка, и он отшатнулся назад. – Властительница!

– Угадал, – осклабилась она и снова протянула руку, чтобы ухватить его за подбородок.

На бедного стража было больно смотреть. Сейчас в его глазах отчётливо читался страх – неподдельный и всеохватывающий.

– Ведьма… погубительница… – шептал он.

– Смотри на текущую воду и слушай, – стальным голосом приказала Алилата и повернула его лицо в сторону стола, где до сих пор на боку лежал кувшин, из которого лилась вода. – Падает вода и время течёт. Цветёт гранат, увядает плющ. Бьётся стекло, и ты разобьёшься, когда увидишь, как падает вода и время течёт.

Она повторяла эти странные фразы по кругу много-много раз, пока глаза мужчины не стали слипаться. Алилата неспешно отстранилась и, обойдя лужу пролитой воды, снова приблизилась к столу, чтобы поднять опустевший кувшин и зачем-то взять бутылку вина в руку.

– Пробудись! – воскликнула она и тут же с силой швырнула бутылку об пол.

Тысячи осколков со звоном разлетелись по залу, и тут стоящий на коленях страж открыл глаза.

– Моя госпожа! – воззрившись на неё полным обожания взором, прошептал он и рухнул вниз, чтобы поцеловать её стопы.

– Слышали? – не обращая внимание на мужчину, Алилата повернулась к затаившим дыхание жрицам, что, как и я внимательно наблюдали за всем происходящим. – Вот так надо накладывать чары подчинения. Звуки и образы – вот что заставляет их быть покорными. Ну и напиток послушания, конечно же.

Тут она вытянула из лифа платья подвешенный на цепочке пузырёк, открутила вытянутую склянку от крышки и, постукивая пальцем, выцедила из неё несколько капель, что упали в бокал, куда одна из жриц со знанием дела плеснула вина.

– Поднимись, – приказала царица стражу, и он подчинился. – Пей. И помни, гранат становится вином, когда время меняет свой ход. Ты меняешь свою судьбу, когда идёшь по пути послушания и покорности.

Какие странные слова. Это тоже какое-то заклинание или что-то вроде гипноза, усиленного дурманящим зельем?

Страж медленно по глотку осушал бокал, а я всё гадала, как в одном человеке могут уживаться две совершенно разные личности? Одна смертельно боится и ненавидит царицу, другая всецело её обожает. Алилата что, заколдовала и загипнотизировала простого трудягу, затюканного властной бабкой и местными порядками, и превратила его в послушную марионетку для своих корыстных нужд? Похоже, и её жрицы умеют делать то же самое Вон, целая гвардия марионеток выстроилась у стены и ждёт приказа.

– Как твоё имя, страж? – забрав бокал, вопросила мужчину царица.

– Илимин, моя госпожа.

– Вот что, Илимин, теперь твоей госпожой будет моя гостья с далёкого севера. Служи Эмеран так, как долгие годы служил мне. Теперь её слово для тебя закон.

Тут она подозвала меня к себе и тихо сказала:

– Возьмёшь с собой Илимина. Он послушный, никогда не перечит, не повышает голос, а только слушает всё, что ему говорят и беспрекословно выполняет. Знаю, я забираю у тебя не только проводника, но и любовника. Илимин обучен быть ласковым с женщиной. Он абсолютно безвреден и послушен. Впрочем, как и все в моей гвардии. Они прошли перевоспитание ещё в детские годы и теперь чётко знают, что отныне им запрещено испытывать злость на женщин. Всё, что им дозволено, так это слушаться свою госпожу и выполнять все её пожелания.

Да? Теперь понятно, почему мальчики в здешних школах гуляют на детской площадке, словно арестанты в тюремном дворе. Их здесь, оказывается, сызмальства перевоспитывают, подавляют, гипнотизируют, поят дурманом и делают из них покорных рабов с чётко определёнными функциями. Даже в Старом Сарпале так не измываются над девочками, чтобы сделать из них кухарок, нянек и покорных любовниц, которые и слова не посмеют сказать мужчине без разрешения.

– Да, и не забудь, – добавила царица, – не подпускай его близко к фонтанам и прочим местам, где вода течёт сверху вниз. А то он снова сломается, и хорошо, если не покалечит тебя, пока его будут унимать и снова опутывать чарами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот как, мне, стало быть, от щедрот своих подарили сломанную игрушку. Интересно, почему вид текущей вниз воды заставляет стража сбрасывать оковы чар и снова становиться собой? Похоже, тут точно не обошлось без колдовского гипноза.

Внезапно моего локтя коснулась рука: это тот самый Илимин подкрался ко мне и теперь смотрел полными обожания глазами, как ещё недавно смотрел на Алилату. Безумие какое-то.

– Моя госпожа Эмеран, отныне я твой верный раб. Приказывай мне.

– Для начала убери руку и больше не прикасайся ко мне без спросу.

Удивительно, но он тут же отпустил мой локоть, но всё так же пристально продолжал смотреть мне в глаза, отчего мне стало не по себе.

– Сделай шаг назад и опусти глаза.

И секунды не прошло, как он выполнил и это моё поручение. Действительно, послушный раб. Царице Алилате нет равных в дрессуре людей.

– Спасибо, – сказала я ей и на всякий случай улыбнулась, чтобы царица не заподозрила, что у меня поджилки трясутся от всего происходящего, – твой Илимин мне пригодится, благодарю. Надеюсь, он и вправду такой послушный, как ты говоришь.

– А этот разве нет? – кивнула она в сторону Стиана.

Доселе безмолвные стражи уже успели окружить Стиана, подхватить его под руки и приподнять с места, чтобы увести из зала, а я, скрепя сердце, бросила равнодушный взгляд на его безвольно опущенную голову и сказала:

– А этот порой вредничает. Но, думаю, тебе под силу и его перевоспитать.

– Даже не сомневайся, – улыбнулась Алилата. – Таким послушным как Илимин мне его уже не сделать, но я знаю и другие способы укрощения дерзких и несговорчивых.

Одним взмахом руки она дала стражам команду увести его, но не тут-то было. Гро не желал расставаться с хозяином и все шёл за ним, даже пробовал вставать на задние лапы, чтобы лизнуть в лицо и заставить проснуться.

– Госпожа, надо посадить оборотня в клетку, – тут же стали нашёптывать ей сестрички Шепси и Шукета. – Он зубастый и опасный.

– Если бы не связь с искупителем, его бы следовало убить. Но тогда и сам искупитель помрёт.

– Никаких убийств, – твёрдо заявила Алилата. – Кого вы боитесь? Большую северную собаку? Я видела его нутро, это трусливый зверь, который не способен сопротивляться человеку. Никакой он не оборотень, а просто послушный пёс, который чтит своего хозяина.

– Нет же, госпожа, мы видели в пустыне, как он…

– Хватит! – рявкнула царица, и сестрицы в страхе сжались и отпрянули от неё. – Это не оборотень, а пёс. Если бы полукровка вселялся в его тело, я бы увидела это, когда прикасалась к зверю. Но в его воспоминаниях этого нет. Потому что полукровка не умеет овладевать телом пса.

О, как же ты сильно ошибаешься. Непростительно для такой могущественной правительницы и колдуньи. Могла бы заглянуть в закоулки собачьей памяти на месяц назад и увидеть, как сознание Гро вымещает сознание Стиана, чтобы прорыть яму под стеной, ведущей в сад Нафисы. Но ты либо не заметила, либо не придала этой сцене особого значения. Значит, не такая ты всезнающая, и тебя можно обвести вокруг пальца.

– Госпожа, позволь мне забрать пса с собой, – попросила я. – Он меня знает и немного слушается. Не хочу, чтобы он мешал тебе.

На счёт послушания я сильно преувеличила, но другого пути не было. Мне во что бы то ни стало нужно заполучить Гро и его неразрывную связь со Стианом в свои руки. Гро уже однажды нашёл дорогу к заточённому во дворце хозяину. Значит, он укажет путь и мне, когда настанет удачным момент для побега, и мне придётся искать комнату, где Алилата будет держать Стиана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Хорошо, забирай, – с полным безразличием кинула она. – Думаю, когда поедешь домой с Илимином, в дороге пёс тебе больше пригодится.

– Конечно, – сказала я и подошла к Гро, чтобы схватить его за ошейник и оттащить в сторону. – Но сначала работа, а потом дорога. Ты обещала мне свой портрет. И возможность сфотографировать твой дворец. И улицы города.