Когда-то был человеком - Дитрих Киттнер

Поэтому мы постоянно скандировали: «Не позволим себя спровоцировать, будем продолжать демонстрации, пусть полиции будет стыдно». Можно было лишь поражаться, насколько дисциплинированно вели себя демонстранты, несмотря на бесчисленные провокации со стороны полицейских, которых сгоняли в город в таком количестве, будто в Ганновере шла гражданская война. Все это, конечно, видели и молодые полицейские, и некоторые из них очень скоро поняли, что находятся не по ту сторону баррикады.

Шагая во главе колонны, всякий раз, когда появлялась возможность, я обращался через мегафон к молодым полицейским, призывал их воочию убедиться, какая пропасть пролегает между «галереей ужасов», которую рисует их начальство, расписывая поведение Демонстрантов, и реальной действительностью – наши Действия были ненасильственными, поведение – дисциплинированным. «Не позволяйте своему руководству подстрекать вас. Мы не банда погромщиков, а такие же трудящиеся, как и вы, которым езда на трамвае становится не по карману. В течение пяти дней вы сами видели, кто жаждет крови». Первым начал шеф полицейской команды Б., грубо вырвавший камеру из рук фотокорреспондента. Это было заснято на пленку одной внештатной телегруппой, и мы могли демонстрировать публике этот сюжет.

Каждому, кто был свидетелем действий полиции, – неважно, по какую сторону баррикады он находился, – было совершенно ясно, откуда исходит насилие. И результат не заставил себя ждать: нередко можно было видеть, как молодые полицейские демонстративно приклепляли к униформе значок «Красного кружка». Уже на четвертый день демонстраций из «хорошо информированных кругов» (как их называют) просочились слухи, что полицейское руководство было вынуждено заменить крупные контингенты полиции, потому что они, как и в 1969 году, открыто выражали симпатии демонстрантам. На одной из бронированных полицейских машин, прибывших из города Ольденбурга, появилась надпись, сделанная явно рукой полицейского: «Каждый день из Ольденбурга в Ганновер и снова в Ольденбург. Ради чего?»

Весьма эффективным средством нашей работы с общественностью стала музыка. Под свежим впечатлением событий 1969 года я сочинил песни на манер народных специально для демонстраций. Одна из них, «С красным кружком – вперед», мгновенно стала одной из самых популярных.

Должно быть, муза политической песни во время поисков нужной тональности наградила меня особым революционным вдохновением, так как мне легко удалось подобрать мелодию с зажигательным ритмом. Атмосферу демонстрации порой создают скандирования и сообщения, передаваемые через мегафон, в данном случае эту роль взяла на себя песня. Газетные заголовки тех дней: «Весь Ганновер поет песню «Красного кружка». Песня призывает к борьбе против повышения тарифов». Можно с полным правом говорить о боевой песне, если голоса многих тысяч демонстрантов попросту заглушают полицейский громкоговоритель.

Вскоре появились и другие песни, подлинно народные, направленные против диктата цен и полицейского террора. Их тоже подхватывали – жизнерадостно, с подъемом. В процессии, растянувшейся на километры, среди демонстрантов стихийно образовывались группы запевал, которые постоянно импровизировали, и, когда им что-то удавалось, песня быстро распространялась среди участников всей процессии. Отчетливо ощущалось, что коллективное пение придавало новые силы людям после 15 дней беспрерывных демонстраций, постоянных полицейских провокаций. Один из журналистов, ежедневно от начала до конца сопровождавших наши шествия и освещавших их, назвал это «феноменом». Я думаю, что этот аспект деятельности «Красного кружка» заслуживает изучения со стороны какого-нибудь специалиста по народному искусству.

Разумеется, сообщения через мегафон и песни представляют собой лишь внешнюю сторону агитационной работы, проводившейся «Красным кружком». Важнейшим информационным средством была листовка. Общий тираж нашей печатной продукции в Ганновере с 1969 года составлял миллионы экземпляров. На подготовительном этапе той или иной акции протеста мы выпускали большими тиражами информационные листовки, содержавшие точные цифры и факты скандального повышения платы за проезд, предложения, как лучше решить проблему, – к тому времени наши ряды пополнили компетентные специалисты по вопросам общественного транспорта. Эти листовки мы начинали раздавать на трамвайных остановках за три-четыре недели до проведения первого митинга.

Листовки расходились, как горячие булочки. Порой мне доставляло удовольствие выступать в роли продавца экстренных выпусков газет: «Новый скандал на транспорте в Ганновере! Последние новости «Красного кружка!» Или: «Экстренный выпуск «Красного кружка!» Не было ни одного, кто отказался бы взять листовку, а часто просили не одну, а несколько («для соседей» или «буду раздавать в вагоне»).

Еще на подготовительном этапе наших акций 1975 года мы постоянно актуализировали содержание листовок, а после первого митинга стали выпускать их на четырех страницах. В то время это была настоящая альтернативная ежедневная газета малого формата.

Каждый вечер после демонстрации у меня на квартире собирались сотрудники редакции и организационного комитета. Мы обсуждали последние события, пытались предугадать, как они будут развиваться, определяли тактику действий на следующий день и составляли проект завтрашней листовки. В первую очередь в ней должна была содержаться информация, которую буржуазная пресса вероятнее всего не поместит или она будет подана тенденциозно: число демонстрантов за минувший день, дополнительная информация о позиции противной стороны на тарифных переговорах, о новых партнерах, примкнувших к движению протеста, о бесчинствах полиции, о несостоявшихся попытках расколоть наше движение, о том, как будет проходить завтрашняя демонстрация и, разумеется, мы постоянно повторяли главные требования «Красного кружка» и объясняли, чем они мотивированы. Публиковались также приветственные адреса и телеграммы с выражением солидарности. Материала всегда было больше, чем мы могли напечатать. В десять вечера макет должен быть готов, а в 22.30 – поступить в типографию. Главным образом благодаря печатникам – членам ГКП, работавшим по ночам в течение многих недель, листовку удавалось выпускать к пяти утра. Другие наши союзники по борьбе, располагавшие печатной и гектографической техникой, по ночам брали готовые матрицы и тоже запускали свои машины, пока не кончался запас бумаги. Так что порой один и тот же текст параллельно печатался в шести или семи различных местах одновременно – в Техническом университете, а также в некоторых профсоюзных бюро.

И когда распространители ни свет ни заря доставляли к заводским воротам и к трамвайным остановкам, к школам и институтам листовки, их там уже ждали. Такая работа, проводившаяся с точностью часового механизма, была, разумеется, возможна только благодаря самопожертвованию и помощи многих, очень многих коллег и сторонников «Красного кружка», представлявших различные политические направления. При этом надо помнить, что днем все они должны были находиться на своих рабочих местах.

Помимо «главной», как мы ее называли, отдельные партнеры по блоку издавали еще и свои собственные листовки, призывали в них к участию в совместных акциях, протестовали против произвола правящей верхушки или излагали свою точку зрения, свое отношение к трем главным требованиям бастующих. На этот счет была договоренность, достигнутая на общем собрании представителей всех организаций, входящих в блок: мы хотели наглядно продемонстрировать широту палитры и многообразие оттенков внутри нашего движения.

Сообща можно многого добиться!

Использовалась любая возможность для рекламы нашей добровольной организации «Красного кружка». Одна дружески настроенная съемочная группа сняла о нас неплохой пятиминутный документальный фильм. Из него было ясно видно, насколько оправдан наш протест, были показаны сила и размах демонстраций, а также действия полицейского руководства, не признававшего никаких других аргументов, кроме дубинок. Мы выпросили себе одну копию и, перечислив в ней сроки проведения последующих акций, добавили короткую концовку. Симпатизировавший нам шеф кинопрограммы целую неделю демонстрировал затем ленту в одном из кинотеатров города перед началом сеанса. Бесплатно, разумеется, ибо мы ни в жизнь не смогли бы оплатить дорогое рекламное время (трижды в день по пять минут). Публика – в основном молодежь – часто награждала фильм аплодисментами. В другом кинотеатре, который посещают зрители побогаче, киномеханик долгое время, втихаря от владельца, демонстрировал между рекламными роликами диапозитив с изображением «Красного кружка».