Когда-то был человеком - Дитрих Киттнер

Но выяснилось, что коллеги по искусству куда легче решают свои проблемы, нежели политики. После кратких переговоров нашли компромисс, мы попросту поделили время. Час музыкальной программы, за ним – полчаса на выступление канатоходцев, затем опять представление на сцене и так далее. Через громкоговорители мы объявили публике о выступлении артистов, а они в свою очередь – о нашей программе. Многие из присутствующих сочли выступления канатоходцев составной частью праздника, организованного «Красным кружком». Если власти соединили нас вместе не по ошибке, а по злому умыслу, то их план с треском провалился. Мы объединились, и каждая из сторон от этого только выиграла: число наших зрителей удвоилось. Канатоходцам это очень понравилось.

После одной из пресс-конференций мне позвонил однажды некий, как он выразился, «независимый журналист», неразборчиво пробурчавший свое имя. «Я не смог попасть на пресс-конференцию, но охотно написал бы серьезную статью о ваших акциях». Затем он задал несколько невинных вопросов:

– Сколько вам лет? У вас есть дети? Вам не страшно порой, что полиция может отыграться на вас? Алкоголь за рулем и тому подобное?

Тут я мог его успокоить.

– Знаете, по совету врача и по состоянию здоровья мне в данный момент нельзя пить ничего крепкого.

– Еще один вопрос, господин Киттнер, правда ли, что вы когда-то работали трамвайным кондуктором?

– Действительно, еще учась в школе и некоторое время после ее окончания я несколько месяцев проработал в системе ганноверского общественного транспорта и потому на его вопрос мог ответить только утвердительно.

На следующий день в помойном листке, ошибочно именуемом газетой «Бильд-цайтунг», был опубликован четырехколонник под огромным заголовком: «И так все годы: этот человек мешает движению наших трамваев». А дальше в стиле бульварной газеты шел текст, больше похожий на скромное объявление о розыске преступника: «Бледный юноша стоял на площадке трамвая и отрывал билетики. Его звали Дитрих Киттнер, и он выполнял свою работу не так уж плохо: «У кого еще нет билета?…» Помощник кондуктора Дитрих Киттнер – ведь это имя нам знакомо: тот самый человек, который сегодня, двадцать лет спустя, стоит во главе демонстрации и парализует трамвайное движение Ганновера».

И далее: «Как все же быстро летит время… Что же это за человек, бывший кондуктор Киттнер? Девятнадцатилетним он зарабатывал себе на хлеб в трамвайном депо, имел личный номер 3818 и получал 1,69 марки в час. Некоторое время спустя он закончил школу, изучал юриспруденцию и историю. Экзамены он так и не сдал. (Понимай: глуп и ленив! А учился на деньги налогоплательщиков!) Сегодня он объясняет это так: в то время я начал немного заниматься кабаре, юристов было много, а кабаретистов не хватало. И я забросил учебу… Так просто».

Далее следовал текст, набранный жирным шрифтом: «С тех пор бывший кондуктор колесит по стране. Он ездит на старом «опель-дипломате» (самый настоящий цыган! Лучше бы работал, как порядочный, и купил бы себе новый «фольксваген»!), у него больной желудок (так точно, господин Шпрингер, все они такие), имеет жену. И сын у него тоже есть (!!).

И каждый раз, как повышают цены за проезд, экс-кондуктор застегивает свою куртку, достает из шкафа мегафон и парализует работу транспорта (!!!). И так все эти годы». Поместили и мою фотографию – Для полной ясности.

Классический пример манипулирования общественным сознанием. Факты соответствуют (почти), текст выглядит безобидным, призыв читается между строк, и можно не сомневаться: орда шпрингеровских читателей услышит его. И она услышала. Два дня телефон в моей квартире не смолкал. Меня, мою семью обливали грязью, угрожали расправой: «Мы тебе оторвем башку!», «Твоему сынку надо вспороть живот. Тогда у тебя, свинья, появятся другие заботы, нежели парализовывать (!) движение наших (!) трамваев», «Чтоб ты сдох из-за своего желудка!». Лексика четко повторялась. А один сказал даже так: «Лучше бы ты сам повесился, вместо того чтобы разъезжать на своем «дипломате» и гадить своим прежним работодателям!» Утешало только то, что нашлось немало других людей, которые ничего не имели против «экс-кондуктора». А угрозы по телефону после появления подобных статеек в «Бильд» – дело, в общем-то, обычное.

Травля отдельных лиц вообще была излюбленным средством запугивания.

Мой коллега из «Красного кружка» рассказал мне такую историю: немного задержавшись на работе, он сел в машину и поспешил на митинг, который должен был проходить перед зданием оперы. Не доезжая до центра города, он вдруг обнаружил, что улица блокирована. Полицейские перегородили все пути, хотя процессия должна была пройти не раньше чем через час. У водителей настроение, конечно, гнусное. И вот мой друг выходит вперед и осведомляется у полицейских, почему закрыт проезд. Следует точный и заранее подготовленный ответ: «Жалуйтесь господину Киттнеру. Он живет на Бишофсхолердамм, 88».

Эту справку, как рассказал мой друг, полицейский давал всем, кто к нему обращался.

Разумеется, еще лучше расправляться с «зачинщиками» при помощи юстиции. Но поскольку наши выступления носили ненасильственный характер, сделать это было непросто. Несколько полицейских протоколов, которые мне были подброшены в 1970 году, неопровержимо доказывают это. Приведу выдержку из рапорта сотрудника уголовной полиции: «Около 19 часов я вел наблюдение и фотографировал главного оратора – Киттнера на Курт-Шумахерштрассе, на остановке «Штайнтор», когда он вместе с другими демонстрантами, встав на трамвайные рельсы, руководил блокадой. Его устные распоряжения я мог слышать лишь отрывочно, их смысл был таков: демонстранты должны взяться за руки и создать преграду. Насильственных действий против полиции не предпринимать…»

Докладывает его коллега: «Около 19 часов процессия демонстрантов во главе с господином Киттнером подошла к остановке «Амштайнтор». Господин Киттнер, разведя руки в стороны, встал спиной перед трамваем, которому пришлось остановиться. Вокруг собралась большая толпа, примерно около 800 человек. Господин Киттнер через мегафон обратился к демонстрантам. Содержание его речи я понять не смог. Около 50 демонстрантов, которые находились в передних рядах, взявшись за руки, образовали цепь. Я не мог видеть, предприняли ли полицейские какие-либо действия лично против Киттнера и оказывал ли он сопротивление. Участвовавшие в акции полицейские лично мне неизвестны. Вероятно, речь идет о персонале, присланном из Брауншвейга».

Несколько дней спустя в деле появляется новое сообщение первого агента. Очевидно, это был его ответ на повторный запрос. Из него явствует, что высокое руководство хотело сделать моментальное фото, которое собиралось использовать против меня как обвинение, и начало уже подбирать свидетелей.

«Мне лично сильно мешали демонстранты, так что я только частично мог наблюдать за происходящим. Я держал фотоаппарат над головой в направлении предполагаемого центра событий. При этом, незадолго до окончания полицейской акции, был сделан и снимок, на котором видно, как полицейские теснят Киттнера (фото № 61). Что касается вопроса, был ли здесь задействован дополнительный персонал, данными на этот счет не располагаю. В этот момент я не видел ни одного полицейского, которого бы знал лично».

Далее идет абзац, крайне интересный для нас: «Дабы осуществлять фотографирование как можно более незаметно, я старался смешаться с толпой демонстрантов и избегать контактов с полицейскими».

Несмотря на пока что безуспешные поиски свидетелей, высшее руководство явно было не намерено сдаваться: опрашивают старшего наряда, полицейского комиссара. Но и здесь результат – нуль. Хотя Киттнер теперь уже фигурирует как «обвиняемый».

«…Находился ли обвиняемый в момент нашего прибытия все еще перед трамваем, сказать не могу. При проведении вышеназванного мероприятия ни один из демонстрантов не оказывал активного сопротивления. С большим трудом удалось расчленить и оттеснить в сторону толпу. При этом не было возможности следить за всеми. На вопросы, содержащиеся на странице 59 в актах, сообщаю следующее: ни я, ни кто другой из моих полицейских с моего ведома не удалял обвиняемого с рельсов. Всех действовавших вместе со мной я по мере возможности опросил».

Аналогичная картина возникает и из показаний его подчиненных. Тем не менее выдержки из них следует привести, так как они позволяют сделать некоторые логические выводы по поводу самой направленности вопросов. Один из обер-майстеров полиции пишет: «…я не видел, чтобы господин Киттнер стоял перед трамваем. Применение силы против отдельного лица было бы с нашей стороны нецелесообразным, поэтому мы были вынуждены ограничиться тем, что оттесняли первые ряды демонстрантов, на которых со своей стороны давили стоявшие сзади».