Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - Игумен Евфимий (Моисеев)

И так, связанный с сообществом служителей Божиих, совершал он свое преданное служение Господу Богу, свое непрестанное бдение, исполненное многих усилий, и свой труд в чтении Слова Божия с прилежным рассуждением о нем, так что славно просиял глубочайшим познанием Писаний и опытностью в сочинительстве, постигнув в совершенстве как владение грамматическим искусством[222] и великолепную стройность стихотворных размеров[223], так и простое историческое повествование и трехчастное[224] толкование духовных Писаний. В конце концов он сам стал наставником в предании отцов и мастером преподавания, он, который не гнушался быть прежде учеником и у подчиненных; так как обычай посвященной Богу жизни таков: кто не дерзает господствовать над своими собратьями, кто прежде не познал себя в подчинении другим, тот не может заставлять своих подчиненных учиться истинному послушанию, если он не хочет сам по-настоящему следовать ему по высшему повелению начальствующего над ним[225]. Это послушание он оказывал всем, кто жил вместе с ним, а особенно настоятелю, которому он подчинялся по предписаниям правил в монашеском смирении, так что он не ослабевал в ежедневном рукоделии и постоянном исполнении своих обязанностей, неуклонно следуя правилам и испытанным уставам блаженного отца Бенедикта. Он являл себя в словах и обращении, вере и чистоте образцом доброй жизни (см.: 1 Тим. 4, 12), так что все имели часть в плодах его добродетелей, а сам он – в вечной награде, ожидающей верных. Бог один только знает сокровенное (см.: Дан. 13, 42) и зрит в глубину сердца, там укоренились его высокое смирение и любовь. Благодаря этим добродетелям он привязал к себе своих товарищей в усердном труде, так что одновременно внушал им страх и любовь, и они по увещанию апостола (см.: Рим. 12, 10), предупреждали его во взаимной почтительности, как отца, в то же время имея его в Божественной любви своим товарищем. Братолюбие и полнота небесного наставничества увеличились в нем настолько, что слава о его святых наставлениях необыкновенно возросла и имя его стало известно как в мужских, так и в женских обителях, многие из мужей устремились к нему, полагаясь на свои мужеские силы и движимые стремлением к изучению Писания, и пили из целительного источника знания, внимательно изучая многочисленные Книги Писания. Те же, кто принадлежал к слабейшему полу и кому длительная отлучка из монастыря была запрещена, движимые духом Божественной любви, приглашали к себе мужа, исполненного столь высокой мудрости, постоянно подвизались в постижении небесного, проходя из Писания одно за другим, и усердно постигали тайны и сокровенную сущность таинств. Божественная благодать возвысила его так, что он по примеру и слову знаменитого проповедника и учителя народов (см.: 2 Тим. 1,13; 2, 15) держался за путеводную нить целительных слов в любви и верности ко Христу и усердно старался явить себя пред Богом надежным и несмущаемым работником, который право правит слово истины.

(3). О том, как он преподавал всем слово учения, и о том, как он не восприял его по собственному разумению до того, как пришел в надлежащий возраст

Наше повествование, направленное до сих пор на то, чтобы представить в общем виде его ежедневные подвиги – духовные размышления и постоянное воздержание – должно сделать шаг в сторону, чтобы мы смогли удобнее и в немногих словах проследить возвышенные труды этого святого мужа на всех ступенях его духовного возрастания, таким образом обстоятельно рассмотреть жизнь досточтимого Бонифация и сопроводить ее точным рассуждением, чтобы он стал для нас примером вечной жизни и наглядным образцом апостольского просвещения. Он, который по примеру святых, счастливо преодолев тяжкий путь познания небесного и явив себя народам первооткрывателем и вождем, вошел во врата Господа нашего, в которые войдут праведные (см.: Пс. 117, 19–20), и отверз их нам. И с самого детства до ветхого старческого возраста он непрестанно подражал мудрости отцов, ежедневно напечатлевая в своей памяти слова пророков и апостолов, начертанные пером святости, а также славные страдания мучеников, помещенные в Писаниях, в особенности же евангельское Предание Господа нашего, и по слову апостола, ел ли он, пил ли, или делал что-либо иное, всегда воздавал сердцем и устами хвалу Богу (см.: 1 Кор. 10, 31) и восходил на вершины Божественного ликования, следуя изречению псалмопевца: Благословлю Господа во всякое время; хвала Ему непрестанно в устах моих (Пс. 33, 2). Он воспламенялся таким стремлением к Священному Писанию, что часто предавался со всяческим усердием подражанию ему и слушанию его, и то, что было написано для научения народов, он излагал им сам в пламенной проповеди с удивительным красноречием, прибавляя уместные притчи. При этом ему был присущ такой рассудительный характер, что его жесткое порицание не имело недостатка в мягкости, а мягкость – в силе увещания, и если даже его охватывало пламя ревности, то оно угашалось кротостью его любви. Поэтому и богатым, и сильным, и свободным, и рабам он в равной степени преподавал наставления священного увещания, вследствие чего он не хотел ни приобрести богатых лестью, ни притеснить рабов и свободных излишней строгостью, но, по слову апостола, хотел для каждого сделаться всем, чтобы приобрести всех (ср.: 1 Кор. 9, 22). Он не присвоил себе раньше времени по собственному разумению печать небесной мудрости и не восхитил ее своей дерзостью, но восприял ее в возрасте тридцати или более лет, уже будучи преуспевшим в святом смирении, возведенный к ней своим учителем и собратьями и, таким образом, щедро облагодатствованный многими дарами, достиг степени священства, так что он полностью предался подвигам милосердия и раздаяния милостыни, насколько это ему позволяли правила монашеской жизни, а также всегда соблюдал часы ночных бдений еще даже до их начала и с усердием упражнялся в многотрудном молитвенном делании. Его выдержку никогда не одолевал гнев, ярость не колебала долготерпения, страсть не побеждала самообладания, пресыщение не нарушало воздержания, он настолько покорил себя посту, что не пил ни вина, ни сикера (см.: Лев. 10, 9; Числ. 6, 3; Втор. 29, 5; Иудиф. 13, 4, 7; Лк. 1, 15), подражая отцам обоих Заветов, так что он мог сказать вместе с превосходным учителем язычников: Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9, 27).

(4). Как он был послан в Кент всеми начальствующими и как он отправился затем во Фрисландию

После того как мы вкратце изложили возвышенные добродетели этого святого мужа, мы полагаем, что ни в коем случае нельзя обойти молчанием следующее: то, о чем мы услышали через мужей, достойных всяческого доверия, и что мы стараемся сделать