Переполох с чертополохом - Тамар Майерс

- О, - лицо мамы прояснилось. - Всегда мечтала побывать там.

- Мама!

- Вот видишь, с тобой своими сокровенными мыслями делиться не стоит.

- Но не такими же мыслями, мама! Я думала, что ты очень дорожишь своей репутацией. Представляешь, как она пострадает, когда люди узнают, что ты шастаешь по злачным заведениям?

Мама презрительно фыркнула. - Не будь ханжой, золотце. Я хочу только заглянуть туда на минутку, и посмотреть на то, что там творится - и все. Меня всегда любопытство разбирало.

- Мама, то, что там творится - омерзительно! - с горячностью воскликнула я. - Это самый настоящий притон. Если у Юдоры Дохерти есть хоть остатки гордости, то она немедленно отречется от Винсента и уедет из нашего города. - По правде говоря, я не имела ни малейшего понятия о том, что творится за дверями пресловутого центра развлечений для взрослых. Вполне возможно, что там просто играли в настольные игры и пили лимонад.

- Юдора говорит, что у Винсента золотое сердце.

- Может, хоть позолоченное? - поддела я.

Мама укоризненно покачала головой. - Он много жертвует на благотворительные цели.

- Деньги отмывает!

- Бездомным не важно, откуда поступают деньги, - высокопарно изрекла мама. - Как и детям-сироткам. Может, только каким-нибудь ученым мужьям это не все равно.

- Ты надо мной потешаешься, - разгневанно сказала я. Затем пересекла сразу три полосы и резко вырулила влево на огромную автостоянку. - Вот мы и приехали, мамочка. Перед тобой центр развлечений для взрослых, который принадлежит Винсенту Дохерти. Зайди, поразвлекись, а потом уж мы с тобой потолкуем по душам. Может, даже пропустим по рюмашке-другой.

- Ну, а кто теперь потешается?

- Я ученица прилежная.

Мама улыбнулась и огладила свои жемчуга. - Что ж, хотя бы на словах я уважения дождалась.

На входе сторожил уже знакомый мне седовласый мужчина с физиономией, изрытой шрамами от угрей. Он мгновенно узнал меня.

- Мистер Дохерти в кабинете. Дверь должна быть приоткрыта - он не выносит замкнутого пространства. Но вы постучитесь, прежде чем войти.

- Чтобы не спугнуть каких-нибудь голубков? - фыркнула я.

- Абби! - несмотря на сердитый тон, глаза мамы возбужденно сверкали.

- А это еще кто? - подозрительно осведомился рябой цербер.

- Это моя мама. Она со мной.

- Вы член клуба? - спросил он маму.

Моя родительница только смущенно хихикнула.

- Нет, конечно! - ответила за нее я.

Рябой пропустил мои слова мимо ушей. - Хотите, чтобы я показал вам наше заведение, мэм?

- Нет, она не хочет!

Глаза мамы сузились. - Абби, я вполне способна сама за себя отвечать. - Она одарила привратника благосклонным взором. - С удовольствием.

- Мама!

У седого хватило наглости предложить моей маме руку. - Последняя комната по коридору, - сообщил он мне. - Не забудьте постучать.

- Но...

Мама пригрозила мне пальцем. - Абби, ты не поверишь, но я уже взрослая женщина. И, пока мы с тобой не стали закадычными подругами, давай не вмешиваться в чужие дела.

Я поняла, что спорить бесполезно. Мне оставалось только проводить удаляющуюся парочку изумленным взглядом. Мама - строжайшая блюстительница нравственности, почетный член церковного хора, - и идет осматривать цитадель греха и порока. Когда они скрылись из вида, я понеслась по коридору к кабинету Винсента. Каюсь, постучать в дверь забыла.

- Какого дьявола? - заорал Винсент.

От ужаса я подскочила до потолка. Я не могла поверить собственным глазам. Винсент Дохерти лежал на спине с задранными ногами, которые упирались в стену. Я с облегчением заметила, что он, во-первых, один, а, во-вторых, полностью одет. Извечные темные очки, как всегда, были на месте.

- Э-ээ..., а-аа...

- А, это вы, мисс Тимберлейк. Пожалуйста, присаживайтесь.

- Спасибо, я постою.

- Как желаете. Надеюсь, вы не против, если я останусь в прежнем положении?

Я понимала, что веду себя неприлично, однако продолжала пожирать его глазами. - Вы йогой занимаетесь?

- Нет, мэм. Я даю отдых своим венам.

- Простите, не поняла.

- Варикоз вен чаще бывает у женщин, однако и многие мужчины от него страдают. В таких случаях очень полезно задирать ноги выше головы. Тяжесть снимает.

- Понятно.

- Чем могу быть вам полезен на сей раз?

- Я насчет Марины, - сказала я. - Марины Вайс.

Винсент мигом сдернул ноги со стены, развернулся, вскочил и выпрямился во весь рост. А вот его огненно-рыжие волосы законам гравитации подчиниться не пожелали, и торчали во все стороны, словно парик циркового клоуна.

- Стало быть, вы познакомились с Мариной, - немного подумав, констатировал он.

Я слегка расставила ноги. В зависимости от обстоятельств, такая стойка легче позволяла удрать или принять бой.

- Ага, значит, и вы ее знаете, - заключила я.

- Ну, разумеется. А что она вам сказала?

- Что по профессии она следователь.

- А еще что?

Я вовсе не собиралась делиться с ним нелепыми измышлениями, что, дескать, моя картина числится в розыске. До тех пор, по крайней мере, пока не выудила бы из него интересующие меня сведения.

- Добавить к этому мне нечего, - ответила я, пожимая плечами. - Хотя есть. Откуда у нее ваша визитка?

- Я деловой человек, - отрезал Винсент. - У многих есть мои визитки.

- Не сомневаюсь, - сухо сказала я. - Помнится, мистер Винсент, вы всеми силами стремились заполучить мою картину, а потом вдруг появляется эта дамочка, специализирующаяся на поисках украденных произведений искусства. И щеголяет вашей визитной карточкой. Что из этого вытекает?

- Ну...

- А зачем вам эти жуткие темные очки? Вы мафиози, что ли? Или просто пижоните?

Винсент осторожно стянул с носа очки. Я ахнула.

- Небольшая пластическая операция, - произнес он, и неожиданно громко расхохотался. - На прошлой неделе мне полтинник стукнул. А у меня всегда были такие мешки под глазами, что приятели советовали мне возить в них клюшки для гольфа. Вот я и решил избавиться от этого украшения. А что, почему только женщины должны извлекать выгоду из косметических операций?

- Больно было? - сочувственно спросила я, на мгновение позабыв о цели своего визита.

- Невероятно. Но я все равно, что пошел на это. А потом и Эда уговорил. Раз уж я это выдержал, - он с гордостью указал на свои синяки, то и любой сможет. А Эд сразу в собственных глазах вырастет. Как вы считаете?

- Возможно. Послушайте, мистер Дохерти, все это очень славно, но я пришла к вам не по поводу косметических операций.

- Что же вас интересует?

- Я хочу, чтобы вы объяснили, зачем понадобилась ваша визитке Марине.

- Похоже, мисс Тимберлейк, вам не дают покоя мои отношения с мисс Вайс. Так?

- Да, черт побери! - взорвалась я.

Дохерти улыбнулся, но тут же болезненно скривился. - Что ж, так и быть - скажу. Мисс Вайс видела, как я торговался во время аукциона. С вами торговался. И ей стало любопытно, почему я так старался заполучить эту жуткую картину.

- Хороший вопрос. - Я одобрительно хмыкнула. - И зачем же вы торговались?

- По той простой причине, что картина мне приглянулась. - Винсент вспыхнул, и синяки его сразу поблекли. - Теперь я, конечно, знаю, что это лишь жалкая поделка - Марина мне втолковала, - но тогда я просто в нее влюбился. Мне казалось, что в одном из наших рабочих кабинетов она смотрелась бы просто здорово.

- Рабочих кабинетов? - брезгливо переспросила я. - Так сейчас это называется, да?

- Да, наверно, - ответил Дохерти. - Возможно, вам это покажется вздорным, но я всегда интересовался искусством. В детстве довольно много рисовал, да и акварелью баловался. Всегда хотел писать маслом, но денег на краски не было. Теперь денег мне хватает, но зато времени в обрез. И я по-прежнему хочу прикупить картин, чтобы развесить их в кабинетах. Кстати, вы ведь у нас антиквар, да? Может, вы мне в этом поможете?

- Я порнографией не торгую, - схамила я.

Винсент досадливо поморщился. - Боюсь, мисс Тимберлейк, мы с вами общий язык не найдем. И попрошу вас покинуть мое заведение. У меня тут дел по горло.

- Ну еще бы!

- Абби, как ты себя ведешь!

Я круто развернулась. В проеме двери стояла мама, по-прежнему держа под руку своего рябого провожатого.

- Мама!

- Замолчи, Абби, и перестань грубить этому достойному мужчине.

- Мама, ты хоть понимаешь, какой именно бизнес организовал здесь этот "достойный мужчина"?

- Конечно. И вообще, не будь ты такой занудой, ты бы сама давно сюда вступила.

Я остолбенела. Это говорила мне моя мать. Та самая женщина, которая терпела тридцать шесть часов нечеловеческих мучений, чтобы произвести меня на свет. - Мама, и после этого ты еще мечтаешь стать миссионершей? Ты хоть представляешь, что скажет епископ, если увидит тебя здесь?

- Думаю, что он тоже захочет стать членом клуба, золотце. Кстати, взносы здесь вполне умеренные. Хотя, между нами, - она перешла на шепот, полотенца могли бы быть и побольше.

Я зажала ладонями уши. Ужасно, когда мама выставляет себя на посмешище. Как истая епископалистка, я могу стерпеть определенную непочтительность, но это уже переходило все мыслимые границы. Репутация у нашей церкви и без того довольно сомнительная, а тут еще - мамины выходки.