Король франков - Владимир Москалев

– Ведь ты совсем недавно была при дворе у короля франков, Ирэн. Так ответь мне: этот Голиаф, которого я приняла за короля, кто таков? Среди франков таких крупных я не встречала.

– Он норманн, сын герцога Ричарда, вождя.

– Неплохо бы затащить такого в постель, как думаешь?

– О, мадам, все в наших руках, вам стоит лишь захотеть…

– Я уже хочу!

– Потерпите немного, не все сразу. Он от нас не уйдет.

– Тсс! К нам кто-то подходит. Кажется, мать жениха.

Действительно, это была Адельгейда. Поначалу она растерялась, видя бегство сына, и решила подождать, быть может, он одумается. Но Роберт так вцепился в рукав Можера, таким отчаянием и мольбой о спасении дышал его взгляд, что не оставалось сомнений: юный король предпочитал общаться с будущей супругой на безопасном расстоянии. Пришлось матери, поменяв виноватую улыбку на приветливую, брать бразды правления в свои руки. Прошагав мимо сына, Адельгейда бросила на Можера столь выразительный взгляд, который одновременно красноречиво скользнул в сторону незадачливого жениха, что нормандец сразу же понял, что от него требуется. За то время, пока королева заболтает невесту, а потом медленно вместе с нею пойдет обратно, он должен подготовить Роберта. Юному королю придется поздороваться с будущей женой и даже улыбнуться ей при этом, обронив пару фраз для приличия, ну хотя бы спросив, благополучно ли она добралась сюда.

Адельгейда тем временем разглядывала вдову. Боже! Мясистый нос, морщины вокруг глаз, толстая шея и уже начавший отвисать следующий подбородок! Вот так невеста!.. Чувствуя, как приветливая улыбка на ее губах стремительно начинает улетучиваться, королева поспешила заговорить:

– Вот наконец и вы, мадам. Франция рада видеть в вашем лице будущую королеву. У вас внушительный эскорт, что помогло вам, надеюсь, без опаски добраться до города Орлеана. Вы, наверное, уже догадались, что с вами говорит королева. Сейчас вы познакомитесь с моим сыном, вашим будущим супругом. К несчастью, он недавно хворал. Вероятно, слабость и помешала ему тотчас к вам подойти, едва вы ступили на землю.

– Насколько я понимаю, ваше величество, – ответила фламандская вдова, – ваш сын – тот, что стоит рядом вон с тем Геркулесом, слева от него, и смотрит на меня такими испуганными глазами? Почему он меня боится? Разве я похожа на чудовище?

Адельгейду передернуло от ужасного языка гостьи. Провансальцы вообще не отличались куртуазностью, должно быть, поэтому их язык разительно отличался от наречия западных франков и был ломан, отрывист и порою криклив.

– Это у него пройдет, – постаралась не гасить улыбку королева, бросив взгляд на Роберта, – ведь он еще не имел счастья видеть вас близко и говорить с вами.

Не уловив скрытой иронии в голосе собеседницы, гостья любезно улыбнулась, показав при этом неровные, не первой свежести, огромные, как у лошади, зубы и предложила:

– Давайте подойдем, я хочу поздороваться с ним.

– Ничего не имею против, ибо ваше желание вполне согласуется с моим, – ответила Адельгейда.

К тому времени юный король под руководством Можера и Рено уже несколько справился с робостью. Святой отец добавил к тому же, что так угодно Господу. Услышав о воле небес, Роберт тотчас воспрянул духом.

Можер в связи с этим не преминул заметить:

– Ваше преподобие, будьте так добры, не оставляйте короля Франции без внимания и нравоучительного слова. Клянусь сапогом моего прадеда, ваши духовные наставления действуют на юного монарха весьма благотворно.

И подмигнул Рено. Тот с улыбкой кивнул в ответ.

Тем временем к ним подошли в сопровождении франкской и фламандской знати обе королевы: нынешняя и будущая.

– Так вот он каков, юный король! – оскалила верхний ряд зубов дочь италийского монарха. – Говорят, вам нездоровилось, государь? Надеюсь, теперь вам гораздо лучше и льщу себя надеждой, что именно ожидание приезда будущей супруги придало вам сил справиться с болезнью.

«Боже, кто учил ее такой бестактности? – подумала Адельгейда. – Она сыплет словами, будто рубит сплеча. На ее месте я бы вначале мило поздоровалась и робко протянула для пожатия ручку, не показывая при этом своих зубов».

Роберт побледнел, во рту у него пересохло. Он облизнул губы, собираясь ответить, что вовсе и не болел, но почувствовал толчок в бок и прикусил губу. Можер, догадавшись, не дал ему раскрыть рта. Но Роберт, кажется, и вовсе потерял дар речи, теперь из него не вытянуть и слова. Поняв это, Можер немедленно пришел ему на помощь.

– Мой брат, король Франции, изрядно продрог на ветру, поджидая невесту, – кисло улыбнувшись, ответил он Сусанне. – По правде говоря, ей надлежало бы по приезде выразить сожаление по поводу своей задержки, а еще лучше попросить у монарха прощения за то, что ему пришлось ждать. Что касается ваших слов, то позволю себе заметить, что короли Франции не привыкли к столь вольному к ним обращению, не зная при этом даже имени того, кто с ними говорит. Запомните это на будущее, мадам. А также знайте впредь, что, пока вы не королева, то не имеете права раскрывать рта раньше его величества короля. Надеюсь, государь, – Можер повернулся к Роберту, – я ничего не упустил из того, что вы хотели, но не успели сказать своей невесте?

Роберт поднял голову и, засияв улыбкой, несколько раз кивнул брату.

Адельгейда не верила своим ушам. Когда Можер закончил говорить, она в порыве благодарности едва не расцеловала его.

Что касается Сусанны, то ее лицо стало густо алеть, покрываясь пятнами. Она в жизни не слышала, чтобы с ней так говорили. За такое она, не раздумывая, предала бы казни!.. Только там, во Фландрии, но не здесь. Среди франков она еще никто, а этот норманн, по всему видно, знает себе цену, коли посмел так отхлестать ее по щекам. Еще бы, он назвал короля братом, пойди против такого! Впредь с этим гигантом надо держать ухо востро, ведь даже сама королева не возразила ему, наоборот, благодарно улыбнулась…

Мгновения понадобились фландрской вдове, чтобы понять, куда она попала и как себя вести. А она-то думала, что здесь дикари. Она посмотрела на Можера. Холоден, бесстрастен, глаза равнодушно устремлены на нее. Пожалуй, разделить ложе с этим варваром не удастся. Во всяком случае, так скоро, как ей хотелось. Кровь стала отливать у нее с лица, она почувствовала это. И, сознавая, что метать взглядами молнии в этого норманна бессмысленно, поймала себя на том, что смотрит на него без злобы. Этому удивились ее наперсницы, зная вздорный характер графини. Но она была рада, что не нажила взглядом себе врага. Именно так надлежало ей себя вести, пока она не узнает всех тонкостей придворного этикета у франков. Проявлять смирение – вот отныне ее удел, которому придется подчиниться. Очень скоро наступит и ее время, она знала это, и понимала, что отныне ей суждено лишь одно: ждать своего часа.