Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

Предстояла организационная сессия горисполкома. По этому поводу Н. В. Подгорный меня спросил, что я думаю по поводу Давыдова в связи с катастрофой на Куреневке? Я ответил, что авария - это плохо, страшно, много по этому поводу разных толков. Но на комиссии я высказал свое мнение, что Давыдова нельзя привлекать к уголовной ответственности. И больше того, я считаю, что его надо избрать председателем горисполкома. Подгорный мне сказал, что он с моим мнением согласен. Но всё же есть трудности. «Поэтому,— сказал Подгорный мне,— пригласи к себе Давыдова, переговори с ним, выясни, какое у него настроение. Тебе поручается провести сессию городского Совета. Надо провести заседание партийной группы. На нем и на еамой сессии разъяснить решение Правительственной комиссии по Куреневке, не обойти молчанием и другие проблемы города — вода, транспорт, благоустройство. Да это все нельзя закрывать глаза. Если народу говорить открыто правду, народ всегда поймет правильно и поддержит мероприятия.»

5 апреля утром заседание бюро горкома партии. Обсуждается вопрос формирования руководства горисполкома. Приняли решение рекомендовать партийной группе председателем Давыдова, первом замом Аркадьева, замами Денисенко, Барабаша, Смирду, Лысенко. Я провел заседание партийной хруппы, присутствовало 416 человек. Всего депутатов горсовета 750 человек. Партийной группе было все сказано о недостатках в работе горисполкома и лично Давыдова. В то же время было сказано, что бюро горкома и обкома партии рекомендуют Давыдова избрать председателем. На партгруппе и сессии Давьвдов был поддержан единогласно и избран председателем горисполкома.

Перед этим, 4 апреля, я пригласил к себе Давыдова. Он явился бледный, растерянный; после непродолжительной беседы на общие темы я ему объявил, что мне поручено провести сессию и его, Давыдова, будем избирать председателем исполкома горсовета. Давыдов буквально разрыдался. С него спала вся тяжесть за Куреневку. Я ему сказал, какая была обстановка на комиссии и свою позицию по этому вопросу. Давыдов только и сказал: «Мне все известно, я этого век не забуду».

Величайшее событие! Сегодня, 12 апреля 1961 года, ТАСС по всем станциям сообщил, что впервые в Мире совершен полет человека в космос. Пилот — космонавт, гражданин СССР, майор, летчик Гагарин Юрий Алексеевич

15 апреля. Хорошо встретили Гагарина и оценили по достоин­ству. Присвоили звание Героя Советского Союза.

Совершено нападение на Кубу. 19 апреля на площади Богдана Хмельницкого прошел общегородской митинг трудящихся с про­тестом к США о провокационном нападении на Кубу. Было мое выступление. Очень хорошо выступил кубинец Артуро Поуса. Обстановка на Кубе сложная. Наше правительство заявило протест США и потребовало прекращения агрессивных действий против Кубы. С завода п/я № 11 на Кубе находятся 9 человек — Ракитин, Шваченко, Сорокин, Мартьяшев, Черников, Бакумен­ко, Удовиченко, Бабичев, Сидорчук, Захаров. Это инженеры, механики, летчики, рабочие. Осваивают напга самолеты Ан-2, отправленные на Кубу.

Завод и семьи беспокоятся о судьбе всех, находящихся на Кубе. По каналам выяснил, что все живы, здоровы. Семьи успокоились.

Позвонил мне Н. В. Подгогаый, расшумелся по поводу за­крытия Андреевского собора. Поступила жалоба в ЦК КПСС, а область и город ни при чем. Бибиков и Пинчук (ЦК КПУ) вызвали к себе служителей культа и предъявили им решение

о закрытии собора. Вот с этого и началось. Дал задание Шевелю и Тихонову (КГБ) разобраться и дать ЦК КПУ своя предложения. Но закрьгаать в административном порядке Андреевский собор нельзя. Хотя и вьвдумали версию о его аварийности. Служители культа просят в таком случае разрешения на его ремонт.

Май. Начался месяц для меня неудачно. С 26 апреля по 4 мая сильно болел. Спазм головных сосудов, дела далеко не важные. Чувствую себя очень плохо. Большое физическое и нервное нахфяжение по работе. Работа, как говорят, на износ.

Немного о военных: есть хорошие, но немало и разных кляузников и завистников. Я член Военного совета 69-й Воздуш­ной армии. Бываю на заседаниях Совета, сложились хорошие взаимоотношнения с командующим Колесниковым В. Г. Ему присвоено звание генерал-лейтенанта. По этому поводу собра­лись члены Военного совета отметить. Все прошло хорошо. Член Военного совета КВО Александров Н. М., он же член бюро обкома партии, жалуется мне на командующего округом Кошевого П., что он якобы игнорирует Военный совет округа и политорганы. Незаконно строит дачи, дома, гостиницу, обору­дует себе квартиру. Стоянки и навесы для военной техники не строит, а старые ломает, все это бесхозяйственность. Зачем все это мйе говорит Александров? В надежде на то, что я передам Подгорному. А почему, если это все правда, самому не сообщить в ЦК? Противно все это мне.

28 мая 1961 года Н. С. Хрущев приехал в Киев. Встреча прошла хорошо. В этот же день машинами выехали в Канев на могилу Т. Г. Шевченко и осмотреть строительство Каневской ГЗС. Поездка по области была связана с некоторыми осложне- нйймй. Ехали в одной машине — Хрущев, Подгорный, Корот- чЬнкб и я. Только выехали за город, как в поселке Козни видим по обочинам дороги собралось много народа и оживленно при­ветствуют Н. С. Хрущева — он пользуется большой популярно-, стью и уважением в народе. Подгорный начал меня поругивать, зачем, мол, вывел людей встречать?

В районном центре Обухов совсем нельзя было проехать из- за массы народа. Пришлось остановиться, и Н. С. Хрущев из машины беседовал с людьми. Все было хорошо, и я чувствовал, что и Н. С. Хрущеву в общем-то понравилось. Хрущев любовал­ся полями, что они в хорошем состоянии, отличные озимые,. сахарная свекла, всходит кукуруза, посеянная квадратно-гнездо­вым способом, отличный горох. В нескольких местах он останавливался и смотрел посевы. По всему видно, что он был доволен и немного подтрунивал надо мной. Но, когда видел на индивиду­альных усадьбах посев озимых, зло ругался: зачем сеют крестья­не колосовые? Что, значит, у них нет уверенности в том, что ИХ1 государство, колхоз обеспечит хлебом? Я пытался объяснить, что, мол, это традиция. Он сердился и говорил: «Если традиция, пусть сеют кукурузу». В таких случаях было лучше промолчать.

29 мая все члены Президиума ЦК КПУ были на даче у Н. С. Хрущева в Валках и на обеде все прошло хорошо. Н. С. Хрущев остался доволен поездкой. А 30 мая мы проводи­ли его в Москву.

19—20 июня. Находился в Москве на Пленуме ЦК КПСС. Рассматривается вопрос: «Программа КПСС» — докладчик Н. С. Хрущев.

Все мы, участники Пленума и члены ЦК КПСС, слушали Н. С. Хрущева, поддерживали его, одобряли все. Но в его предложениях и самом проекте программы было много «поли­тической фантазии», иллюзий, самонадеянности, волюнтариз­ма. Много несбыточньк й нереальных положений, предложе­ний и выводов. А мы все «одобряли», всему «бурно аплодирова­ли». И в этом наш общий большой экономический и политиче­ский трагизм, большие издержки. Жизнь диктовала другое. Так оно и получилось, ведь «Программа КПСС» осталась забытой, хотя за ее составление многие идеологи, в том числе и Понома­рев, стали академиками. Как все это впоследствии будет осве­щаться в нашей сложной, довольно противоречивой и искажен­ной истории?

2 июля в Киев прибыл Ким Ир Сен его сопровождает Ф. Р. Козлов — секретарь ЦК КПСС. Организация встречи, затем прогулка на большом катере по Днепру. Поездка в колхоз «Дружба» (Ксаверовка) и совхоз «Терезино». С Ким Ир Сеном едут Козлов и Подгорный. Я как секретарь обкома, по чьей области едут, присутствую на всех мероприятиях обязательно. Поля в отличном состоянии. Правда, уж очень нужен дождь. Козлов дал высокую оценку культуре земледелия. Встреча, показ города и хозяйств и проводы Ким Ир Сена — все прошло хорошо.

Повседневные дела и заботы, трудности и невзгоды, жалобы и просьбы, и за каждым вопросом живые люди, их судьбы. Все делаю, чтобы облегчить иногда даже личное страдание людей. Но не все от меня зависит, далеко не все. Жизнь довольно сложная штука.

Переговорил с Н. В. Подгорным. Доложил ему, что хлеба сдано 10 млн. пудов. Ежедневно будем сдавать 1 млн. пудов. Еще не убрано ранних зерновых 100 тысяч гектаров — это плохо, принимаем меры. Погода для уборки стоит неблагопри­ятная — влажность зерна доходит до 20 процентов, большие потери при уборке гороха. Просил Подгорного решить вопрос,куда же выселять осужденных за «тунеядство», а они сидят дома, посмеиваются над нами. А затея-то была — привлечь их к полезному труду.

Август 1961 года. Написал письмо в ЦК КПУ с просьбой пересмотреть планы. Завышены по сдаче государству картофе­ля и овощей. Очень мало остается для нужд области. Из ЦК позвонил Старунский — заведующий отделом торговли, сооб­щил, что с области, ее плана, сняли 18,6 тысячи тонн овощей, по картофелю разбираются.

6 октября получил печальное извещение — умер мой стар­ший брат Яков Ефимович Шелест. Он родной мне по отцу, старше меня на 22 года. В юношестве я часто с ним встречался, даже бьш у него в гостях на станции Лихой. Он всю свою трудовую жизнь проработал на железнодорожном транспорте. Очень жаль мне Якова. Дал телеграмму соболезнования, к ве­ликому сожалению, поехать на похороны не смог, да и опоздал бы.