«Империя!», или Крутые подступы к Гарбадейлу - Иэн Бэнкс

«А я, часом, не фетишист? — спохватывается он. — Что за патологический интерес к ноздрям?» На ее лице играет — живет — постоянное выражение ироничного удивления. До него даже доносится ее голос. Приятно мелодичный тон, выговор если и шотландский, то ненавязчивый.

Сейчас она посмотрит на меня, думает он. Почти все люди обладают способностью замечать периферическим зрением, даже издалека, что некто смотрит на них в упор. Пусть не сразу, но человек обязательно это почувствует и оглянется.

Действительно, вскоре она смотрит в его сторону. Он поднимает бокал и широко улыбается, будто они знакомы. Она хмурится.

Через несколько минут она кладет руки на подлокотники кресла и кивает своим собеседникам, как будто прощается.

Встает. Наверняка сейчас уйдет к себе в номер. Глупо надеяться, что она захочет поговорить с ним.

Но она, склонив голову набок, прямиком направляется к нему и опять хмурится. Чем черт не шутит?

— Это вы заснули на утреннем докладе по теории игр, верно?

— Виноват, — признается он.

— Мы с вами знакомы?

— Да, — говорит он веско. — Почти.

Она наклоняет голову и разглядывает его поверх очков, все еще немного хмурясь, но с выражением заинтересованного удивления.

— Разрешите представиться. Олбан Макгилл. — Он встает и протягивает руку.

Они выпивают по паре коктейлей. Он пытается зазвать ее в ночной клуб или еще куда-нибудь, но она не успела отойти от вчерашнего вечера: вот это допьет — и в постель. Неплохо посидели. Да, она слышала об «Империи!» и об их семейном бизнесе. А он… ну, когда-то занимался математикой — в школе. Он принимает стратегическое решение, о котором надо будет известить Филдинга с утра пораньше, и приглашает ее завтра поужинать. Много позже он узнает, что одновременно с ним она тоже принимает решение, которое для нее связано с еще большими неудобствами, но зато позволяет ей согласиться.

Поужинать решено в плавучем рыбном ресторане около моста Янпу,36 в верховье реки. Для начала — по коктейлю. Поражающие воображение морские гады, словно пришельцы из других миров, совершенно не вяжутся с мыслями о кухне и здоровом пищеварении, но приготовлены с учетом вкусов посетителей и съедены с большим аппетитом. Теперь можно еще выпить.

Они поговорили о проекте по поиску внеземных цивилизаций, о программе [email protected],37 которая позволяет любому компьютеру — включенному и в данный момент не используемому для других целей — искать следы внеземного разума среди случайных радиосигналов, накопленных системой, но превышающих по объему аналитические возможности самой системы. Потом они переходят к обсуждению компьютерных приставок и онлайновых игр. Она интересуется, можно ли использовать игровые компьютеры для решения таких задач, как дальнейший расчет числа «пи» или генерирование простых чисел высоких порядков.

Они сидят в уютной нише красного лака с позолотой, потягивают спиртное (он — бренди, она — виски) и попеременно разглядывают то официантов и посетителей, то огни проплывающих мимо кораблей.

— Вот что тебе надо сделать, — говорит она ему, — создать AI, искусственный интеллект, объединив в сеть все игровые консоли в мире. Используй подключаемость.

— [email protected]?

— Звучит отлично.

— Через модем на пятьдесят шесть килобайт? — спрашивает он с пренебрежением.

— Не прямо сейчас, а когда у большинства пользователей будут оптические кабели или беспроводная связь.

— Эти консоли и так выжимают максимум из своих крошечных чипов, чтобы выдать море крови и пулевую стрельбу; они не успевают создавать уровень аппаратных абстракций.

— Сделай так, чтобы люди их не выключали.

— Ага, жди.

— Или продумай, как их использовать даже во время игры. Пусть в течение заданного времени выполняют две задачи параллельно.

— Какие именно?

— Откуда я знаю?

Он задумывается.

— Можно сделать так, чтобы они скачивали последние версии программ из сети или обменивались тем, что у них есть на винчестере и на дисках. Остается сущий пустяк: синхронизация по времени в мировом масштабе.

— Вполне осуществимо, не сомневаюсь.

Ее маленькие, с круглыми стеклами очки то и дело соскальзывают с переносицы, и она поправляет их указательным пальцем правой руки. Он думает о том, что бы она сделала, вздумай он, опередив ее, протянуть руку и поправить на ней очки.

— Кроме того, — продолжает она, — не обязательно охватывать все устройства без исключения.

— И ты считаешь, что нечто подобное можно держать в секрете?

— Еще чего! Тогда этому грош цена! — Ее возмущает сама идея. — Какой же смысл засекречивать такой проект? Наоборот! Ты объяви пользователям, что они участвуют в обалденно интересном эксперименте по созданию искусственного интеллекта. Нужно дать им стимул, побудить к сотрудничеству.

Он закатывает глаза:

— Ну сколько можно?

— Что? — живо откликается она, едва не выпрыгивая из кресла, — ужинать?

— Изобретать этот искусственный интеллект, — смеется он.

— Сколько потребуется.

Она пожимает плечами. Он опять смеется.

За это надо выпить.

— Эй, баклан, ты типа не в ладах с собой.

— Американский акцент тебе не дается.

Она фыркает:

— Сама знаю. Я над собой работаю, но все без толку.

— Значит, пора завязывать.

— Ну уж нет, на полпути не останавливаюсь.

— Может, сделаешь исключение?

— Мм. — Она смотрит вверх. — Нет, не сделаю.

Он качает головой.

— Не сердись, — говорит она. — Просто мы упертые.

— Кто, математики?

— Нет, семейка Грэф. Итак, возвращаемся к проблеме семьи и родственных чувств.

— Почему ты решила, что я не в ладах с собой?

— Внутренний разлад налицо. Ты любишь свою семью и в то же время ненавидишь ее.

— Нет, я их просто ненавижу. Понятно? Какой же тут разлад?

— Очень простой: ты не способен признаться, что любишь их.

Олбан щурится.

— А ты правда математик?

Выпили еще. Едут в отель на такси.

— Как бы то ни было, спать с тобой я, вероятно, не буду.

— Вероятно? Вероятно?! — Он в смятении. — Что значит «вероятно»? Это несправедливо! Не по правилам! Так нельзя говорить!

Еще чуть-чуть — и он обратится за поддержкой к водителю.

— Ну хорошо: определенно. Сегодня определенно не буду.

— Что?! Это почему же? Мне показалось, мы идеально подходим друг другу!

— И мне так показалось, — отвечает она. — Следовательно, это объективный факт.

— Так в чем же дело? Ты никогда не уступаешь на первом свидании?

— Господи, что за вздор. Конечно уступаю… Уф! Сплошь и рядом.

— Приятно слышать.

— Но это были случайные связи, — объясняет она ему. — На уровне физиологии. Как спорт, правда. — Похоже, ей самой нравится такое сравнение. — А коль скоро у нас с тобой все так прекрасно складывается, то мы, запрыгнув в постель при первой же возможности, рискуем испортить отношения.

— У нас с тобой все так прекрасно складывается, что ты говоришь мне «нет»? — Он не знает, что и думать. — Женская логика! Ты же математик, должна быть выше этого!

— Ха! — смеется она. — Проверка на вшивость. Хи-хи.

— Послушай, — начинает он, решая зайти с другого боку, — допустим, мы все-таки проведем ночь вместе.

— Ну допустим.

— Будешь ли ты после этого по-прежнему меня уважать?

Не совсем то, что он хотел сказать, когда открыл рот, но, в принципе, эта фраза была у него припасена заранее. Она театрально хмурит брови:

— «По-прежнему»?

В кабине лифта, кроме них, никого. Он прислоняется к зеркальной стене: чуть сутулится, руки в карманах брюк. Она прислоняется к противоположной зеркальной стене: одна нога согнута в колене, подошва на стене, руки сложены на груди. Улыбается. Он в ответ только качает головой.

Сначала ее этаж. Раздается мелодичный звон, и створки двери скользят в стороны. Она подходит к нему, чмокает в щеку, поворачивается к двери и оглядывается.

— Вы не выходите, мистер Мактилл?

— Что? — переспрашивает он, подаваясь вперед. Совершенно сбитый с толку.

Двери начали было закрываться, но она выставила вперед руку, а заодно и ногу в удобном ботинке.

— Да или нет?

Она кивает в сторону коридора. Он отталкивается от зеркальной стены:

— Неужели я выдержал экзамен?

Выйдя из лифта, она устремляется вперед по коридору, покачивая бедрами.

— Нет, просто я передумала.

Его чуть не прищемили закрывающиеся двери.

— Не верю своим ушам.

— А что, девушка не может просто передумать?

У него нет слов. Покачав головой, он на ходу развязывает галстук. Она что-то насвистывает.

Длинные письма и стихи, адресованные Софи, он аккуратно датировал и запечатывал в конверты; оставалось только узнать, где она живет, надписать адрес — и можно отправлять. Он послал коротенькую записку в Лидкомб, сделав пометки «Конфиденциально», «Лично в руки» и «Просьба переслать адресату», причем печатными буквами, чтобы его не опознали по почерку; в записке он довольно сухо просил Софи позвонить или написать и желал ей всего наилучшего, хотя знал, что конверт, скорее всего, будет перехвачен Джеймсом и Кларой.