Вне зоны доступа - Келли Хармс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Они оказывают тебе надлежащее лечение? – спросила я.
Джессика кивнула.
– Антидепрессанты, стимуляторы, успокоительное и снотворное на ночь, что кажется немного ироничным.
Я подумала о том, чтобы сказать ей, что снотворное ее мамы было моим оружием выбора. Вместо этого я сказала:
– Для того, чтобы таблетки заработали, требуется много времени. Иногда недели, иногда месяцы.
– Они мне так и говорят.
– Когда ты сможешь вернуться домой? Когда ты будешь в стабильном состоянии?
– Когда я стану стабильной, мои родители отправят меня в сумасшедший дом.
– Что? – Я сразу вспомнила «Пролетая над гнездом кукушки». – Какой еще сумасшедший дом? – Когда меня выписали из больницы, я сразу же вернулась в среднюю школу. Тогда нужно было задуматься о среднем балле.
– Там лежит брошюра, – кивнула она. Когда она указала на нее, я впервые заметила, что на левой руке у нее пустой порт для капельницы, а из кармана халата выходят провода, подключенные к кардиомонитору. Я увидела кислородную трубку, свисающую у нее с шеи, но она была выключена. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я был на месте Джессики, но в процессе лечения мало что изменилось. Ее жизненные показатели были в норме уже три дня. Любого другого отправили бы домой. Она действительно находится под контролем.
Я взяла брошюру. Клиника по лечению суицидальных мыслей в Колорадо-Спрингс для молодых людей. На брошюре изображено дерево.
– Что ж, это защитит тебя, – сказала я. Я почувствовала необъяснимую ревность. Джессика вздохнула.
– Значит, ты на их стороне.
– Наверное, так оно и есть. Я хочу, чтобы ты жила.
– Ты едва знаешь меня, – упрекнула она.
– Что ж, это правда. Я вижу тебя только раз в год. Может быть, ты ужасный человек.
– Я не ужасный человек.
– О, – вздохнула я. – Ну, в любом случае, тебе все равно не стоит убивать себя. Даже если ты действительно злодейка, государство в конце концов позаботится об этом, причем с немалыми затратами для налогоплательщиков.
– Боже, Пейдж! Ты такая странная.
– На самом деле я очень посредственная. Я выделяюсь только в своей профессии, которая, хотя и сложна и обременительна, в то же время очень конкурентоспособна, и я также приличный программист. А еще у меня исключительный кредитный рейтинг. На всех остальных фронтах я абсолютно среднестатистическая американская женщина.
– Хорошо, – согласилась Джессика. Она смотрела в потолок. – Значит, ты не странная. – Впервые за весь этот разговор Джессика Оданц села.
– Эй! – воскликнула я. – Тебе можно это делать?
– Делать что? – спросила она.
– Ну не знаю. Сидеть? Двигаться?
– Конечно. Мне еще положено гулять, но я не могу выйти на улицу, так что на самом деле они имеют в виду, что я должна десять минут таскаться по тридцатифутовому коридору этой психушки, а затем возвращаться сюда.
– Это не психушка, – возразила я. – Похоже, в этой больнице нет психиатрического отделения. Это общая медицина. Гораздо лучше. Знаешь, – предложила я, еще раз пытаясь дать ей возможность воспользоваться моим опытом, – тебе не придется говорить об этом с людьми, когда ты вернешься домой. Люди будут колебаться, стоит ли поднимать этот вопрос. Всем будет очень неловко из-за этого.
– Правда, что ли? – Теперь, наконец, она потянулась к прикроватному столику и схватила телефон. Это была старая модель, вероятно, старый мамин телефон, и корпус черный с блестками. Она убрала уведомления и повернула экран лицом ко мне.
– Ты права насчет неловкости, но не насчет нерешительности.
Первое сообщение – от номера телефона с кодом близлежащего города и словами «Ты мертва»? Следующее сообщение от кого-то по имени Ильза П., и в нем говорилось: «Это правда? Ты приняла таблетки?» Там было еще, может быть, шесть едва грамотных текстовых сообщений, в которых спрашивалось об особенностях ее попытки самоубийства. Времена изменились. Когда я вернулась домой, никто не знал, что я сделала. Мой отец сказал директору моей средней школы, что у нас в Азии возникли семейные проблемы, и именно поэтому я так долго не ходила в школу. Я должна отдать ему за это должное – достаточно расплывчатые, чтобы означать практически все, что угодно, а Азия слишком большая, чтобы это можно было проверить.
– Значит, ты популярна? – спросила я.
Она покачала головой.
– Я не пользуюсь популярностью. Я лишь инфоповод.
– Ну, ты мне нравишься, – сказала я ей. Мне было приятно обнаружить, что, как и в гораздо более юном возрасте, взрослая Джессика умна, сообразительна и находчива, с ней очень легко общаться.
– Ты странная.
По внутренней связи раздался голос, объявляющий время окончания посещений и приказывающий мне уходить.
– Часы посещений почти закончились, – повторила я зачем-то. – Я скоро вернусь.
– К этому времени я могу уже быть в сумасшедшем доме.
– Серьезно? – спросила я.
– Вероятно, нет. Я думаю, это займет некоторое время. Но я не уверена.
– Ну, если тебя здесь не будет, я поеду туда.
– Почему – спросила она. – Разве тебе не нужно возвращаться к своей работе? Которая такая конкурентоспособная?
– Нет. Не нужно. В данный момент я почти не занята.
– Значит, тебе больше нечем заняться, кроме как болтаться с больной на голову?
– Да. Вот и все. Кроме того, я остановилась в очень хорошей гостинице.
– Что ж, – заключила Джессика, и я рада была увидеть, что блеск в ее глазах такой же яркий, как и всегда, – в таком случае, в следующий раз, когда придешь в гости, принеси торт с запеченной в нем медкартой. Я хочу, чтобы ты вытащила меня отсюда.
Миа
Моим первым инстинктом после броска телефона было пойти прямо домой, взять свой ноутбук и поехать в кафе с хорошим Wi-Fi. Вторым – найти адрес какой-нибудь кофейни в телефоне. Третьим – осознать, что, черт возьми, я только что бросила свой телефон с горы, и теперь у меня нет сотовой связи или возможности публиковать что-либо на Pictey, Facebook, Instagram или даже на чертов Yelp. Бога ради, Yelp!
И я сделала это нарочно.
Я, должно быть, была не в своем уме.
Прямо сейчас, прямо в эту секунду, любой человек в мире, действительно любой, мог пытаться связаться со мной.
Опра Уинфри, возможно, звонила мне прямо сейчас, чтобы пригласить меня заняться йогой вместе. Редактор из Нью-Йорка, возможно, звонил, чтобы предложить мне контракт на книгу. Кинопродюсер, возможно, захотел бы снять фильм о моей жизни.
Интересно, что именно было бы в этом фильме? Актриса, сидящая в своей квартире, прокручивающая ленту и нажимающая кнопочки, а затем выставляющая фотографии? Моя жизнь не совсем подходила для следующего «Фри-Соло». И в этом, напомнила я
