Большие надежды (без указания переводчика) - Чарльз Диккенс

Мистрисъ Покетъ сидѣла въ садовомъ креслѣ, протянувъ ноги на другое кресло, и читала книгу, а двое нянекъ смотрѣли за дѣтьми. — Маменька, сказалъ Гербертъ:- вотъ молодой мистеръ Пипъ.

Мистрисъ Покетъ удостоила меня дружественнаго, но нелишеннаго достоинства пріема.

— Мистеръ Аликъ! миссъ Джэнъ! закричала одна изъ нянекъ: — опять вы побѣжали къ тѣмъ кустамъ; вѣдь, вы свалитесь въ рѣку и потонете, и что тогда папаша скажутъ?.

И въ то же время она нагнулась, чтобъ поднять платокъ мистрисъ Покетъ, говоря:

— Вотъ, ужь, это будетъ въ шестой разъ, что вы его роняете, сударыня!

На что та, засмѣявшись, сказала:

— Благодарствуй, Флопсонъ.

И, усѣвшись въ креслѣ, снова принялась за свою книжку. На-лицѣ ея выразилось напряженное вниманіе и сосредоточенность. Кто бы подумалъ, что она такъ вотъ читаетъ ужь цѣлую недѣлю. Но не успѣла она прочесть и шести строкъ, какъ, устремивъ на меня глаза, проговорила:

— А какъ здоровье вашей матушки?

Этотъ неожиданный вопросъ совершенно смутилъ меня и я сталъ безсвязно бормотать, что еслибъ она была въ живыхъ, то, вѣроятно, была бы совершенно здорова и очень-обязана ей за участье; но, къ-счастью, нянька вывела меня изъ этого непріятнаго положенія.

— Ну, воскликнула она, поднимая платокъ: — это вотъ ужь въ седьмой разъ. Да что это съ вами сегодня, сударыня?

Мистрисъ Покетъ взглянула на свой платокъ съ какимъ-то удивленнымъ видомъ, но потомъ засмѣялась и, проговоривъ: «благодарствуй Флопсонъ», забыла и меня, и свой вопросъ, и снова углубилась и чтеніе.

Осмотрѣвшись надосугѣ, я замѣтилъ, что тутъ было на-лицо не менѣе шести маленькихъ Покетовъ. Но не успѣлъ я еще подвести итога, какъ гдѣ-то въ воздушномъ пространствѣ послышался жалобный плачъ седьмаго.

— Это, вѣдь, Бэби плачетъ! съ видомъ удивленья замѣтила Флопсонъ. — Побѣгите къ ней, Миллерсъ.

Миллерсъ, вторая нянька, поспѣшила прочь и вскорѣ плачъ ребенка сталъ стихать и наконецъ совершенно замеръ, словно то былъ голосъ юнаго чревовѣщателя, которому чѣмъ-нибудь набили ротъ. Мистрисъ Покетъ продолжала читать и меня подмывало узнать, что это была за книга.

Мы дожидались, кажется, выхода мистера Покета, а впрочемъ, можетъ-быть, и чего инаго, словомъ, мы дожидалось чего-то и довольно-долго, такъ-что я могъ обстоятельно разсмотрѣть довольно-замѣчательный семейный феноменъ: если только кто-нибудь изъ дѣтей подходилъ къ мистрисъ Покетъ, то непремѣнно спотыкался и падалъ, къ ея минутному удивленію и къ своему собственному, болѣе-продолжительному сѣтованію. Я рѣшительно не зналъ, чему приписать это, и напрасно терялся въ догадкахъ, когда появилась Миллерсъ, съ ребенкомъ на рукахъ; она передала его Флопсонъ, и та только-что готовилась передать его мистрисъ Покетъ, какъ оступилась и полетѣла черезъ кресло; только мы съ Гербертомъ удержали ее отъ окончательнаго паденія.

— Боже, милостивый, Флопсонъ, сказала мистрисъ Покетъ, оставляя на минуту книгу: — что это, всѣ сегодня падаютъ!

— Боже, милостивый! сударыня, раскраснѣвшись, отвѣтила Флопсонъ:- да что это у васъ тамъ?

— Что у меня тамъ, Флопсонъ? спросила мистрисъ Покетъ.

— Ну, такъ и есть, скамейка, вскричала Флопсонъ. — Чья жь вина, что вы прячете ее подъ платьемъ! Ну, возьмите ребенка и отдайте мнѣ книгу.

Мистрисъ Покетъ послушалась ея совѣта: принялась какъ-то неловко качать ребенка на колѣняхъ, между-тѣмъ, какъ остальныя дѣти рѣзвились и играли вокругъ нея. Но это продолжалось недолго; она приказала повести ихъ поспать немного. И такимъ образомъ я узналъ, что весь пронесъ воспитанія маленькихъ Покетовъ состоялъ въ томъ, что они или спотыкались и падали, или спали.

Флопсонъ и Миллерсъ погнали дѣтей домой, какъ маленькое стадо; въ дверяхъ онѣ повстрѣчали мистера Покета. Послѣ всего видѣннаго и слышаннаго, я ни мало не удивлялся, что лицо его имѣло озабоченный видъ; сѣдые волосы его торчали во всѣ стороны и онъ, казалось, совершенно недоумѣвалъ, какими средствами изгнать изъ дома весь этотъ безпорядокъ.

XXIII

Мистеръ Покетъ сказалъ, что онъ очень-радъ меня видѣть и надѣется, что я не предубѣжденъ противъ него.

— Право, прибавилъ онъ:- я вовсе не ужасный человѣкъ.

При этихъ словахъ сынъ его невольно улыбнулся. Мистеръ Покетъ, несмотря на свои сѣдые волосы и озабоченный видъ, казался очень-моложавъ на взглядъ, и поражалъ совершенною естественностью своего обращенія. Я употребляю тутъ слово «естественность» въ смыслѣ, безыскусственности, потому-что манеры его были до того странны, что онъ могъ бы показаться совершенно-нелѣпымъ, еслибъ самъ не сознавалъ своихъ недостатковъ. Поговоривъ со мною немного, онъ обратился въ женѣ, нѣсколько насупивъ густыя брови.

— Белинда, я надѣюсь, ты ласково приняла мистера Пипа.

Мистрисъ Покетъ, на минуту переставъ читать, отвѣчала:

— Да.

Послѣ того она улыбнулась мнѣ какъ-то безсознательно и спросила, люблю ли я флёр-д'оранжъ?

Такъ-какъ этотъ вопросъ не имѣлъ никакого смысла, то я полагаю, что она его произнесла, какъ и прежнія слова, только изъ снисходительнаго желанія поддержать разговоръ.

Впослѣдствіи я узналъ, что мистрисъ Покетъ была дочь человѣка случайно получившаго дворянскій титулъ и вообразившаго, что отецъ его непремѣнно былъ бы баронетомъ, еслибъ этому, воспротивился, не то король, не то первый министръ, не то лордъ-канцлеръ, не то, наконецъ, архіепископъ кентерберійскій — право не помню хорошенько кто. На основаніи этого совершенно-произвольнаго убѣжденія онъ причислилъ себя къ сонму благородныхъ міра сего. Самъ же онъ получилъ дворянскій титулъ въ награду за поднесеніе великолѣпнаго адреса по случаю закладки какого-то зданія, и за то, что во время церемоніи онъ подалъ одному изъ августѣйшихъ лицъ лопатку или известку. Какъ бы то ни было, по его указаніямъ мистрисъ Покетъ была воспитана съ колыбели какъ женщина, которая должна непремѣнно выйти замужъ за человѣка съ важнымъ титломъ, и потому неимѣющая никакой надобности смыслить что-либо въ хозяйствѣ или въ чемъ другомъ, необходимомъ для простой плебейки. Этотъ примѣрный отецъ такъ дѣятельно и удачно наблюдалъ, чтобъ его дочь не утруждали подобными пустяками, что сдѣлалъ изъ молодой дѣвушки очень красивую, но безпомощную и ни на что негодную куклу. Дѣвушка, такимъ образомъ развитая, въ самые лучшіе годы своей юности встрѣтилась съ мистеромъ Покетомъ, также прекраснымъ юношей, еще нерѣшившимъ какую избрать карьеру: возсѣдать ли ему на шерстяномъ мѣшкѣ лорда-канцлера, или носить архіепископскую митру. Раздумывая объ этомъ важномъ вопросѣ, онъ, между тѣмъ, женился на дочери примѣрнаго папеньки, безъ его вѣдома и согласія. Однако примѣрный папенька, не имѣя возможности дать за дочерью другаго приданаго, кромѣ своего благословенія, благословилъ ихъ послѣ непродолжительной борьбы, сказавъ мистеру Покету, что его жена «была бы сокровищемъ и для принца». Мистеръ Покетъ съ-тѣхъ-поръ пустилъ въ жизненной оборотъ «это сокровище»: но нельзя сказать, чтобъ оно принесло хорошіе проценты. При всемъ томъ, мистрисъ Покетъ сожалѣли за то, что она вышла замужъ за человѣка безъ титула, а мистеру Покету упрекали, что онъ не добился этого титула.

Мистеръ Покетъ повелъ меня въ домъ и показалъ назначенную мнѣ комнату; она бала довольно-красива и хорошо меблирована, такъ что могла служить очень удобномъ кабинетомъ. Потомъ онъ повелъ меня далѣе, постучался у дверей двухъ смежныхъ комнатъ и познакомилъ меня съ ихъ жильцами. Одного звали Друммелемъ, а другаго Стартопомъ. Друммель, старообразной, неповоротливой молодой человѣкъ, не былъ ничѣмъ занятъ, когда мы вошли, и только посвистывалъ; напротивъ, Стартопъ, казавшійся гораздо его моложе, былъ погруженъ въ чтеніе, держа голову обѣими руками, какъ-будто боясь, чтобъ она не лопнула отъ избытка премудрости.

Во всемъ обращеніи и манерахъ мистера и мистрисъ Покетъ видно было, что ими кто-то управлялъ; я долго недоумѣвалъ, кто были настоящіе хозяева въ домѣ, и наконецъ убѣдился, что это были слуги. Конечно, эта манера жить весьма покойна и не требуетъ почти никакихъ заботъ, за-то она имъ стоила очень-дорого, такъ-какъ слуги считали святою обязанностью хорошо поѣсть и попить и принимать на кухнѣ избранное общество. Хотя они и давали мистеру и мистрисъ Покетъ сытной обѣдъ, но все же мнѣ казалось, что лучше было пойти въ нахлѣбники на кухню, чѣмъ къ господамъ, конечно, предполагая при этомъ возможность, при случаѣ, не дать себя въ обиду. Необходимость этого была вскорѣ доказана письмомъ отъ вовсе-незнакомой сосѣдки, которая извѣщала, что она видѣла, какъ нянька Майерсъ била груднаго ребенка.

Это письмо очень разстроило мистрисъ Покетъ, она долго плакала и не переставала повторять, какъ странно и непріятно, что сосѣди непремѣнно вмѣшиваются въ чужія дѣла.

Мало-по-малу я узналъ преимущественно отъ Герберта, что мистеръ Покетъ учился въ Гарро и блистательно кончилъ курсъ въ Кембриджѣ. Но, имѣвъ счастье еще очень-молодымъ человѣкомъ жениться на мистрисъ Покетъ, онъ совершенно испортилъ себѣ карьеру и сдѣлался тесальщикомъ тупыхъ головъ. Обтесавъ ихъ немалое число, онъ бросилъ это несчастное ремесло и переѣхалъ въ Лондонъ. Замѣчательно, что отцы его субъектовъ только расточали несметныя обѣщанія, но никогда ихъ не исполняли. Въ Лондонѣ, испытавъ много разочарованій, мистеръ Покетъ началъ «заниматься» съ молодыми людьми, неимѣвшими случая или нехотѣвшими учиться прежде, а также приготовлялъ молодёжь къ экзаменамъ. Наконецъ онъ посвятилъ свои способности корректурѣ и компиляціямъ. Вознагражденіемъ, получаемымъ за эти труды, вмѣстѣ съ своими собственными небольшими средствами, онъ жилъ и поддерживалъ свое большое семейство.